Дежавю - Татьяна Шмидко

– Так, значит, вы торгуете антиквариатом? – спросила Катарина опасно кренясь в седле.

– О да. У меня много интересов, – ответил я сдержанно.

– Не сомневаюсь, – сказала Катарина. – «И один из них – моя дочь!» – добавила мысленно. – А Вы давно живете в наших краях? Что-то я не видела вас в церкви… – спросила она задумчиво.

– Мама, не стоит утомлять господина Ван Пайера расспросами, – сказала Адель как можно вежливее.

– Дочка, не перебивай мать! – сказала та и икнула.

«Кошмар… напилась и не понимает, что говорит. Как же ее остановить? Иначе нас ждет поток нескончаемых вопросов». Адель думала, как выйти из этой неловкой ситуации, сохранив последние крупицы моего уважения к ее семье. Чтобы помочь ей, я немного повлиял на Катарину. Она преисполнилась молчаливой задумчивости, вспоминая, как за ней ухаживал ее муж. Вот так, не очень тяготясь тишиной, мы добрались до дома Адель.

Я стоял посреди знакомой гостиной, отдав слуге плащ и сумку. Теперь у меня была возможность более подробно рассмотреть обстановку. Комната была старомодно обставлена и сохраняла давно пропавшие запахи: китового жира, сицилийской патоки и сурьмы. Я словно вернулся на сотню лет назад. А тем временем успевшая протрезветь хозяйка дома вела отвлеченные беседы, пытаясь успокоиться, чтобы не наделать глупостей, так как она мне все-таки не доверяла полностью. А я следил за каждым движением Адель, которую мать услала на кухню с поручением для кухарки приготовить ужин на троих. Она неторопливо передвигалась по дому, задумчиво проводя кончиками пальцев по шероховатым стенам. Немного посидела на кухне возле очага, наслаждая его теплом. А потом, полностью совладав с волнением и собрав последние силы, направилась к нам. Тепло очага раскрыло ее аромат чудесным образом. Румянец появился на щеках, хотя она выглядела уставшей после насыщенного событиями вечера.

Сделка с Катариной тем временем не продвигалась. Она все думала о цене, но мне главное было – не торопить беседу. Наконец-то Адель вернулась из кухни и села возле окна на небольшом диване. Ее появление словно внесло жизнь в эту комнату. Согласно правилам, девушке полагалось скромно молчать и не поднимать глаз. Но Адель не была бы собой, если бы ей это удалось. Она ерзала, вздыхала и маялась от невозможности участвовать в беседе.

Катарина опять принялась расхваливать свои вина:

– А главное, господин Ван Пайер, я располагаю информацией, что в этом году маэстро Пьеджо будет в наших местах. Он лучший специалист по винным лозам. Я планирую нанять его для того, чтобы он помог улучшить виноградники и посоветовал новые сорта для разведения.

– Ну, я мог бы помочь немного вам в этом вопросе. Знаете, я практически вырос на виноградниках. Мой дядя считает, что мужчина должен уметь все. Поэтому позаботился, чтобы я разбирался и в лозах.

Адель заинтересованно на меня посмотрела. Ее сердечко радостно забилось, и она еле сдерживала счастливую улыбку. Все это время она боялась, что как только сделка будет завершена – я уеду. «Он останется, он останется!» звучало в ее голове.

Я, наконец-то, посмотрел на нее, которая украдкой меня разглядывала. Она просто не верила, что я сижу тут, посреди ее гостиной. Она же успела мысленно попрощаться со мной. А я смотрел на нее и радовался, что больше не нужно прятаться. Я и придумал всю эту суету с вином, потому что больше не мог находиться на расстоянии. Мне нужна была Адель, словно она стала моим солнцем. Я удивлялся, что вообще мог прожить без нее раньше. Да и жизнь ли это была?

Адель несмело улыбнулась в ответ. В ее мыслях я увидел, что она просто не знала, как себя вести. Ей и льстило мое внимание, и пугало. Она не была уверена по поводу своих чувств ко мне и в то же время отчаянно радовалась моему присутствию. Я бы смотрел на нее, не отрываясь, любуясь, но она еще больше нервничала бы под моим взглядом. Да и не стоило показывать ее матери, насколько я заинтересован в Адель. Пусть думает, что это только коммерческий интерес.

Катарина колебалась – она не знала, как продолжать беседу. Она застряла на мысли, что ее проблемы решены. Она немного пожалела себя, и еще тысяча мелких воспоминаний пронеслось в мозгу. Я перестал ее «слушать». Адель же рассудила здраво, что само небо послало меня и стоит немедленно соглашаться на помощь. Она мельком глянула на мать, мысли которой витали где-то далеко и сказала:

– Господин Ван Пайер, мы с большой благодарностью примем вашу помощь. Вы даже не представляете, как мы будем вам обязаны. Но я думаю, что виноградники вы уже видели, а теперь хотите осмотреть коллекцию вин?

Катарина очнулась и согласно закивала головой. Я с облегчением ответил:

– Да, конечно! Я бы хотел иметь собственное представление о качестве и количестве товара.

О небеса! Я заговорил как какой-то торгаш! Я рад, что меня сейчас никто не слышит и не видит из моего рода. Мало того, что не нападаю на такую доступную кровь, так еще и торгую непонятно чем. Вино было чем-то недостойным нас. Я накопил уже такое внушительное состояние, что о деньгах давно не задумывался.

Катарина распорядилась принести огонь, и конюх повел меня в подвал. Хозяйка накинула шаль и последовала следом. Адель, к моей радости, осталась в доме и, когда все вышли из комнаты, почувствовала слабость. Эмоциональное потрясение и танцы забрали у нее достаточно много сил. Она неспешно поднялась к себе и, упав на кровать, лежала, ожидая, когда же пройдет головокружение, и незаметно для себя тихо уснула.

Подвал был сырым и мокрым, что, конечно же, плохо отражалось на качестве вина. Да и стены местами покрывала плесень, на голову капала вода. Я подумал, что если бы Аронимус видел это, то восторгался бы «следами вечности на стенах». Только он мог бы так поэтично обозвать эту дрянь.

Да, дела у них были не ахти. Катарина показывала мне бутылку за бутылкой. Мне очень понравилось стекло всех оттенков зеленого. Из этих бутылок выйдет отличная мозаика на стене над моим камином.

– А вот «Бордо» урожая прошлого года, – сказала Катарина, вынимая очередную бутылку со стойки.

Через пробку доносился убийственный запах кислятины. Дождей было много и в ягодах образовалось мало сладости. Я понимающе закивал головой.

– Ну вот, вроде бы все. Я могу устроить дегустацию! – заявила хозяйка, затаив дыхание.

– О нет! Я не пью вино, простите. Но был бы признателен, если вы дадите мне, скажем, по три бутылки каждого года. Дядя определит, что и сколько мне у вас купить. Я заплачу за образцы, вы не волнуйтесь, – сказал я как можно вежливее.