Мозаика Парсифаля - Роберт Ладлэм

Майкл, можно сказать, занимался тем же, но по-своему. Его деятельность поначалу носила умственный характер. Правда, до этого он извлек свои пожитки из бокса камеры хранения в метро, купил самые необходимые туалетные принадлежности, блокнот и шариковую ручку. Он также снял номер в дешевой гостинице за углом, рядом с «Ла Курон Нувель». Майкл рассудил, что если к раненому офицеру ВКР прибыла подмога, то он не бросит ее на поиски своего врага в соседний подъезд. Хейвелок побрился, принял ванну и улегся на видавшую виды кровать. Его тело наслаждалось давно заслуженным отдыхом, однако мозг продолжал интенсивно работать. Призвав к порядку свою память, он совершил путешествие во времени и припомнил все моменты, проведенные им в Париже вместе с Дженной. К этому занятию Майкл подошел вполне научно, точно так, как действует аспирант, прослеживая хронологическую последовательность развития какого-нибудь явления в общем хаосе истории. Он и Дженна. Дженна и он. Куда они ходили. С кем встречались. Каковы были причины и последствия каждой встречи. Все воспоминания классифицировались в нужном порядке. И наконец, каждому лицу, хоть сколько-то важному, давалось имя или обозначение, достаточное для того, чтобы разыскать нужного человека.

Посвятив два часа сорок минут исследовательской деятельности, Хейвелок сел, взял блокнот и ручку, которые предусмотрительно поместил на стул рядом с кроватью, и начал составлять свой список. Спустя тридцать минут список (насколько позволила ему память) был завершен. После этого он позволил себе расслабиться и улечься в постель. Он знал, что столь необходимый сон обязательно придет и что «внутренний будильник» разбудит его с наступлением темноты. Так и случилось. Оказавшись на улице, Майкл начал свой путь от будки будке, от одного кафе с вывеской в окне «телефон» к другому. Каждый следующий аппарат находился не менее чем в шести кварталах от предыдущего.

Все разговоры он начинал быстро и немного небрежно. При этом он старался уловить в голосе отвечающего малейшие нотки тревоги. Во всех случаях Майкл говорил одно и то же: он должен был встретить Дженну в полдень в баре «Морис», они прилетели в Париж из разных городов, но его самолет опоздал на несколько часов. Поскольку Дженна неоднократно упоминала имя данного человека, и при этом весьма тепло, Майкла интересовало, не звонила ли Дженна ему или ей в поисках компании, чтобы провести вечер в малознакомом городе.

Большинство собеседников слегка удивлялись, во-первых, тому, что Хейвелок им звонит и при этом беседует вовсе не по делу, и, во-вторых, тому, что Дженна Каррас вообще помнила их имена, да еще при этом отзывалась с большой теплотой. Это были в основном шапочные знакомства. Тем не менее, Хейвелок не уловил в ответах никаких колебаний, превышающих нормальную осторожность людей, встретившихся с неожиданным вопросом. Восемнадцать имен. Пусто. Куда она подевалась? Что она делает? Ей не удастся раствориться в Париже так, чтобы он ее не смог найти. Дженна прекрасно знает это. Боже мой, Дженна, где же ты?

Майкл достиг Равиньян и пошел вверх по Монмартрскому холму. Он проходил мимо темных старинных домов, в которых в давние времена обитали люди-легенды. Сами дома с тех пор стали легендарными. Добравшись до небольшой площади Клеман, Хейвелок двинулся по многолюдной рю Норвен. Веселье публики, прикидывающейся богемой, подогревалось местными жителями, которые, отыграв свои роли, отправляются по домам подсчитывать свою прибыль. Переулок, названный Граве, находился сразу за узенькой рю Де-Соль. Хейвелок заметил разрыв в линии старинных зданий перед собой и зашагал быстрее.

Переулок, зажатый между старыми кирпичными строениями, был темен и пустынен. Хейвелок вступил во тьму. Его правая рука инстинктивно потянулась под пиджак к поясу, где, как всегда причиняя неудобство, торчал «магнум». Граве опаздывал. Обычно критик-эстет сам возмущался непунктуальностью. Может быть, что-то случилось?

Майкл обнаружил темный подъезд и нырнул под арку, прислонившись к кирпичной стене. Он достал сигарету и чиркнул спичкой, прикрывая огонь ладонями. Крошечное пламя вернуло его в недавнее прошлое. Он вспомнил Палатинский холм, коробок спичек и того человека, который прибыл в Рим не для того, чтобы отнять у него жизнь, а для того, чтобы спасти ее. Смертельно больной человек, который был убит через минуту после того, как узнал, что в высших эшелонах правительства скрывается предатель.

Со стороны рю Норвен неожиданно послышался какой-то шум и ругань. Затем Майкл увидел поднявшегося с земли высокого стройного человека, разразившегося длинной тирадой на французском. Его значительно более молодой и крепкий противник сделал пару нелестных замечаний о предках высокого француза и покинул поле схватки. Потерпевший разгладил лацканы и продолжил свой путь по переулку. Граве удалось прибыть на место не без присущего ему изящества.

— Merde, — выпалил специалист в области изящных искусств, заметив выходящего из тени Хейвелока. — Эти ублюдки в отвратительных грязных камуфляжных куртках! Они ведут себя как свиньи и никогда не чистят зубы. Бог знает, когда они последний раз мылись, а уж о вежливости они вообще понятия не имеют. Прошу извинить за опоздание.

— Ничего страшного. Я сам пришел несколько минут назад.

— Нет, я опоздал. Я хотел прийти пораньше, чтобы проверить, не ведется ли за вами слежка.

— Нет, за мной не следили.

— В ином случае вы бы это обязательно обнаружили, не так ли?

— Ну разумеется. Что же вас задержало?

— Один молодой человек, которого я в настоящее время воспитываю. Он работает в катакомбах Ke-д'Орсе...[43]

— О, вы со мной откровенны.

— Вы меня не так поняли. — Граве подвинулся в тень и огляделся по сторонам. Удовлетворенный результатом, он плавно взмахнул руками и свел ладони перед собой ниже пояса, напоминая аббата, собирающегося выступить с отеческим увещеванием. — С того момента, когда вы позвонили мне после вашей деловой встречи с «Ла Курон Нувель», что было для меня, честно говоря, полнейшей неожиданностью, я связался со всеми лицами, которые могли что-то знать об одинокой женщине, ищущей убежище, документы или надежное транспортное средство. Ни один человек не смог мне помочь. Мне показалось это весьма странным. В Париже не так много людей, занимающихся подобным бизнесом, и я знаю почти всех. Так вот, я проверил даже итальянские кварталы, памятуя о том, что ее итальянский эскорт мог снабдить ее парочкой имен... Представьте себе — ничего. Тогда меня вдруг осенило: а почему, собственно, эта дама должна предпринимать свои усилия нелегально? А вдруг я веду поиск не там, где надо? Не могла ли она обратиться за помощью к более законному источнику, не объясняя в подробностях незаконные мотивы своей деятельности? Ведь помимо всего прочего, ваша дама — опытный разведчик. Она должна знать нужных людей или, по крайней мере, знать о существовании таковых в правительственном аппарате союзного государства... Вы могли сказать ей о них.

— Вы имеете в виду Ke-д'Орсе?

— Естественно. Но не то, что работает на виду. Я имею в виду его тайные структуры, катакомбы, в которых действуют неписаные законы для таких, как вы.

— Если таковые и существуют, то мне о них ничего не известно. Мои пути пересекались со многими в вашем МИДе, но о катакомбах слышать не доводилось.

— Аналогичное ведомство в Лондоне называется «Накопителем». У вас же в госдепе название проще и лишено английской тонкости — «Управление дипломатических трансфертов».

— Предоставление убежища и иммунитета, — кивнул Хейвелок. — Удалось ли что-нибудь обнаружить?

— Мой молодой друг провел там несколько часов, пытаясь напасть на след. Я обозначил ему узкие временные рамки, что существенно облегчило задачу. Если что-то произошло, то оно могло произойти только сегодня. Итак, он вернулся после ужина под каким-то предлогом в свою конуру и покопался в дубликатах, поступивших сегодня в службу безопасности. Ему кажется, что он нашел необходимое. Однако ни он, ни я не можем быть в этом уверены. Тем не менее я полагаю, что вы сумеете установить нужную связь...

— В чем именно?

— Сегодня утром в десять сорок пять из Министерства иностранных дел поступила служебная записка с распоряжением выдать удостоверение личности. Субъект: женщина, белая, около тридцати, знание языков (чешский, русский, сербо-хорватский), все документы на новое имя оформить немедленно. Я понимаю, что есть не один десяток...

— Какой отдел министерства требует документы?

— Четвертый. Четвертый отдел.

— Режин Бруссак, — сказал Хейвелок. — Мадам Режин Бруссак, первый заместитель директора, четвертый отдел.

— Вот вы и установили связь. Записка подписана этим именем.

— Бруссак значится в моем списке под номером двадцать девять. Двадцать девятая из тридцати одного. Мы встречались с ней — я встречался с ней — около года назад. Встреча продолжалась не более минуты. Не помню, представил ли я Дженну. Получается какая-то бессмыслица, она ее просто не знает.