Антология «Дракула» - Нэнси Холдер

Князь не мог напасть на своего обвинителя и со злостью выплюнул:

— Как вы смеете…

— Смею! — ответил немец. — Потому что ваш акцент выдает в вас славянина, а если так, вы следующие после вырождающейся расы евреев. Хотя должен признать, вы обладаете определенной личностной силой и можете внести неоценимый вклад в развитие Института.

В коридоре раздались выстрелы. Замок отлетел в сторону, и дверь с грохотом открылась. Князь схватил первого ворвавшегося внутрь охранника и разорвал ему горло.

Нацист, объятый сладостным ужасом, наблюдал за ним:

— Кто вы?

Князь отбросил обескровленное им тело солдата в сторону и вышел в коридор.

— Я, — ответил он, — твой ночной кошмар.

С этими словами он обернулся крылатым порождением тьмы и оставил это проклятое место.

Через три года война закончилась, и все ужасы, происходившие за закрытыми дверями немецких лабораторий, были обнародованы. В одной газете он увидел фотографию сбежавшего военного преступника. Он узнал его, припомнив события той ночи, привлекательные, но незапоминающиеся черты лица, щербину между передними зубами, медаль в форме свастики на груди (самое извращенное изображение великого символа креста, которое только можно себе представить). Теперь этого монстра звали доктор Йозеф Менгеле.

Менгеле сбежал, но князю, нестареющему и бессмертному, повезло в меньшей степени. Он безжалостно насмехался над тем, что Менгеле пытался создать в месте, известном как Освенцим.

Она покинула его прошлой ночью, как только назвала свое имя. Сегодня она вернулась. Джексон оторвался от дешевого романа в мягкой обложке, который читал все это время, и без малейшего удивления посмотрел на нее.

Девушка взглянула на книгу и усмехнулась:

— Несомненно, вы мне поверили.

Он захлопнул книгу и, барабаня пальцами по обложке, спросил:

— А вы знаете, что в этой книге Люси умирает?

Она вновь улыбнулась и присела на край стола рядом с ним, положив ногу на ногу, так что иногда невзначай касалась его бедра.

— Пронзенная в сердце. О!

— Значит, вы другая Люси?

— Да нет, что вы, — начала она, — но эта книга… забавное собрание полуправдивых легенд. В лучшем случае выдумки и сказки Викторианской эпохи.

Он молчал. Помедлив секунду, она продолжила:

— В книге сказано, что у меня было три воздыхателя. Очень лестно, но не совсем верно. Был только один, и его звали Брэм Стокер.

Джексон удивленно моргнул:

— Стокер?

— Да. Той ночью он был в склепе вместе с этим ужасным стариком, Ван Хелсингом… Брэм попросил профессора подняться наверх и дать ему время побыть одному. Профессор ушел, а Брэм занес над моим телом кол… и не смог этого сделать. Он был малодушным, мой дорогой Брэм. Лежа беспомощно в гробу, я слышала, как он уверял профессора, что дело сделано.

— И Ван Хелсинг поверил ему?

— Нет. Я уверена, он хотел вернуться и самолично убить меня, но позже, когда будет покончено с графом. К сожалению, профессор не выжил в этой схватке.

— Дракула убил его?

— У него не было такой возможности — сердечный приступ забрал жизнь профессора.

Джексон задумался, а потом спросил:

— Для чего тогда Стокер так сильно исказил правду?

— Разве не ясно? Истинная причина, по которой Брэм начал писать эту необычную книгу, — желание полностью снять с себя вину.

— Итак, Дракула выпил вашу кровь, и вы стали такой же, как он.

— Не все так просто, детектив, уверяю вас. Он осушил мое тело почти до последней капли. Я была на краю гибели, когда он заставил меня испить его крови. Нет необходимости волноваться обо всех его жертвах — они не вернутся к жизни, пока он не переродит их. Но, честно говоря, вампиры не любят соперничества.

— Но он помог переродиться вам!

— Да, — вздохнула она, и Джексон впервые заметил, что за иронической усмешкой скрываются иные чувства. — Я думаю, он любил меня.

Джексон пристально посмотрел на нее, скользнул взглядом по стройным ногам, до колен закрытым мягкими складками шелковой юбки, усилием воли заставил себя поднять глаза и встретиться с ее внимательным, изучающим взглядом.

— В книге сказано, что вы питались детьми.

Она отвернулась, охваченная стыдом, чему полицейский был немало удивлен.

— Да… Но вы должны понять меня. Став новорожденным вампиром, я была предоставлена самой себе, брошена в новую неведомую жизнь, словно в омут, без наставника, который бы направлял и учил меня. Дракула в то время не мог мне помочь, его преследовали и никак не хотели оставить в покое. Правда, по прошествии времени он вернулся. Разочарованный в Мине, он поспешил ко мне. Научил меня правильно использовать новый дар, заставил вспомнить, кем я была. Мы поехали в Лондон, даже стали вхожи в высшие круги общества… Потом он внезапно уехал — устал от людей и шума больших городов. Он тосковал по дому. Поэтому он уехал, а я осталась. С тех пор мы не встречались.

— Почему вы считаете, что за всем этим… — Джексон показал на отчеты, лежавшие перед ним на столе, — стоит он?

— Я видела его два месяца назад. — Она заговорила, но слова ее были едва слышны. — Должно быть, он узнал из газет, что я вышла замуж за Дэвида. Однажды ночью он появился за окнами моей спальни. Я видела смутные очертания его фигуры, парящей над землей, он просто… смотрел на меня. Не вошел, не заговорил. Через несколько минут его фигура растаяла в ночном сумраке. Он выглядел совершенно потерянным.

Джексон подождал, пока она снова посмотрит ему в глаза, и произнес:

— Даже если это он… Чего вы хотите? Думаете, что сможете спасти его?

— О нет, детектив. Я хочу, чтобы вы помогли мне убить его.

И прежде чем Джексон сумел что-то ответить, она склонилась к нему, скользнув рукой вниз по его плечу:

— Почему вы не женаты, детектив Джексон?

Он дернулся от ее прикосновения:

— Кто вам сказал?

Она спокойно взяла его левую руку и задержала в своих руках:

— У вас нет кольца.

Он был вынужден согласиться:

— Допустим, я не женат, но вы замужем.

Неуловимым движением она выдернула его со стула и обвила руками за талию:

— В этом столетии я была замужем восемь раз. Брак — удобное прикрытие тому образу жизни, который я вынуждена вести, и неплохой способ иметь стабильный доход.

— И это все? — спросил он, в то время как ее руки уже нежно скользили по его спине.

— Могу добавить… что ищу удовольствия повсюду.

Через несколько секунд, когда ее острые зубы легко вонзились в пульсирующую на шее сонную артерию, Джексон испытал неведомое до сих пор блаженство и наслаждение.

И вновь восход солнца… и снова закат…

Несмотря на то что накануне ночью он насытился, полностью осушив тела двух людей, его вновь нестерпимо мучил голод. Возможно, все дело было в наркотиках, которые попали в него вместе с кровью юных наркоманов прошлой ночью, а быть может, сама человеческая кровь стала для него наркотиком. Только когда он вбирал в себя эту сладковатую питательную жидкость, картины прошлого исчезали из памяти и он мог спокойно отдыхать.

Он оставил свое убежище, отдавшись во власть подхватившего его ночного ветра.

Окно третьего этажа в отеле, расположенном в центре города, одном из тех, куда согласно правительственной жилищной программе перечисляется четыреста долларов за ночь, чтобы нуждающиеся могли укрыться за этими стенами.

Он вошел внутрь. В первой комнате на раскладушках спали двое пьяных мужчин. Беззвучно покончив с ними, он двинулся дальше. В другой комнате его заметила какая-то женщина и начала неистово кричать — пока он не разорвал ей горло. Там же ему встретился третий мужчина. В следующую комнату… Все дальше и дальше.

Наконец он зашел в комнату, где расположилась семья — родители и трое детей. Они спали на двух кроватях, разделяемые тонкой занавесью. Он молча забрал жизни родителей, отбросил занавесь в сторону и увидел детей.

Дети…

Весь мир в 1969 году принадлежал детям.

Дракула наконец покинул свою унылую и разоренную войной родину, перебрался в Новый Свет. Это произошло в пятидесятых годах, оставшихся в воспоминаниях как невероятно тоскливая и безжизненная пора. Но его финансовое состояние значительно преумножилось, поэтому он не спешил покидать новое место.

Времена опять переменились, как это всегда бывает, и он почувствовал, что возрождается к жизни. Наступило лето 1969 года. Город Ангелов. Теперь он был баснословно богат и постоянно окружен интересными молодыми людьми в вычурных одеждах. Его забавляло, что всем цветам они предпочитали яркие светящиеся тона. Ему нравилась живая музыка, сексуальная раскрепощенность, массовые сборища, проходившие каждую субботнюю ночь в местечке Сансет-Стрип. Он был владельцем киностудий, звукозаписывающих компаний, жилых зданий и одного старого театра в стиле ар-деко, который вскоре планировал реконструировать. Он одевался в бархат и глазет, был завсегдатаем «Виски» и «Темной черепахи», а его голова непрестанно кружилась от адской смеси крови и ЛСД. Его мистическая личность вызывала массу кривотолков среди завсегдатаев Сансет-Стрип, что делало его невероятно популярным.