Дежавю - Татьяна Шмидко

– Адель! – тихо сказал я, вложив в свои слова как можно больше нежности. – Милая, я не трону тебя. Только не тебя! – сказал я почти с мольбой.

Прямо на ее глазах я снова становился прежним. Адель неуверенно посмотрела на меня и заметила, что звериное выражение лица стало пропадать, глаза стали снова светлыми, я расслабился, и горячечное возбуждение от недавней схватки покинуло меня. Но это были только внешние изменения, а внутренний зверь был силен. Я боялся, что мое возбужденное состояние может сыграть злую шутку – я не смогу сопротивляться влечению ее крови. Но я рискнул, понимая, что сейчас нельзя уходить от нее из-за страха напасть. Я закрыл глаза, сжал кулаки, загнал внутреннего зверя так далеко, как только мог. Потом, открыв глаза, осторожно вдохнул. Смрад от волчьей крови помог мне сдержаться. Я чувствовал, что смогу удержаться.

«Кто ты? Ты же не человек! Ты убийца! Ну зачем вся эта жестокость?» – вдруг, всхлипывая, подумала Адель и слезы закапали из ее больших глаз. «Какой в этом смысл?» – подумала она, сев обессиленно на землю. Шок от пережитого давал о себе знать, и ее била мелкая дрожь. Она обняла себя руками, все еще не смотря на меня.

Я стоял в стороне, а мне больше всего на свете хотелось подойти к ней, заключить в объятья и защитить, успокоить, не отпускать…

– Адель, я могу подойти к тебе? – спросил я подавленно, практически готовый к отказу.

Она молча покачала головой. Страх был еще слишком силен, но с ним уже боролась любовь. Она понимала, что раз я ее не тронул раньше, то и сейчас вряд ли трону. Внезапное озарение практически остановило ее сердце – она вдруг отчетливо поняла, что у нас нет будущего. Она вскинула на меня глаза и поняла, что все ее мечты рухнули, и нам не сидеть вечером у камина, наблюдая за играющими детьми. Что я не постарею и не умру, в отличие от нее. Не будет тысяч совместных пробуждений на одной залитой солнцем кровати. И буду вынужден скитаться по земле, следуя по неизвестным тропам моего темного мира.

И самое страшное было для нее то, что она поняла, что не сможет меня забыть и перестать любить.

– Адель… – сказал я, осторожно подойдя ближе.

Она уже не удивилась, что я переместился ближе, без звука или шороха. Она чувствовала себя настолько разбитой и беззащитной, что не издала ни звука, даже не пыталась бежать. Она закрыла лицо руками и тихо сидела, пытаясь прийти в себя после пережитого шока. Я опять сказал ей:

– Прошу тебя, не бойся меня. Я ни за что не обижу тебя… и не трону, – сказал я более уверенно.

Она посмотрела на меня внимательно и спросила:

– Мне стоит тебе верить?

Хороший вопрос, чертовски точный.

Я сел на землю напротив нее и сказал:

– Я бы предпочел, чтобы ты никогда не верила такому, как я. И не встречала, а главное, чтобы этим утром осталась дома. Но что случилось – то случилось, и нам нужно как-то жить дальше.

– Ты так… просто это сделал… играючи, совсем не боялся, – сказала она медленно.

– Я в моем мире руковожу армией… вернее, она была армией. Убил стольких за свое… существование, что давно сбился со счета. И потерял смысл жизни из-за всего этого. Уже несколько лет я живу здесь, бросив свою многочисленную армию. Я больше не могу убивать. И не хочу. И тем более, не тебя.

Искорка надежды вспыхнула в сознании Адель, и она вытерла ладонями свои заплаканные глаза, готовая слушать дальше.

– Но почему? – спросила она.

Я немного помолчал, думая, как же осторожно рассказать о моем помешательстве ею.

– Когда я впервые увидел тебя на ярмарке, то… не знал, что я способен на такое. Я считал себя воином, не более, просто прирожденным убийцей, зверем. Любовь и все, что с ней связано, было чуждо для меня. Но ты… ты пленила меня, как только я посмотрел в твои глаза. А когда услышал, о чем ты думаешь…

Глаза Адель испуганно распахнулись.

– Да, я слышу твои мысли, как, в прочем, и мысли других людей и… всех мыслящих существ, населяющих эту землю. И поверь мне – это совсем не дар, а скорее, проклятие. Но твои мысли, – словно тихая, солнечная гавань. Я наслаждаюсь общением с тобой. Моя жизнь снова обрела смысл, когда я встретил тебя. Она стоит того, когда в ней есть такой свет, как ты…

Адель тихо сидела, пытаясь осмыслить сказанное мной. Она ощутила отголоски давнего одиночества в моих словах и ни капли самодовольства или чувства превосходства. Она поборола внутреннее осуждение и подумала: «В конце концов, разве это его вина, что он такой? Как вообще можно желать такой жизни? И давно ли он такой?»

Я ответил вслух на ее мысленный вопрос, отчего Адель вздрогнула:

– Я всегда был таким. Никогда не был человеком, как другие вампиры. И никогда не стану. Даже не знаю, что нам делать дальше… Я впервые поддался чувствам. Знаю, что немного оторвался от реальности. Было удивительно наблюдать, как твоя увлеченность превращается в серьезное чувство ко мне.

– Так почему ты не остановил меня, пока я… я не влюбилась в тебя?! – спросила она, резко вскочив на ноги и сжав кулачки.

Я осторожно взял ее за руки и, посмотрев вверх, в ее глаза сказал:

– Потому что сам… сам полюбил тебя.

Это был самый страшный момент в моей жизни. Я как никогда раньше боялся услышать «нет». Это наверняка убило бы меня в конце концов.

– Ты любишь меня? Простую человеческую девушку? – спросила она недоверчиво, заглядывая мне в глаза. Адель сжала мои ладони, и радость, наполовину с болью, принесли непрочное утешение обоим.

Вместо ответа я осторожно поднялся и аккуратно поцеловал ее, глядя, как умиротворенно закрываются ее прекрасные глаза. И не стало моего темного прошлого, нашего неопределенного будущего. Были только мы, здесь и сейчас. Это прорвало плотину обоюдно сдерживаемых чувств. Адель задыхалась, и у нее закружилась голова, а я почувствовал, что мир кружится вокруг нас. Возбуждение пронеслось по нашим телам, и я позволил этому огню окутать нас на минуту. Наконец-то я отстранился от Адель и увидел, что она практически в обмороке – сердцебиение затихло, и она удивленно моргала. Я был готов привести в чувство, но она внезапно сказала первое, что пришло ей в голову:

– Мне все равно, кто ты! Я и так чуть не умерла, думая, что больше тебя не увижу!

Горестный довод, но это была правда.

– А я отпаивал тебя травами и заставлял лекаря правильно тебя лечить. Я не знаю, что бы было со мной, если бы тебя не стало!

– Так ты мне не снился? Ты был со мной, когда я болела?

– Да, каждую ночь. Ты достаточно беспокойно спишь.

Было так легко говорить эти банальные глупости.