Игра Джералда - Стивен Кинг

Мистер Сама Крутизна и Хладнокровие говорил без умолку, как аукционист на распродаже имущества обанкротившейся компании. Но вдруг резко умолк на середине фразы и остановился с растерянным видом.

– Джералд, что-то не так? – спросила Джесси.

– До меня только сейчас дошло, что я даже не знаю, захочешь ли ты даже обдумать  мое предложение, – сказал он. – Я тут самозабвенно болтаю, уже весь распалился, как ты сама видишь, но я не спросил у тебя, как ты относишься…

Она улыбнулась. Отчасти потому, что ей уже надоели шарфы, но она не знала, как сказать об этом Джералду; но больше всего – потому что ей было приятно, что муж опять распалился на секс. Ну да, может быть, это было несколько диковато, что человек так возбудился при мысли, что он будет наяривать женщину, прикованную наручниками к кровати. Ну так и что с того? Это останется между ними… и потом, это же просто игра. И все понарошку – как в эротическом фильме. И мы с Джералдом как бы актеры. Все вполне безобидно. Тем более это еще не самое странное развлечение. Фрида Сомс – соседка, что живет через улицу, – однажды призналась Джесси (после двух бокалов аперитива и полбутылки вина за обедом), что ее бывший муж обожал, когда она присыпала ему одно место тальком и пеленала его, как младенца.

Во второй раз фокус с прикусыванием щеки изнутри не сработал, и Джесси расхохоталась. Джералд смотрел на нее, склонив голову набок и улыбаясь одним уголком губ. Джесси знала, что это значит – за семнадцать лет совместной жизни волей-неволей узнаешь все привычки своего мужчины, – либо он сейчас разъярится, либо рассмеется вместе с ней. Но заранее никогда не угадаешь, что именно.

– Ну и как тебе такая идея? – спросил он.

Она ответила не сразу. Она перестала смеяться и одарила Джералда взглядом, достойным – во всяком случае, Джесси на это надеялась – самой стервозной «белокурой бестии» с обложки крутого порножурнала. Когда ей показалось, что она сумела изобразить более или менее правдоподобное ледяное презрение, она подняла руки и произнесла три слова, которые так возбудили Джералда, что он одним прыжком преодолел расстояние до кровати:

– Иди сюда, мерзавец.

Буквально за две секунды он защелкнул наручники у нее на руках и принялся пристегивать их к столбикам в изголовье кровати. На кровати в их спальне в Портленде не было никаких перекладин, так что если бы Джералд сподобился умереть от удара там, Джесси бы просто сняла наручники через верх. Пока Джералд возился с наручниками, он терся коленом о лоно Джесси и говорил без умолку. В частности, он рассказал ей о двух моделях наручников – М и F – и о том, как действуют замки с зарубками. Он хотел раздобыть F-модель, потому что у женских наручников двадцать три зарубки, а не семнадцать – как у большинства мужских. А чем больше зарубок, тем плотнее наручники облегают запястье. Но настоящие женские наручники достать очень сложно, так что когда тот приятель из окружного суда сказал Джералду, что может продать ему две пары мужских по вполне умеренной цене, тот сразу же согласился.

– Некоторые женщины могут запросто выбраться из мужских наручников, – сказал ей Джералд. – Но у тебя кость широкая… и к тому же я уже не мог ждать. Ну-ка, давай посмотрим…

Он взял ее правую руку и принялся сдвигать замок по зарубкам, поначалу – быстро и порывисто, но потом – осторожнее. При этом он постоянно спрашивал, не слишком ли туго их затягивает и не больно ли Джесси. Ей совсем не было больно, даже на самой последней зарубке, но когда Джералд попросил ее освободиться, она не смогла вытащить руку из браслета. Запястье вполне проходило – хотя Джералд потом говорил, что оно не должно было скользить внутри браслета, – но когда дело дошло до костяшек сбоку ладоней под большими пальцами, Джералд сразу же успокоился.

– Да, похоже, как раз то, что нужно, – сказал он очень довольный. Джесси это запомнила очень хорошо. А то, что он сказал потом, она запомнила еще лучше: – Мы замечательно позабавимся с этими штуками.

Воспоминания о том дне были очень живыми и яркими. Джесси опять надавила на наручники, подобрав большие пальцы к ладоням – ей надо было как-нибудь стиснуть руки, чтобы выдернуть их из браслетов. На этот раз боль пришла раньше, только пронзила она не кисти, а перенапряженные мышцы плеч и предплечий. Джесси крепко зажмурилась, пытаясь не обращать внимания на боль, и потянула еще сильнее.

А через пару секунд боль дошла и до кистей. Напряжение достигло предела, браслеты наручников врезались в мягкую ткань на тыльной стороне ладоней, и боль стала просто невыносимой. Это связки, подумала Джесси, кривясь от боли. Связки, проклятые связки, мать их растак … ну давай же, давай…

Ничего. Дальше – никак. И у Джесси возникло одно подозрение – очень сильное  подозрение, – что здесь дело не только в связках. Там были еще и кости  – маленькие боковые косточки под нижними суставами больших пальцев, такие мелкие косточки, из-за которых она могла умереть.

Последний рывок. Последний крик разочарования и боли. И только потом Джесси позволила себе расслабиться. Руки снова безвольно повисли в стальных браслетах. Предплечья и плечи дрожали от напряжения. Столько надежд и усилий, чтобы выбраться из наручников… потому что выбраться из мужских наручников в принципе можно. Разочарование было почти что сильнее физической боли; оно обжигало, как отравленная крапива.

– Мать твою!  – выкрикнула Джесси в пустоту. – Мать твою, мать твою, мать твою!

Где-то на озере – сегодня значительно дальше, если судить по звуку, – опять завизжала пила, и Джесси разозлилась еще сильнее. В довершение ко всему еще и вчерашний парень. Наверняка же какой-нибудь раздолбай в клетчатой фланелевой рубашке, редкостный идиот… жужжит там своей пилой и мечтает о том, как вечером после работы завалится в койку со своей цыпочкой… или, может быть, он мечтает о том, как бы сходить на футбол или попросту пропустить два стаканчика виски со льдом в местном баре. Этот кретин в черно-красной клетчатой рубашке представился Джесси так же ясно и живо, как раньше – девочка, закованная в колодки, и если бы можно было убить просто мыслью, то он бы сейчас уже не дышал.

– Так нечестно!  – выкрикнула Джесси. – Так просто нече…

Горло сдавил сухой спазм, и Джесси умолкла на полуслове, скривившись от боли и страха. Она честно пыталась освободиться, она до сих пор еще чувствовала пронзительную боль в костях, которые ей помешали – а уж как она ее чувствовала тогда … Но все равно она была близка к цели. Вот отсюда – горечь и злость. Вовсе не из-за боли и не из-за какого-то там лесоруба с его визгливой пилой. Самое мерзкое было знать, что она была очень близка к освобождению и что ей не хватило совсем чуть-чуть. Она могла бы, конечно, сжать зубы и потерпеть боль, но уже больше не верила, что у нее что-то получится. Эти последние четверть дюйма так и останутся неодолимыми. Вот такая насмешка судьбы. Упорствовать можно, да. Но в итоге все это закончится отеком запястий, и вместо того чтобы сделать лучше, она сделает только хуже.