Лазарит - Симона Вилар

Но Сабира и это не удовлетворило.

— Если тебе, Мартин, так не терпится выполнить самую приятную часть плана нашего господина, — хмурясь, проговорил он, — то, клянусь тюрбаном Пророка, я сам отправлюсь в Акру и попытаюсь спасти госпожу Сарру!

— Нет! — отрезал Мартин. — Этого не будет. В одиночку ты не справишься и, скорее всего, погибнешь, угодив в лапы крестоносцев. Если бы все обстояло так просто и зависело только от храбрости и воинского мастерства, наш покровитель в самом деле послал бы тебя. Но он вверил это дело мне, и тебе придется подчиниться.

Отстранив Эйрика, насмешливо наблюдавшего за их перепалкой, рыцарь направился к воротам крепости. Он хорошо знал Сабира, который всегда предпочитал действовать самостоятельно. Но ему были известны и сроки, о которых шла речь у них с Ашером бен Соломоном. Тот был совершенно уверен, что Акра не будет взята до тех пор, пока под ее стенами не появится свежее войско из Европы. И, судя по всему, это время еще не пришло.

С такими мыслями Мартин направился к конюшне, чтобы проверить своего коня. И, к своему изумлению, застал у стойла саврасого леди Джоанну.

Рыцарь замер за каменной опорой, поддерживавшей кровлю конюшни, и стал наблюдать. Обычно его конь не подпускал к себе чужих, но сейчас, хоть его ноздри и раздувались, саврасый не отдергивал голову и позволял женщине ласково оглаживать его шею и морду.

До Мартина донесся ее негромкий голос:

— Ты такой славный, такой чудесный мальчик, такой большой, красивый!..

Рыцарь невольно улыбнулся. В этом голосе одновременно звучали сила и мягкость — такое сочетание безотказно действует на животных.

Ему удалось приблизиться к женщине почти вплотную, оставаясь незамеченным. Но саврасый, учуяв хозяина, тут же вскинул голову и навострил уши.

— Он мало к кому так благосклонен, мадам, — вполголоса произнес Мартин, слегка склоняясь, чтобы вдохнуть запах волос леди Джоанны — они тонко пахли фиалковым корнем и розовой водой.

Она не вздрогнула, даже не обернулась.

— Я поняла, что вы рядом, по поведению коня, сэр. Прекрасное животное: стройные ноги, широкая грудь, длинная спина, удобная под седло. Но я впервые вижу коня с такой великолепной статью и при этом столь неблагородной масти!

В этом англичанка была права. Шерсть его скакуна имела сложный окрас: корпус и спина песочно-желтые, живот еще светлее, а вдоль хребта до репицы тянулся почти черный «ремень» — признак, доставшийся коню от диких лошадей, которые еще кое-где встречаются на степных просторах Азии. Ноги жеребца также были темными, почти черными у бабок, но выше светлели, и там, словно тени, проступали так называемые «дикие» отметины — едва заметные поперечные полосы. Грива и хвост издали казались почти черными, но и в них встречались бурые и совсем светлые, почти седые пряди.

Лошади такой масти чаще всего бывают низкорослыми и большеголовыми, подобных часто можно видеть среди рабочих крестьянских лошадок. Но его конь был много крупнее обычной скаковой лошади, хоть и не так велик, как боевые кони. К тому же Мартину еще никогда не доводилось ездить на более умном и преданном жеребце.

Мартин похлопал саврасого по крутой шее.

— У арабов, мадам, есть пословица: никогда не покупай рыжую лошадь, продай вороную, окружи заботой белую, а сам садись на гнедую. И хоть ваши английские кони в основном гнедые или золотистые, а мой саврасый неблагородной масти, я не променяю его ни на какого другого жеребца, даже на одного из тех красавцев, которых выращивают в Незерби.

Это было отчасти дерзко, но леди Джоанна не обиделась, лишь спросила, как зовут его коня, и удивилась, когда Мартин ответил, что никогда не дает своим скакунам имен: они слишком часто гибнут в бою. Если не знаешь, как звали убитого четвероногого друга, утрата кажется не такой тяжелой.

— Но разве кони непременно должны гибнуть? — огорчилась англичанка, продолжая ласково поглаживать саврасого. — Давайте назовем его Персик, и он прослужит вам долго, очень долго! Взгляните, он и в самом деле похож на этот плод, который с одной стороны всегда темнее, чем с другой!

Мартин еле сдержал усмешку: что за нелепая кличка — Персик!

И все же они продолжали мило беседовать, и Мартин, улучив момент, предложил даме прокатиться верхом в окрестностях крепости. Погода превосходная, в такой день нет ничего лучше, чем мчаться навстречу свежему ветру!

Леди Джоанна слегка растерялась, даже осведомилась: разумно ли отправляться на верховую прогулку, когда не далее как вчера в округе бесчинствовали газизы?

Вместо ответа Мартин бросил седло на спину саврасого и взглянул поверх него на молодую женщину с самой обворожительной из своих улыбок.

— Думаю, вам, мадам, не стоит ничего опасаться, пока я рядом!

В реплике звучали вызов и легкая насмешка.

Джоанна тут же парировала выпад, заметив, что и в самом деле не подумала о том, что ее спутник — рыцарь ордена Святого Иоанна, воины которого слывут лучшими в христианском мире. За исключением, разве что, тамплиеров, — лукаво добавила она и тут же принялась седлать свою гнедую кобылку, с легкостью обходясь без помощи конюха или слуги. Пусть леди и была высокородной особой, но обращаться с лошадьми умела, этого не отнимешь.

Они проехали пару миль по дороге по направлению к отдаленным холмам и рощам, за которыми вскоре показались плоские черепичные крыши небольшого селения и скромный купол сельской церкви. Джоанна не отставала от рыцаря ни на шаг, да и он не стремился обогнать спутницу. Уверенная посадка, умение слиться с лошадью в одно целое, ловкость, с которой леди Джоанна правила, — Мартин невольно залюбовался ею. Вскоре они достигли ущелья, по дну которого струилась небольшая речушка, но ехать дальше Мартин не рисковал — с ним была женщина. Сабир в деталях описал ему окрестности, но и он не успел разведать, что лежит за этим ущельем.

В крепость всадники возвращались шагом, неспешно беседуя.

В общении Мартин нашел Джоанну милой и даже забавной: в селении ей непременно понадобилось отведать местного меда, и она ела его со свежеиспеченной лепешкой, испачкав руки и лицо и сама же над этим смеясь. От пасшегося поодаль стада отделился черный козленок и потрусил им навстречу, жалобно блея, и Джоанна стала подзывать его столь же жалобным блеянием, пока тот не увязался за ее конем. Ее, северянку, удивляли зреющие в апреле апельсины и усыпанная опавшими лимонами земля под вечнозелеными деревьями — так в Англии осыпаются в августе яблоки с ветвей яблонь. Леди Джоанна восхищалась богатством и изобилием этого края, добавляя, что нет ничего удивительного в том, что сельджуки так яростно стремятся его завоевать. И, похоже, не остановятся, пока не добьются своей цели.