Я и ты - Ольга Приходченко

Я два раза к нему ходила, проклиная все на свете. Он был, как всегда, весь в делах, занят по горло. У него вечно толпился народ. Не до какой-то подружки Ленки из Одессы, когда в очереди звезды нашей эстрады, другие великие люди Страны Советов. Голова раскалывается в придумках нарядов для них. Я тысячу раз перед ним извинялась и уходила. И вдруг звонок, и в дверях Вячеслав Зайцев собственной персоной, как всегда, элегантен, с поцелуями:

– Олюнчик, извини, закручен, ничего не успеваю. Эти коровы шестидесятых размеров хотят, чтобы я им сделал твою талию. Их, видите ли, полнят мои фасоны! Брюхо и жопы откормили, а виноваты фасоны. Ну, ладно, показывайте, девчонки, что у вас.

Ленка быстро извлекла из чемодана пару отрезов. Слава пощупал краешек ткани и произнес:

– Англицкий кримплен, хороший, качественный, прекрасная выработка. Неужели у нас в свободной продаже был?

– Да, – не сказала, а завизжала от счастья подруга, – шесть часов в очереди за ним отстояла. Что, Вячеслав Михайлович, вы мне посоветуете?

Она подтянулась и одарила моего соседа ослепительной улыбкой. Он окинул ее ладненькую фигурку опытным профессиональным взглядом, еще раз пощупал ткань и спросил, сколько в отрезе метров.

– Метр двадцать.

Мне показалось, что, услышав это, Зайцев поперхнулся, он еще раз встряхнул отрез и, бросив его на пол, как тряпку, со злостью выпалил:

– Наберут на одну… (тут он нам напомнил о святом для женщин месте) и спрашивают: что пошить, что пошить?

Дико взмахивая руками и топая ногами, Слава понесся прочь, но успел схватить на ходу блинчик с мясом, который предусмотрительно заготовила и сунула ему моя свекровь как компенсацию за бесцельно потраченное драгоценное время. Зайцев обожал ее блинчики и еще картофельники с мясом, чмокал от удовольствия и приговаривал: «Сонечка, вы прелесть, как это у вас они так вкусно получаются».

Больше я его никогда ни под каким соусом к своим знакомым не приглашала, хотя не раз были попытки через нас с мужем выйти на него. При встречах в подъезде, на лестничной клетке или в общем коридоре расцеловывались, как самые близкие и неразлучные друзья. При этом Слава вздыхал и «одаривал» меня одним и тем же комплиментом:

– Эх, Олюша, тебе бы еще сантиметров на пять повыше быть – цены не было бы! Ах, как жаль, с твоим-то бюстом… Мужики облепили бы помост, как мухи, и стонали от удовольствия. Попробуй еще немного подрасти.

Я только улыбалась, благодарила за оценку моих данных и с ужасом думала, что не дай Бог, куда выше, вымахать, как верста, и так на каблуках выше мужа, и он злится, когда я в лодочках. Они так и валяются где-то в шкафу.

Как только мы приобрели новый цветной телевизор «Рубин», появление Славочки у нас в квартире стало происходить почаще. Он просил обязательно звать его, когда будет транслироваться концерт с участием Эдиты Пьехи. Ему хотелось видеть, как на экране смотрится на певице созданный им наряд, к месту ли на ее груди цветок. Нам самим тоже было интересно, и, как только объявляли ее выступление, тут же вызванивали Славу. Он не входил, а стремительно вбегал, нет, даже влетал, размахивая руками, словно крыльями, и не отрывался от экрана.

– Ну, как ей этот балахон, она в нем величественная, правда? А розовый цвет ее молодит. Изумительная женщина, элегантна, грациозна, как английская королева, а сколько такта! Я в восторге от знакомства и работы с ней. Все, побежал. Ольчик, целую, Сонечка, спасибо, когда блинчики будут? Мишке привет.

И улетал…

Поведаю еще об одном приключении, которое выпало мне с Зайцевым. Оно будто из телепередачи «Нарочно не придумаешь».

На очередном ужине в Домжуре, а мы частенько заглядывали с Мишуткой туда, благо рядом живем, к нам подошел один из многочисленных его приятелей, и они долго что-то обсуждали. Тот был уже навеселе, махнул еще фужер шампанского, который мы ему предложили (тут я составила ему компанию), и сообщил, что аккредитован на Московском международном кинофестивале, и не просто так, а назначен руководителем пресс-центра. Так что милости просим к нему в гости в гостиницу «Россия». Муж обычно не пропускал таких событий, ну и я, естественно, практически все стоящие фильмы тоже просматривала. Но тут неувязка вышла, мужа отправляли в очередную командировку как раз почти на все время фестиваля. Мишутка не пил, был за рулем, и мы отвезли приятеля к нему домой на Войковскую. По дороге бесились и хохмили, Мишутка вспомнил ходившую тогда шутку-прибаутку про моего нового знакомого:

– Знаешь, детка, у Мишки Паперно лучшая в мире сперма. Учти, дорогая.

Я, немного опьяневшая, воскликнула:

– Почему я должна учитывать, это тебе как раз надо учитывать!

Договорились, что Паперно, если не забудет, а он пребывал в таком состоянии, что это было вполне реально, мне позвонит и устроит пропуск или билеты на самые ходовые просмотры. Через несколько дней, к моему удивлению, в телефонной трубке я услышала голос тезки моего мужа. Паперно (молодец, не забыл мое имя) приглашал меня в ближайший выходной к себе в пресс-центр и обещал организовать аккредитацию. Уж я выфрантилась, как только могла. Из какой-то заграничной командировки муж привез мне джинсы, но не угадал с размером, совсем на девчонку, меньше моей, простите, жопы. Я лежа еле в них, как змея, вползала. На ножках тоже были босоножки из той же оперы, джинсовые, на платформе и высоченных каблуках. Батник яркого желтого цвета стягивал мой торс настолько, что не выдерживала пуговичка на груди и постоянно расстегивалась. Все это великолепие прикрывалось бархатным пиджачком черного цвета, плотно, по фигуре, прилегающим к телу. Моя пшеничная грива свежевымытых волос блестела на солнце и, подхваченная ветерком, бесилась на голове.

Торопясь к двенадцати часам, как было условлено, я вылетаю из квартиры и нос к носу сталкиваюсь со Славой. Что вам сказать? Я не просто так описала вам свой наряд, мне он казался неотразимым. Но все ведь познается в сравнении, так вот, в сравнении с Зайцевым я выглядела бледной букашкой. Я попала в облако запахов, которые он источал с головы до ног. А ведь свекровь в чем-то права, когда твердила про Славу: не наш он. Высокий, статный, с зеленым шелковым бантом-шарфом, завязанным на шее, он действительно выглядел как не наш. В Советском Союзе он был такой единственный, это точно. Все остальные детали одежды тоже были разных ярких цветов, начиная от бархатного ярко-желтого пиджака и голубых, обтягивающих стройные ноги джинсов и завершая неимоверными, какими-то очень мягкими штиблетами на тонкой платформе. Завидев меня, Слава, как обычно, не преминул обнять и поцеловать в обе щечки и принялся расточать комплименты:

– Олюнчик, ты великолепна! О, да ты подросла! Видишь, что значит каблук, вся фигура подтянулась, постройнела, а бюст как сразу заиграл!

В другое время, не скрою, мне бы все это льстило, но сейчас было не до ласковых слов.

– Славочка, боюсь не дойду на этих ходулях и в джинсах. Ни вздохнуть, ни выдохнуть, ноготь сломала, пока их напялила и застегнула.

– Терпи, я своим клиенткам твержу, когда они ноют, что красота требует жертв. Не хотите терпеть – будете, как совдеповки, квадратные. Притаскивают мне последний французский или итальянский журнал мод, тычут пальчиком и требуют: хотим вот это. А попробуй «это» натянуть на их толстенные задницы и разожратые животы! Коровы, что им может пойти? Ну ладно, я этих дур раздеваю, ставлю перед большим зеркалом, прикладываю ткани, пришпиливаю булавками вокруг, и они видят себя сами. Сразу затыкаются и просят сделать хоть что-нибудь. Жалеешь их, понимаешь: женщины, хотят выглядеть привлекательно, нравиться мужикам, и начинаешь кумекать. Тебе в метро?

– Нет, я пешком, в «Россию», на кинофестиваль, обещали аккредитовать или дать пропуск.

– Елки-палки, и я туда! Приятель только что звонил, его тоже пригласили, он пытался протиснуться, говорил, пропуск на входе в гостиницу, именной, но его даже не пустили на Красную площадь. Тройной кордон оцепления. Дохлое дело, боюсь, меня пошлют на три буквы, а тебя и на все пять.

Вот гад, этот Паперно, пригласил, а сам заранее знал, что без ксивы не пройти. Так и не попробую «лучшую в мире сперму», вдруг подумала я, и заржала. Слава не понял, пришлось ему рассказать всю эту историю про паперновскую драгоценность. Вместе посмеявшись, решили: не пробьемся, ну и черт с ним, зато прогуляемся, погода чудесная. Шедший нам навстречу или спешащий к метро люд, завидев такую сладкую парочку, шарахался от нас в сторону. Видно, в их глазах мы выглядели карикатурно, как стиляги, и тоже просились на страницы журнала «Крокодил».

– Не поверишь, у меня голова закружилась, как вышли на улицу. На воздухе редко бываю, работы много. Сейчас с театром «Ромэн» связался. Обалдел. Костюмы, декорации, еще и занавес для сцены. Текучки столько, не успеваю разгребать. Все-таки давай попробуем пробиться. Ничего не теряем, не получится – вернемся.