Поэты 1820–1830-х годов. Том 1 - Дмитрий Дашков

217. Е. А. БАРАТЫНСКОМУ («Поэт, твой дружественный глас…»)

Поэт, твой дружественный гласДостиг до узничьей темницы —И в сердце жизнь отозваласьНа звук знакомыя цевницы.

Давно уж, скуки снедь немой,Оно без чувства хладно билось;Но снова чувство оживилосьО счастьи тихою тоской!

Куда девались, друг-поэт,Сии порывы к наслажденью,Сей мир волшебный юных летИ вера сердцем сновиденью!

В объятьях ветреных ЛаисЛюбить способность онемела;Страсть к славе, к жизни охладела,Желанья роем унеслись!

К нам путь завеяла метельСвободе, резвому веселью,И жизни жесткая кудельПолубольной прядется Ленью.

Один лишь Силы звучный гласСмущает мрачное безмолвье,И краснощекое ЗдоровьеВспорхнуло с Радостью от нас!

218. БОРАТЫНСКОМУ («Забудем, друг мой, шумный стан…»)

Забудем, друг мой, шумный станИ хлопотливые разводы,Для нас блаженный отдых данНа лоне матери-природы.По свежей зелени полянПойдем учить любви прекрасных,И скроемся от дней ненастныхПод мирной кровлей поселян.

Но что-то всё не веселит;Ах, что-то всё не то, что было!Уже восторг в груди молчитИ сердце ко всему остыло;Как будто радость отнята,Как будто нет уж наслажденья!Исчезла жизнь воображенья,Способность чувствовать не та!

Итак, уносит всё с собойПора прелестная мечтаний!В восторге юности златой,В толпе ребяческой желанийДавно ль я весело скакалНад жизни светлою струеюИ с доверяющей душоюМладую радость обнимал!

219. К НАШИМ

Друзья, сегодни невзначай         Пришла мне мысль благаяВас звать в Семеновский, на чай.         Иди, семья лихая!В туфлях, халатах, в семь часов         Ко мне съезжайтесь прямо,И каждый, братья, без чинов         Тащись с любимой дамой.

Приди, Евгений, мой поэт,         Как брат, любимый нами,Ты опорожнил чашу бед,         Поссорясь с небесами;Запей ее в моем углу,         За чашею веселья —Светлее будущего мглу         Увидишь от похмелья.Не знает Бахус черных дней,         Ему как лужа море.Приди, и с музою твоей,         Плаксивою, как горе;Пусть сердцу братьев говорит         Волшебными устами —Младая грудь ее горит         Свободой и богами.

И Дельвиг, председатель муз,         И вождь, и муж совета,Покинь всегдашней лени груз,         Бреди на зов поэта.Закинь на полку фут и вес         Философов спесивых,Умножь собой толпу повес,         Всегда многоречивых.Ты любишь искренно друзей,         Ты верен богу Пинда,Ты чинно род семьи своей         Ведешь от Витикинда, —С младою музою твоей,         Опередившей годы,Гряди в веселый круг друзей         На празднество свободы.

И Чернышов, приятель, хват,         Поклонник Эпикуру,Ты наш единоверный брат         По Вакху и Амуру,И нашим музам не чужой —         Ты любишь песнопенья:Нередко делим мы с тобой         Минуты вдохновенья.И бог любви, и сатана         Равно нас, грешных, мучит,И бес румяный, бог вина,         Науке жизни учит.Приди на прямодушный зов         Армейского солдата;Мой беззаботный философ,         Люблю тебя как брата!Ты в скуке не провел и дня,         Ты денег не хоронишь,Мундир гвардейский, четверня,         Но ты не фанфаронишь;Ты любишь бранный шум и треск         И любишь наслажденье,И знаешь, что мишурный блеск —         Плохое украшенье.В чертогах, в городском шуму         И в подземельной хатеУважен умный по уму         И мил в своем халате!

Болтин-гусар, тебе челом,         Мудрец златого века!Ты наслаждаешься житьем         Как правом человека;Ты храбр, как витязь старины,         И прям, как наши деды,Ты любишь страсть родной страны —         Роскошные обеды,Ты пьешь с друзьями в добрый час,         Без бабьего жеманства,—Святая трезвость во сто раз         Безумнее и пьянства!Дай руку, брат, иди ко мне,         Затянем круговою!Прямые радости одне         За чашей пуншевою…Напьюсь — и светел божий день,         И люди будто люди,И Пашу целовать не лень —         Прижмусь к упругой груди;Тверез — и люди мне, гусар,         Негодные созданья,И холоден смышленый жар         Наемного лобзанья.

Сберемся ж, братья, заодно,         Иди, семья лихая!Вас ждет и чай мой, и вино,         И муза молодая;И вечер посвятим богам,         Подателям блаженства.Друзья, цензуры нет пирам         Для дружбы и равенства!

220. ТРИ ВРЕМЕНИ

Певец, вдохновенный от юности Фебом,Младой, своенравный любимец богов,На лире согласной я славил любовь,И песни дышали любовью и небом.Исчезли виденья восторженных лет,И опыт поэту внушил благородный,Что гимнов не стоит сей идол холодный,Сей пол легковерный Лаис и Лилет.

На поле широком убийства и славыНа брань за свободу я гордо ходил[167];Я ужасы боя душой полюбил,И ночь без ночлега, и ратников нравы.Но дерзкая младость, как птица, вольна,Ее не прикормишь кровавой пирушкой:Не долго игрушка слывет не игрушкой,И сердце не долго волнует война.

Но с Вакхом румяным обрел я былое:Он прежнюю радость певцу возвратил.Златой виноградник я сам рассадил.Любимцу Зевеса, Эвану — Эвоэ!И холодом смерти в нем время не дует,И сердце не видит обманчивых снов,Лишь шумно порою в нем Дружба пируетИль скромная шепчет приветы Любовь.

221. ПРОШЕДШЕЕ («За рубежом владычества мечты…»)

За рубежом владычества мечтыЯ не скажу: исчезло сновиденье, —Еще горишь в унылом сердце ты,Прошедшего прекрасное явленье!Нет, то не сон — усталых чувств игра,Не устает души младая сила…Пришла зима, но зиму предварила                     Цветов пора.

Я хладен стал, я радость разлюбил,И жизнь моя похожа на искусство;Утратил я душевных признак сил —Любови всеобъемлющее чувство;И с миром связь беспечно разреша,Живу один, спокойней и небрежней…Но к прежнему горит любовью прежней                     Еще душа.

222. МЕЧТА

С померкшим ликомВ волненьи дикомБрожу одинВ тени долин,И исполин,Мечта, шагаетИ пробегаетБылые дни…Прошли они!Вспорхнула младостьИз сердца прочь;Исчезла радость,Здоровья дочь;Тоска, как ночь,Сменила ясный,Младой, прекрасныйВесенний день;И для обманаВо мгле туманаКоварна теньСокрыла бездны;И, безнадежный,Брожу давно:В душе одноВоспоминанье,Но и оноМне на страданьеУже давно!

И мысль бежалаВ быль старых дней,И смерть лежалаВ груди моей;Но ночь спустилась,И освежиласьЗемля росой;И — глас надеждыЕще раз веждыРосит слезой!

223. ПОХОД