Танцующая среди льдов - Елена Эйхен

Я понимала: работать с Дэном все равно придется. Доверие между нами осталось в прошлом, но я не собиралась ворошить старые раны. Зацикливаться на том, чего уже не изменить, было бы глупо — впереди нас ждала битва с куда более опасным врагом.

Пусть Дэн думает, будто для меня все это не имело значения. Пусть верит, что я справилась. Это и будет моей лучшей местью.

Оставалось только ждать момента, когда мы будем готовы сделать решающий шаг.

Долго ждать не пришлось.

* * *

Итак, тот самый голубь, которого мы когда-то сделали на занятиях, унес секретное послание правителю. Дэн, достойный сын своего отца, изложил все, что узнал за последние годы, и попросил прислать помощь. Разве могла кучка неподготовленных студентов самостоятельно справиться с такой силой как Торн? Вряд ли. Теперь мы ждали ответа.

Вскоре он пришел. В нем говорилось, что в Академию направлена специальная комиссия, а между строк читался явный приказ: затаиться и молчать. До времени. Так мы и сделали.

Теперь, когда нас связывала одна цель, я узнала, что Дэн на протяжении двух лет собирал доказательства. И наконец, у нас появился шанс покончить с Торном. У Дэна был секретный артефакт его отца — Зеркало Воспоминаний. Древний, почти забытый предмет, способный запечатлевать все, что происходило в его поле зрения, и хранить эти сцены в глубинах магического кристалла. Стоило направить на него поток силы, и артефакт оживал, разворачивая перед глазами застывшие моменты прошлого.

Два года. Два года Зеркало незаметно стояло в кабинете Торна, впитывая тайные переговоры, заговоры, предательства. Теперь у нас было все — правда, которая наверняка разрушит его власть. Оставалось лишь правильно воспользоваться этим знанием.

Но меня не покидало чувство тревоги. Все складывалось слишком удачно. Почему Зеркало не обнаружили даже мыши? Почему сам Торн ежедневно ходил мимо и ничего не понял? Должно быть, у меня активно развивалась паранойя.

До решающего момента я должна была оставаться в ледяном зале. Ждать. И надеяться, что нас не опередят.

Целый месяц. Меня прятали здесь уже целый месяц.

Сначала я думала, что сойду с ума от безделья, но вскоре нашла отдушину — документы. В этой комнате хранилось все: собранные доказательства, архивные записи, фотографии, выцветшие бумаги. Я часами рассматривала их, вчитывалась в обрывки разговоров, исследовала схемы, искала несостыковки в показаниях.

Однажды, разворачивая очередной свиток, я наткнулась на нечто неожиданное. В стопке старых бумаг оказались сведения о моих родителях — великих героях. Сердце сжалось. Я провела пальцами по пожелтевшим страницам, задержалась на старой фотографии. Их лица казались такими живыми… Как будто они смотрели прямо на меня.

Я не смогла сдержаться. Слезы сами покатились по щекам.

Каждый день Лира приносила мне конспекты.

— Не вздумай забросить учебу, — говорила она, протягивая очередную стопку тетрадей. — Когда все закончится, пойдем на второй курс.

С тех пор как я поступила в академию и мечтала поскорей уехать в южные земли, прошло много дней. И теперь я действительно хотела остаться. Хотела сдать экзамены. Хотела стать нужной. Важной.

Больше никакого бегства.

Я училась. Готовилась. Вчитывалась в каждую строчку, исследовала каждую деталь, погружалась в тайны прошлого, чтобы однажды изменить будущее.

Я почти не видела Дэна. До тех пор, пока…

Однажды он пришел.

Он стоял у подземного озера, молчал, опустив голову, словно собирался с мыслями. Я смотрела на него с порога ледяной спальни, желая только одного — чтобы он передумал говорить и ушел. Чтобы растворился в темноте этого зала, оставив меня в покое. Но моим желаниям не суждено было сбыться.

— Я хотел бы объясниться, — сказал он, не поворачивая головы.

— Но я не хочу слушать.

— Я не сговаривался с Торном, — начал он, но я уже знала это. Странно было бы одновременно бороться против ректора и помогать ему, верно? Но это ничего не меняло. Дэн лгал мне. Месяцами ненавидел. Делал все, чтобы поселить во мне эту неприязнь. И, стоит признать, у него это отлично получилось.

— Да ничего и не случилось. — Я пожала плечами, скрестив руки на груди. — Так что говорить не о чем.

В его глазах мелькнуло что-то похожее на боль. Кулаки сжались, словно он пытался удержать себя от лишних слов, но все же сказал:

— Я больше не считаю, что ты виновата в смерти отца.

Я замерла. Сердце сжалось, грудь сдавило.

— Ты поменял свое отношение ко мне после того, как соединился с Освальдом?

Дэн ответил не сразу. Долго смотрел на меня, словно пытаясь что-то решить для себя.

— Раньше, — тихо сказал он. — Освальд здесь ни при чем.

— Ладно. Уже не важно. Сделаем дело и разбежимся по своим углам. Если ты действительно больше не считаешь меня виноватой, то в будущем не станешь досаждать.

Я развернулась, собираясь уйти, но вдруг мир пошатнулся. Темные пятна поплыли перед глазами, ноги ослабли. Казалось, я стою посреди болота, и вот уже ноги увязли в трясине. Я попыталась вдохнуть, но в груди все сжалось, будто воздух превратился в ледяной ком, застывший в легких.

— Адалин!

Голос Дэна прорезал пространство, и Дэн подхватил меня, прежде чем я успела осознать, что падаю.

Я чувствовала его руки — горячие на моей холодной коже, крепкие на ослабшем теле. Веки наливались свинцом, темнота накатывала волнами, пожирая без остатка. Временами удавалось выныривать на свет, едва различая очертания лица Дэна, но тут же я проваливалась обратно.

Энергия закончилась… Я так надеялась, что смогу продержаться, но…

Каждый раз, когда я зажмуривалась, в голове вспыхивали размытые образы. Мне казалось… Дэн меня поцеловал. Или это я сама потянулась к нему? А может, все это лишь иллюзия, игра моего измученного разума? Я не знала, где кончается реальность и начинается бред.

— Потерпи немного, Сумрачная Кошка. — Его голос звучал глухо, будто доносился издалека, но каждое слово проникало в самую глубину сознания.

Время потеряло смысл. Минуты и часы слились воедино, распадаясь на череду лихорадочных, дрожащих ощущений. Я то проваливалась в беспамятство, то на краткие мгновения приходила в себя, осознавая только тепло, исходящее от Дэна.

Очнулась, лежа на его коленях, он ни на секунду не выпускал меня из рук. Его пальцы — горячие, бережные — касались моего запястья, проверяя пульс, легко скользили по виску, отводя пряди, липнущие к раскаленному лбу. Он грел мои замерзшие пальцы своими ладонями, укрывал плащом, словно пытаясь защитить от всего мира.

— Еще немного, — шептал он, прижимая крепче.

Где-то в уголках сознания мелькнула мысль: Я позволю ему быть рядом.