Стальной блеск мечты (СИ) - Аларина Евгения

— Лейтенант, будьте так любезны сообщить, при каких обстоятельствах были выявлены последствия инцидента, который мы сейчас расследуем, — попросил своего подчинённого Аден Мерваль, — и, пожалуйста, будьте кратки, но всё же не выбрасывайте важных подробностей, чтобы госпожа Юнис смогла составить правильное впечатление о том, что произошло.

— Извольте, — невозмутимо кивнул Картен. Он вообще нечасто проявлял эмоции. — Итак, не далее, как вчера во вверенном мне подразделении произошёл инцидент. Один из унтер-офицеров заметил пятно крови на одежде бойца, занятого выполнением хозяйственных работ. Как выяснилось, этот солдат — Эсгер из числа клеймёных — имел колотую рану в плечо, по всей вероятности нанесённую шпагой. О своем ранении он, вопреки правилам, не сообщил вышестоящему начальству. Когда мне доложили об этом происшествии, я был вынужден произвести расследование и выяснить обстоятельства происхождения данного повреждения.

— Спасибо, лейтенант, — кивнул майор Мерваль. — Может быть, кузина, у вас остались какие-либо вопросы к господину Картену?

— Нет-нет, — пролепетала Юнис. — Мне всё понятно, спасибо.

Теперь для девушки стало ясно, зачем её сюда позвали. Наверное, Аден хочет сделать ей внушение, ославив перед всеми офицерами её неосторожность в поединке. Что ж и поделом, по справедливости, она и вправду заслужила такую взбучку.

— Отлично, — Аден Мерваль повернулся к двум клеймёным. — В таком случае, доложи-ка нам, сержант, о том, при каких обстоятельствах ты получил своё ранение.

Юнис несмело посмотрела на клеймёного. Тот глядел спокойно и даже весело. Поймав взгляд девушки, он едва заметно подмигнул ей.

— Слушаюсь, ваше высокоблагородие, — бодро принялся отвечать Эсгер. — Излагаю всё как на духу. Дело так было, третьего дня мы с Раханом, помощником моим, вот он тут рядом со мной стоит, ездили в деревню за всякой снедью, как у нас заведено. В дороге как на грех телега наша поломалась. Я глянул: беда невелика, своими силами справимся, да и пошёл в лес за жердиной потребной для починки. А рядового, стало быть, оставил за телегою да за лошадью следить. Возвращаюсь, а он, видать, со скуки надумал, пока меня не было, со шпагою упражняться. Гляжу, помощник мой как раз пытается изобразить «растопырку», виноват, верхний укол Расмани с переводом, да только руку-то правую так высоко держит, что вздумай он это дело с мало-мальски толковым противником провернуть, то аккурат посеред грудины укол и получил бы.

Юнис всё не могла уразуметь, куда клонит Эсгер, и для чего он приплёл упражнения молодого Рахана, но не перебивала, почти заворожённая присущей клеймёному манерой объясняться. В исполнении Эсгера любая история звучала подобно народной сказке, вроде тех, что Юнис в детстве во множестве слышала от няньки.

Так я Рахану и говорю, — продолжал клеймёный, — что с такою манерою драться он враз трупом заделается. Я ведь ему, сопляку, вроде как командир, стало быть, за него отвечаю. А он мне: ну раз так, то и покажи, дядь, как надобно. Ну, сказано-сделано, я тоже за шпагу, да наконечник, пуговицу то есть, конечно, сам надел и Рахану велел нацепить, чтоб чего не вышло.

— Значит, ты утверждаешь, что вы использовали защиту во время вашего, гм, учебного поединка? — перебил его Аден.

— Конечно, ваше благородие, как можно без защиты-то? Я ж Рахану не враг, зачем бы мне его вздумалось дырявить? Да только в горячке видать наконечник этот слетел, чтоб ему пусто было. Вот рядовой меня в плечо и ткнул, когда я ему разъяснил, как тот укол по уму делается.

— А ты солдат можешь подтвердить, что всё было так, как говорит сержант Эсгер? — осведомился комендант.

— Так точно, ваше высокоблагородие, — без запинки ответил Рахан. — Мне было приказано обезопасить остриё шпаги. Я это и сделал, только должно быть закрепил наконечник ненадлежащим образом. Виноват.

Юнис с волнением слушала рассказ клеймёных. И с какой стати Рахану потребовалось брать её вину на себя? Может быть, Эсгер и его помощник боятся, что она станет отрицать своё участие? Но для чегобы ей это делать, ей-то вряд ли грозит что-то уж совсем неприятное. Девушка сидела как на иголках. Мысль о том, какое полотно лжи сейчас ткут с её попустительства, была почти невыносима. Она бросила негодующий взгляд на Эсгера, как бы спрашивая, зачем ему понадобилось это враньё, но клеймёный, как назло, смотрел мимо неё.

— Что ж, картина, как будто, проясняется. На первый взгляд, мотивы обоих участников вполне ясны, — заметил Аден Мерваль. Юнис сообразила, что разглагольствования коменданта предназначены, по всей видимости, для неё. Все прочие присутствующие, уж, наверное, должны были бы сами делать подобные выводы.

— Теперь мне следует спросить вас двоих, почему никто не сообщил об инциденте вышестоящему начальству.

Эсгер покаянно опустил голову.

— Виноват, ваше благородие, это я не велел рядовому о нашей промашке говорить. Я ведь как мыслил: рана-то совсем пустяковая, перетянуть её, и все дела, на другой день уж и думать забудешь. А ежели по правилам, то это ж возни сколько, дознаний, объяснений всяких. А мы ведь и без того задержались с этой проклятущей телегой. Я и подумал, что ежели докладывать, как положено, так и до ночи со всей работой не управишься, да и без ужина запросто остаться можно. Вот я и пренебрёг правилами, да только на поверку неладно вышло. Теперь-то я вину свою осознал, вы уж простите великодушно, впредь такого не повторится, — клеймёный говорил так подкупающе простодушно и искренне, что Юнис ни на миг не сомневалась в том, что его словам охотно поверят.

— Достаточно, — остановил его покаяние Аден и обернулся к Юнис. — Видите, кузина, история не столь уж и однозначна. С одной стороны, я непременно должен наказать преступное пренебрежение уставом и дисциплиной. С другой стороны, в действиях этих солдат не было злого умысла. Более того, желание наилучшим образом изучать воинскую науку при каждом удобном случае само по себе весьма похвально. И тем не менее, проступок не может остаться безнаказанным. Так что решение предстоит принять непростое.

Юнис с трудом выдавила из себя короткий вежливый ответ на разглагольствования коменданта. Тот, впрочем, вполне удовлетворённый реакцией девушки, обратился теперь к лейтенанту.

— Итак, Картен, позвольте спросить, какое наказание вы посчитали бы справедливым для своих подчинённых?

Лейтенант достал платок и вытер пот со лба.

— Позвольте с вами не согласиться, майор Мерваль, по части того, что рвение этих солдат заслуживает поощрения, — начал он. — Если мне позволено будет сказать, когда упражнения с оружием входят в твои служебные обязанности, подобные тренировки — это похвальное усердие, в иных же случаях, таких как тот, что мы здесь наблюдаем, это уж скорее саботаж. Из-за опрометчивых поступков этих людей, один из них теперь не может надлежащим образом выполнять свою работу, которая, позвольте отметить, заключается отнюдь не в обучении новобранцев фехтованию. Посему я не вижу здесь каких-либо смягчающих обстоятельств и считаю, что оба солдата заслуживают достаточно строгого наказания.

— Какого же именно? — поинтересовался Аден, никак не давая понять, согласен он с аргументами лейтенанта или нет.

— По три дюжины плетей обоим, а после они у меня неделю без роздыха нужники чистить будут.

Юнис была ошеломлена суровостью предложенного наказания. Щёки у девушки пылали. Неужели ни в чём не повинного Рахана и впрямь так жестоко выпорют из-за её собственной дурацкой оплошности?

— Позвольте, — вмешался, к удивлению Юнис, в разговор Ансель, — а разве клеймёных секут плетьми, как обыкновенных солдат? Я вроде бы где-то слышал, будто для этих людей применяются особые виды наказаний, если можно так выразиться, магического свойства.

— У вас совершенно правильные сведения, магистр Терес, — заверил мага Аден. — Действительно, существуют специальные наказания, которые, насколько мне известно, используют саму силу клейма для причинения неприятностей его носителю. Но следует сказать, что это довольно серьёзные меры, и в данном случае их применение кажется не вполне оправданным относительно тяжести проступка. А впрочем, если принять во внимание аргументы лейтенанта Картена… — Аден Мерваль дал фразе повиснуть в воздухе и задумался.