Лавровый венок для смертника - Богдан Иванович Сушинский

Выглянув в коридор, она позвала номерную и попросила принести ей из бара чего-нибудь выпить. Пока женщина выполняла эту ее просьбу, в номер вернулась Овелен. Она уже пришла в себя, почистила перышки и даже успела пропустить рюмку виски, а потому вела себя еще более уверенно, чем прежде. Уверенность ее при этом очень смахивала на беспардонную уличную наглость.

— Надеюсь, вы уже поговорили с миссис Удайт? — сипло пропела она, поигрывая бедрами так, словно продавала себя клиенту.

— Тебя это не касается, — процедила Грей, опускаясь в кресло и закуривая сигарету.

— Напротив, это касается только меня — и никого другого. Особенно, когда речь идет о деньгах. Так вот, намереваюсь знать: миссис Удайт рассчитается со мной еще до того, как лейтенант полиции засадит ее за решетку, или уже после отсидки? Хотелось бы, чтобы до, ибо сидеть ей придется долговато.

Взглянув на проститутку, Грей озаренно улыбнулась. Та даже не догадывалась о том, какую идею только что подала ей…

— А ведь правильно: за решетку. Было время, когда я сомневалась, однако теперь…

— …Теперь вы решили, что дальше помогать миссис Удайт не станете, — опершись руками о стол, Овелен по-кошачьи изогнула спину и вновь похотливо повела бедрами. Эллин понимала, почему повелся на ее провокацию лейтенант Вольф. Будь она, Грей, мужчиной, тоже вряд ли устояла бы.

— На моем месте ты решила бы вести себя точно так же.

— Могу ли я считать, что отныне работаю на вас? — вопрос был задан совершенно неожиданно и явно некстати. Но Эллин очень быстро уловила в нем намек на ту очень важную для себя тему, которую ей так или иначе придется с Овелен обсуждать. И не стала отталкивать проститутку.

— Тебе нужна покровительница?

— Я уже вышла из того возраста, когда, стоя в подворотне и отдаваясь за полтора доллара, можно представить себе, что вся мужская половина мира только и ждет, когда ты снимешь свои трусики и осчастливишь его. Пора как-то определяться. Если уж политики, и те спешат объединяться в команды, а точнее — в стаи, то уж нам, проституткам, привыкшим продавать себя, сам бог велел…

— «Нам, проституткам»?

— Я не имела в виду вас, леди Грей. Но и со своими коллегами мне тоже кучковаться надоело. Сегодня я вдруг поняла, что пора то ли становиться дорогой и влиятельной путаной, то ли сходить с дистанции и разводить кроликов. Поверьте, я еще не раз пригожусь вам. Если, конечно, будете предусмотрительнее, нежели эта взбалмошная дуреха Валерия Удайт.

— Можешь считать, что мы почти договорились.

— Если вам вдруг понадобится партнерша по сексуальным играм, тоже не стесняйтесь, — все еще усиленно поигрывая бедрами, Овелен прошлась по комнате и уселась в кресло, расположенное между телевизором и массивным торшером.

— Кто тебе сказал, что мне?..

— Удайт, кто же еще? Да вы не смущайтесь. У меня это получается вполне профессионально. — А чтобы избавить Эллин от нравственных мук, сразу же перевела разговор в более важное для себя русло: — Но, в любом случае, вы должны помочь мне добиться, чтобы эта стерва рассчиталась со мной.

— Сколько она тебе обещала?

— Пятьсот баксов.

— И ты согласилась рисковать свободой за такой мизер?

Грей налила «Мартини» в рюмку Овелен. Затем наполнила свою и, приподняв ее в тосте, артистично улыбнулась своей новой компаньонке. Овелен права: пора формировать команду, которая позволила бы ей чувствовать себя на острове, как в собственной вотчине. И в этом деле нельзя брезговать ни презревшими закон офицерами полиции, ни законобоязненными проститутками.

— Это для вас, мисс…

— …Леди, — ненавязчиво подсказала Грей.

— …Леди Грей, пятьсот баксов — сущий мизер. Для меня же — целое состояние.

— Для вас тоже мизер. По крайней мере — отныне, — внушающе объяснила ей Эллин. — Правда, за решетку вас все же посадят. Без истерик: всего лишь на одну ночь, максимум на две. Чтобы окончательно «наехать» на Удайт, дать ей понять: Овелен уже за решеткой, и она уже заговорила. А потому… Если, конечно, вы и в самом деле намерены получить свои пятьсот долларов.

Овелен явно была не в восторге. Сигарета ее дымилась, однако она почему-то нервно извлекла из сумочки зажигалку, несколько раз чиркала ею, а затем умудрилась поднести к горящей сигарете. Потом еще несколько мгновений она все так же нервно и рассеяно постукивала зажигалкой по журнальному столику.

— Если вы такая умница и тюремными камерами «Рейдер-Форта» распоряжаетесь, как номерами отеля «Ритц», то усадите нас сразу обоих: меня и эту паскуду… Можно даже в одну камеру. По крайней мере, там я сумею добиться от нее клятвенных заверений.

Теперь уже Грей прошлась по комнате, но, в отличие от Овелен, она оставалась совершенно спокойной. Планируя свои «криминальные сюжеты», она почти никогда не ощущала страха. Как не ощущала и угрызений совести. Всякий раз это был всего лишь очередной сценарий, в котором сама она была задействована лишь постольку поскольку. В то время как успех операции обеспечивался как бы сам по себе, словно он гарантирован кем-то свыше.

Впрочем, может, так оно и происходило на самом деле: кто-то свыше подсказывал ей эти сюжеты-сценарии, и, наблюдая за ними, сотворял все возможное, чтобы исполнительница его желаний оставалась вне кары земной и Господней. Порой Эллин так и казалось, что она всего лишь талантливый исполнитель чьей-то воли и чьих-то замыслов. При этом у нее хватало мудрости или осторожности не задумываться над тем, кто именно этот повелитель. И стоит ли ей и впредь повиноваться ему. Не пора ли покаяться и перед Господом, и, что куда страшнее, — перед Законом.

— Поначалу за решеткой вам все же придется поскучать одной, Овелен, — молвила Эллин, как о чем-то совершенно обыденном. Безо всякой злобы и мести. — Удайт мне еще на какое-то время понадобится. Зато, отсидев сутки в камере, получите уже не пятьсот, а всю тысячу. Пятьсот долларов — за одну-единственную ночь, проведенную там, где вам — поскольку вы шантажистка и проститутка, — полагается, по совести говоря, отсидеть как минимум два года… Осознаете масштаб сделки?

— Потрясающе, — наконец-то оживилась Овелен. Хотя особого энтузиазма ни в глазах, ни в голосе ее не просматривалось. — Вот только есть ли гарантия, что я получу эту тысячу?

— Получите. Потому что это — в моих интересах. И само известие о том, что вас увезли в наручниках…

— Только не в наручниках! — отшатнулась Овелен так, словно в лицо ей плеснули кипятком. — Только не… Я сама сяду в машину. Любой полицейский послушается вас. Вы будете при этом. Я сама спокойно сяду в машину, но только без этих