Новый Мир ( № 9 2008) - Новый Мир Новый Мир

Ведь эта пара составляла единство , а не соседство .

Видимо, характерным для этой семьи было изначальное взаимное признание права на выбор — именно оно было условием успешного “гомеостаза”. Предпочитаешь работать ночами — что ж, спи днем; хочешь поехать в Питер на интересную для тебя выставку и ради этого готова ночевать там на вокзале-— твое дело. Когда подобный “гомеостаз” длится тридцать лет, бессмысленно обсуждать его целесообразность и прилагать к этой семье свои мерки.

Миша, Леля и Нина

Миша был сыном наших соседей по даче. Симпатичный молодой человек-— образован, начитан, в меру неконформен. Отличало Мишу то, что я называю “короткое дыхание”: если что-то не получалось сразу, он переставал этим интересоваться, а поскольку к риску не был склонен, то все делал добросовестно, но без азарта. Странным образом это касалось и его привязанностей-— в его отношениях с людьми была некая вялость; он чаще был свидетелем, чем участником. В свои тридцать Миша как будто уже не ждал от жизни особых подарков, так что по сравнению с ним я на шестом десятке (это восьмидесятые годы) вела прямо-таки бурный образ жизни, даже оставаясь в четырех стенах (я много болела и много работала).

Как-то мне позвонила одна дачная знакомая и среди прочего многозначительно сообщила, что видела Мишу в консерватории с какой-то девушкой.

“И что?” — спросила я. “Видели бы вы его лицо!” — был ответ.

Девушку мне описали столь подробно, что я узнала Лелю. Позже я встретила Лелю и Мишу на выставке модного художника — и этого мне было достаточно: таким светящимся я Мишу никогда не видела.

У Лели было хорошее музыкальное образование и развитый вкус. Она

обладала несомненными способностями к науке и столь же несомненной неровностью характера. Леля была умна и хороша собой, но вся внешняя, материальная сторона жизни ее не занимала — она была в буквальном смысле слова человеком безбытным, хотя вкус у нее был и к одежде — случайных вещей она не носила.

Это происходило весной. А осенью Леля вышла замуж — но вовсе не за Мишу, а за своего давнишнего поклонника, которому, как мне казалось, она отнюдь не отвечала взаимностью. Спустя несколько месяцев и Миша женился.

По-настоящему я поняла смысл Мишиного выбора, когда у него родился первенец. Меня позвали в гости, и тут уж стало очевидно, что Миша получил именно то, что ему на самом деле было нужно.

Миша и сам был, что называется, “аккуратистом”, но теперь его комната в коммуналке совершенно преобразилась. Мишина жена Нина явно была виртуозом быта. Она успела переклеить обои и сшить новые занавески… Найти при грудном ребенке время для приготовления довольно-таки замысловатой трапезы, да еще в голодные времена, тоже сумеет не каждый. Все, что Нина делала — подавала на стол, пеленала сына, переставляла мебель, убирала со стола и мыла посуду, — делалось ловко и как бы без усилий. Я тоже кое-что умела , но чем старше я становилась, тем больше мне было жаль тратить время на бытовые дела. Так что я, что называется, оценила — хотя меня несколько удивил Мишин выбор, потому что не интеллектуальные “изыски”, столь занимавшие Мишу, а именно дом и быт были содержанием жизни Нины.

А ведь Миша той весной сделал Леле предложение — и она его не отвергла.

Как же повезло этим влюбленным, что они не поспешили соединить свои жизни!..

Женя и другие

Судьба одарила Женю разнообразными способностями и привлекательной внешностью. Мы были ровесниками и коллегами. Я была лет уже десять как замужем, а приятель мой был женат, кажется, в третий раз. Я так и не смогла понять, что их с Анютой соединяло, — она была много моложе, а на роль опекуна Женя не годился.

Анюта была не слишком образованна и не слишком тактична. Женя принадлежал к типу людей, которые всю классику успевают прочитать задолго до школы. Однако Анюта не признавала его авторитет даже тогда, когда Женя был явно прав.

С моей точки зрения, их квартиру никак нельзя было назвать домом . Явившись туда часов в шесть вечера по неотложному делу (у них не было телефона, а мобильники еще не придумали), я застала незастеленную постель и стол, заставленный грязной посудой. Анюта любила одеваться, а дома вела себя как в общежитии — кому мешает вот эта вещь, тот пусть ее и убирает на место.

В той мере, в какой я могла наблюдать их взаимоотношения, Женя и Анюта всегда были как бы на грани возможной ссоры: чем-то недовольная Анюта, почти не скрывающий раздражения Женя. Он был человеком теплым и сердечным, но при этом вспыльчивым и даже вздорным. Я никогда не видела его просто удовлетворенным — или он был на подъеме, и тогда появлялись интеллектуальные импровизации, способствовавшие нашим совместным трудам, или на спаде — и тогда все, что мы делали вместе, объявлялось ненужным, а к тому же еще и требующим несоразмерных усилий. У меня были основания терпеть эти “американские горки”, поскольку в нашем тандеме Женя как специалист был незаменим.

У каждого из нас были свои друзья — и сложности, неизбежно сопутствующие глубоким отношениям с Другими. Время от времени я понимала, что Женя переживает очередное увлечение, и, быть может, нешуточное. Но моими близкими друзьями почти всегда были именно мужчины, так что я привыкла ни о чем не спрашивать и ждать, пока мне сами расскажут.

Кризис наступил, когда Женя оставил Анюту с трехлетним сыном и ушел к другой женщине. Мне он что-то соврал. Потом мы виделись все реже, а

затем и вовсе перестали встречаться. Впрочем, скоро и эту женщину он тоже оставил — о чем мне не без неудовольствия поведали общие знакомые. Наконец, очередная пассия оказалась достаточно энергичной, чтобы Женя уехал с ней в другую страну, согласившись на узы законного брака. Я уверена, что и там жизнь его сложилась по уже испытанной схеме, — по рассказам, очередная жена сильно напоминала предыдущих избранниц.

Женя не был создан для брака. Он вообще не был создан для ровных и длительных связей — не важно, на чем они были основаны.

Андрей и Зоя

Когда мы с Андреем познакомились, он и Зоя уже окончательно расстались, сохранив вполне приязненные отношения. До того я несколько раз встречала Зою в компании моих товарищей по работе — страстных любителей пеших походов. Это была миниатюрная молодая женщина, за которой всегда кто-то всерьез ухаживал, так что я и не знала, что она замужем. Собственно, “замужем” в общепринятом смысле слова она вроде и не была: проведя сколько-то времени под одной крышей, они с Андреем разъехались, предоставив друг другу полную свободу. Тем временем росла дочь, которой Андрей уделял много времени, так что выходные он обычно проводил в своей бывшей семье.

Свободой от семейных уз пользовалась именно Зоя, которая по натуре была, что называется, своя в доску, так что ее очередной мимолетный роман обычно оставлял “шлейф” в виде приятельских отношений .

Андрей внешне напоминал знаменитого польского актера Даниэля Ольбрыхского. Неудивительно, что вслед ему постоянно оборачивались женщины. Однажды я имела неосторожность отметить сей факт — оказалось, что это его крайне раздражает. При том, что Андрей был добр и уравновешен, ему как-то не особенно были нужны другие люди. Свое одиночество он оберегал весьма последовательно, как если бы оно составляло главный элемент его свободы.

Зоя всегда была готова сорваться с места, чтобы пойти в кино, в поход или в гости. С Андреем обо всем надо было уславливаться за неделю, а потом еще и получить подтверждение, что встреча состоится. Сначала я думала, что он очень загружен, а со временем поняла, что ему в тягость любые обязательства -— как если бы он постоянно был не уверен в том, будет ли он в силах исполнить обещанное.

Со стороны это можно было принять за эгоизм, но эгоист обычно имеет в виду некую свою выгоду — впрочем, быть может, “ свобода от” в описанном случае и может считаться “выгодой”?

Вспоминая эту историю через много лет, я думаю, что этой паре все-таки повезло. Если бы они пытались сделать то, что в быту называется “сохранить семью”, это был бы ад для всех.

Старше пятидесяти

Даже младшим из моих близких друзей нынче больше пятидесяти — их семейная жизнь, удачная или не очень, сложилась до начала перестройки. Это важно потому, что тогда даже бунтари были детьми тех, кого по-английски называют square — то есть “правильными”.