Мозаика Парсифаля - Роберт Ладлэм

— Получить работу помогло ее многоязычие. Она перекрасила волосы, стала носить очки... словом, использовала самые заурядные приемы. Однако ее фигура привлекла внимание хозяина — толстого борова, у которого была супруга под стать ему и восемь отпрысков. Он постоянно приглашал ее в свой кабинет, донимал ее приставаниями и обещал все дары «Галереи Витторио», если она осчастливит его. Однажды в полдень в магазине появился русский. Дженна его узнала и поняла, что придется бежать. Она опасалась, что он связан с вами и что вы в поисках ее прочесываете всю Европу... И в обеденный перерыв Дженна буквально набросилась на хозяина, заявив, что она не в силах больше томиться в ожидании счастья и что между ними и экстазом любви стоит всего лишь крошечный заем. К этому времени она была уже без блузки, а бумажник несчастного валялся под стулом. В состоянии полного умопомрачения безумный идиот открыл сейф, в котором хранилась выручка за несколько дней. Если вы припоминаете, это случилось в пятницу.

— Интересно, откуда я могу это помнить? — прервал ее Хейвелок.

— Ну, мы просто предположили, — улыбнулась Режин краешком губ. — Так вот. После того, как этот престарелый Ромео распахнул сейф, а Дженна — бюстгальтер, и начал трясущимися пальцами отмусоливать тысячи лир. Дженна двинула его по черепу настольными часами. Затем она подошла к сейфу, в котором стояли инкассаторские сумки, битком набитые деньгами. Она прекрасно понимала, что эти деньги — ее паспорт.

— Но они же — сигнал к началу полицейской охоты.

— Но начало охоты можно было задержать. И эта задержка помогла ей покинуть Милан.

— Каким образом?

— Страх, замешательство и смущение, — ответила Бруссак. — Дженна закрыла сейф, раздела догола хозяина магазина и измазала его всюду губной помадой. Затем позвонила ему домой и попросила горничную передать хозяйке, что та нужна супругу в магазине через час по весьма важному делу. Но именно через час, ни раньше, ни позже.

— Страх, замешательство и смущение, — с улыбкой кивнул Майкл, вспоминая Дженну. Затем она для верности еще раз дала ему по мозгам и прихватила с собой его одежду, полагая, что хозяин вряд ли первым делом бросится нагишом к сейфу перед очами своей обожаемой супруги, чтобы не увеличить той кучи дерьма, в которой уже оказался.

— Несомненно. За пару часов она привела в порядок свои дела, смыв в первую очередь краску с волос. Она понимала, что ордер на арест рано или поздно будет выписан. И потом помчалась на миланский железнодорожный вокзал.

— Железнодорожный. — Майкл откинулся на скамье и посмотрел на Режин. — Она поехала в Рим! Там я ее и увидел!

— Она сказала, что никогда не забудет того момента, когда увидела, как ты стоишь и смотришь ей прямо в глаза. Ты, который вынудил ее бежать, скрываться, заставил изменить внешность и пользоваться непривычным языком. Встречи с кем она боялась больше всего. Тип, который рыщет за ней по всей Европе с единственной целью — убить. И вот она стоит в одиночестве на платформе, маска снята, перед ней смертельно опасный враг.

— Если бы шок не был так силен, я бы среагировал быстрее, и многое бы изменилось. — Майкл откинулся на скамье и прикрыл ладонями глаза. — Господи, мы же были совсем рядом! Я кричал, звал ее, но она исчезла в толпе. Она не услышала меня, не захотела услышать, и я ее потерял — Хейвелок опустил руки и изо всех сил сжал край сиденья. Затем была Чивитавеккия. Об этом она вам рассказала?

— Да. Именно там она увидела, как обезумевшее животное пыталось ее убить на пирсе.

— Это была вовсе не она! Как она могла подумать, что я принял кого-то за нее? Боже мой, дешевая портовая шлюха! — Майкл взял себя в руки. Утрата контроля над собой вовсе не входила в его планы.

— Она видела только то, что видела, — спокойно ответила пожилая женщина. — Дженна не могла знать, о чем ты думаешь.

— Как она выяснила, что я направился в Чивитавеккия? Один из местных сказал мне — женщина опасалась, что я узнаю об этом у водителей такси. Я этого не сделал Таксисты бастовали, хотя и не все, как мне кажется.

— Да И она считала тебя превосходным охотником. Ты же сам в свое время учил ее, что лучше всего выбираться незамеченным из страны ранним утром через один из портов. Там всегда отыщется человек, способный помочь за деньги найти место на судне, хотя бы и в трюме.

Под видом жены польского моряка она еще в поезде начала расспрашивать попутчиков. Говорила, что ее муж ходит на сухогрузе. Люди не глупы. Еще одна пара хочет вырваться из лап медведя. «Чивитавеккия», — сказали они. «Попытайтесь в Чивитавеккия!» Она решила, что ты без труда об этом догадаешься — исходя из того, чему учил ее, — и провела необходимую подготовку. Худшие опасения оправдались. Ты тоже оказался там.

— Но иным способом, — сказал Хейвелок. — Благодаря проводнику поезда, который запомнил «прекрасную девушку».

— В любом случае Дженна предусмотрела такую возможность и решила строить все свои последующие действия, исходя из данного предположения. Прежде всего она устроила себе наблюдательный пункт. Как я уже сказала, эта женщина просто великолепна. Все продумала — несмотря на усталость, нечеловеческое напряжение. То, что она совершила, не впадая в панику... как разработала стратегию операции... удивительно. Похоже, ты оказался прекрасным учителем, Майкл.

— У нее было десять лет работы до встречи со мной. Многому она сама могла меня научить... и научила. Итак, вы выдали ей документы на другое имя и предоставили дипломатическую неприкосновенность. Куда и как она направилась?

— Каким образом вам удалось все это узнать?

— Не вынуждаете меня платить вам этой информацией. Я его должник. Лучше я выведу его на вас. Не засвечивайте его, используйте лишь для себя. Не пожалеете. Но мне необходимы гарантии.

— Что же, вполне справедливо. Талант не должен пропадать втуне, а кроме того, я уважаю рекомендующего. Я не забыла Бонн.

— Куда она направилась?

— Не считая нескольких заброшенных островков в Тихом океане, самым безопасным местом для нее являются Соединенные Штаты Америки.

Хейвелок уставился на нее в искреннем изумлении.

— И как же вам удалось прийти к такому умозаключению?

— Я просмотрела шифровки вашего госдепартамента в поисках упоминания ее имени. И нашла. Один-единственный раз, десятого января, прошло короткое сообщение о событиях на Коста-Брава. Ее охарактеризовали как иностранного агента, которому устроили ловушку. Каррас была убита своими же людьми, что засвидетельствовали два независимых наблюдателя. То, что это была именно она, подтвердил анализ крови на клочках ее одежды. Сообщалось, что дело закрыто к удовлетворению Управления консульских операций.

— Эти роботы получили свое. «Нет, сэр. Да, сэр. Следующее задание, пожалуйста. Есть, сэр. Будет исполнено».

— Невероятность ситуации была совершенно очевидной. Свидетельства, естественно, могли быть сфальсифицированы, но лаборатория должна работать с подлинным материалом. Но с другой стороны, эксперты не могли на законных основаниях подтвердить событие. Не только потому, что Дженна Каррас — живая и здоровая сидела передо мной в моем кабинете, но и потому, что она никогда не появлялась на том пляже на Коста-Брава. Лабораторное подтверждение было ложью, и это было известно тому, кто очень хотел выдать желаемое за действительное. — Бруссак помолчала. — Я решила, что это дело твоих рук. Предательница ликвидирована, казнь совершилась, как и было запланировано. Если ты работаешь на русских — лучшего подтверждения, чем шифровка госдепа, и желать не надо; с другой стороны, если ты выполнял указание Вашингтона, то должен всеми силами пытаться скрыть свой промах.

— В свете того, что вам сказала Дженна, я вполне понимаю ход ваших мыслей.

— Но такое объяснение показалось мне слишком упрощенным, поэтому я решила копнуть глубже. Я обратилась к компьютерной базе данных по всем документам за последние три месяца. К моему удивлению, ее имя, оказывается, упоминалось в дюжине документов, но ни один из них не имел отношения к государственному департаменту. Это все были шифровки ДРУ, причем с весьма странной фразеологией. В каждой из них содержалось одно и то же. Правительство США получило предупреждение о женщине, похожей на Дженну Каррас и использующей, возможно, ее имя; однако это имя значилось третьим или четвертым в списке из полдюжины других фальшивых имен. Поиски этой женщины осуществлялись весьма интенсивно, но в обстановке строгой секретности. Все выглядело странно, почти по-любительски. Казалось, что одна из ветвей вашей разведывательной службы не желает, чтобы другие ветви той же службы узнали о том, чем она занимается.

— Разве это не снимает с меня подозрений?

— Совсем напротив. Это означает только то, что тебя разоблачили и ложь обнаружена.

— Но почему же в таком случае не поступило никакого предупреждения относительно меня?