Немёртвый камень (СИ) - Кисель Елена Владимировна

— Не ставить нефрит к розовому хрусталю! — по-петушиному высоко выкрикнул он, взмахнул ручками и в пятый раз подбежал к Даре и Кристо. — Переезды, переезды… совсем забываю своих молодых гостей. Ах, моя дефотика! — он опять деланно зашепелявил на японский лад. — В тот раз мы так нехолосе попурасярись! Я бежар… бежар… и теперь пока бегаю, да…

Он еще больше сощурился, а потом нагнулся вперед.

— Я вас убью. Вы же это знаете, да? Я уже долго всё жду… когда придет кто-то из Целестии. За мной и за моими вещами. Никто не получит этих вещей, — он обвел рукой зал, — чудесных вещей, никто недостоин из вашей своры… Девочка-самурай, ты можешь? Ты слышишь, какая музыка идет от них?

И он замахал руками, слегка подпрыгивая на своих кривых ногах. Плиссированная юбочка раскачивалась, как у заправской балерины. Кристо взглянул на Дару, выразительно вытаращив глаза.

— Артефакторная ломка, последняя стадия, — прошептала девушка на языке Целестии. — Он наполовину не соображает, что делает. Эти вещи сосут из него разум, а у него его и так кот наплакал.

Ягамото остановился и ощерил редкие мелкие зубы.

— Не мой язык, ни одной из моих родин, — зашептал он. — Невежливо, невежливо… какой артефакт помогает понимать иные языки? Ты знаешь, девочка? Однажды я пил из нефритовой чаши — и знал, о чем говорят крысы по углам…

— Оно и видно, — резюмировал Кристо.

Ягамото забегал опять, подпрыгивая на поворотах, как очень старая и очень кривоногая балерина.

— Такие вещи… так мало уцелело после той нашей встречи… дефотика моя, сьто ты решира исукать тут? Это? Или это?

Дара окинула глазами артефакторный хаос, творившийся в комнате. Будто прикидывала — есть ли надежда на то, что именно то, что они искали, попало в избранную коллекцию Ягамото.

— Один цветок, который когда-то рос в нашей стране. Золотой Ирис.

— О-о! — расцвел Ягамото и в кои-то веки стал выглядеть более нормальным. — Да-да-да, цветок истины и тепла. Хороший выбор!

Он вприскочку, как девочка за леденцом, попрыгал к какому-то стеллажу, что-то отодвинул в сторону, зашебуршал, забормотал…

Когда повернулся — в его руках был Золотой Ирис.

Кристо понял это мгновенно. Во-первых, по лицу Дары распространилось неприличное благоговение, прямо как у прежней Бестии, когда речь заходила о Витязе. Во-вторых, в стеклянной колбе действительно находился бутон ириса необычного золотого цвета, распространяющий вокруг себя мягкое сияние. Ну, и в-третьих Ягамото сам это сообщил самым торжественным тоном:

— Золотой Ирис, — и поднял колбочку, чтобы ее можно было рассмотреть. — Да-да-да, невянущая истина. Эриза… Эльза рассказывала мне легенду о нём. Ты знаешь эту легенду, девочка-артемаг? О том, что этот цветок — тоже произведение… как вы называете строителей своей страны? Что когда-то, когда ваша страна была только создана, на ее лугах росли сотни таких, и их аромат смешивался с воздухом, потому в Целестии процветали мир и радость. Хе-хе. А потом пришли — как они назвали это? Какие-то рати, я плохо помню ту легенду, да. И истребили золотые ирисы все до единого. Очень грустно, хе-хе. Но осталось одно семечко, которое случайно попало в руки бедной маленькой девочки… Оно жило у вас в стране, да. Хранилось в семье бедной маленькой девочки. Маленькое золотое семечко, которое не хотело прорастать в почве родной страны. Так грустно. Эльза говорила — сотни лет назад кто-то додумался вынести семечко в наш мир через этот ваш… Кордон. И посадить здесь, чтобы потом вернуть в Целестию. И семечко проросло, только вот что-то случилось. Глупая сказочка, да-да. Тот, кто выносил семечко, остался здесь. Влюбился в местную… как это? Решил не возвращаться и забрал цветок с собой. Заточил, видишь? Эльза говорила — он хотел оживить магию этого мира. Чтобы у нас на полях тоже зацвели такие цветы. Но ему что-то помешало — может, пуля или нож. Длинная история, хе, не буду рассказывать ее целиком. Невесело, да. Ирис давным-давно попал за пределы Целестии — вот что важно. Его прятали. Хранили. Потом он был в коллекции, в Париже. Теперь у меня, уже четвертый год как у меня. Последний. Правда, красивый?

Дара не ответила, и Кристо струхнул при виде выражения ее лица. Там было что-то вроде «только дайте мне вернуть свою артемагию». Но голос был ровным.

— Да, очень. А он… ну, вы знаете… всё еще пахнет?

— Конечно, — Ягамото ласково погладил колбу. — Я не проверял, но это то, для чего он существует. Значит, пахнет. Эльза не хотела покупать его. Хотя я и так бы не продал. Такое искушение. Открываю эту крышечку… один вдох — и я становлюсь самым искренним, теплым, милосердным… Каждую секунду могу стать таким. Как только захочу.

— Так почему не хотите?

Ягамото вновь разъехался в своей кривозубой улыбке. Он полагал Дару совершеннейшим несмышленышем.

— Потому что могу сделать это в любую другую секунду. Такое искушение. Когда-нибудь, может быть…

Он замечтался, глядя на Золотой Ирис, закованный в стекло, с такой же жадностью, как и Дара. Потом передернул плечами и заявил с акцентом:

— Сказотики законитирись. Гуде Макс?

Дара молчала. Кристо тоже. Не отвечать же: «Дрыхнет на своем диване». Спасибочки, накушались абсурда. Им тут и без того только что японец-мафиози в пачке читал прошловедение.

— Вы же вусутуретирись, да? Это он вас посурар? Те-те-те, как мы нехоросё моручим! Нитево-нитево, мозьно подозьдать его самого. Он ведь пуридет за вами, так?

Особенностям речи Ягамото Кристо уже не удивлялся. Он только шевелил связанными запястьями: что там магия, не вернулась? Ого, возвращается прямо на удивление, так скоро и щит можно будет создать… Что это так артефакты-блокираторы быстро ослабли, а?

— Не придет, — сказала Дара сухо. — Мы для него никто. Просто знакомые.

— Те-те-те! — Ягамото погрозил ей пальцем, недоверчиво ухмыляясь. — Врушка-врушка. Придет.

Он потеребил край своей юбочки, потом осознал что-то и прибавил, гнусно сияя во всю рожу:

— А есри он и так пуридет — зачем вы мне живые?!

Так. Кристо напряг запястья, понимая, что сейчас начинается самое интересное, а может, даже трагичное — это если освободиться не удастся. Ягамото повернул голову, чтобы отдать какой-то приказ, а входная дверь неожиданно распахнулась, и перед общественностью предстал предмет их недавнего спора.

— Макс! — возликовал Ягамото, будто узрел старого друга после давней разлуки. Дара открыла рот от такого опровержения своих слов, а Ковальски окинул окрестности недовольным взглядом, швырнул что-то на пол и опять захлопнул дверь.

Вспышка и звуковой удар последовали одновременно. Бахнуло так, что стало ясно: Ковальски учел размеры комнаты и использовал не одну светошумовую гранату. В последнюю секунду Кристо выставил щит, какой мог, ограничитель магии все еще вработал, потому все мышцы отчаянно болели, не желали повиноваться… надо! Кажется, он успел еще прикрыть Дару перед тем, как отрубился. Ненадолго, на полминутки, то ли от перенапряжения, то ли успело все же зацепить.

В сознание вернулся медленно и с таким ощущением, будто в двух шагах от него резвятся Витязи Альтау. Но голоса к Витязям как будто не подходили: померещится же такое…

— …медленно… сначала отрублю пальцы…узнаешь по-настоящему…будешь плакать и ботинки мне целовать…

— Странно слышать такое от примадонны на пенсии. Ты б снял свою дурацкую юбочку, прежде чем угрожать, а?

И девичьи стоны, но это понятно, такие гранатки — вещь нешуточная, одалиски выведены из строя…

А Ягамото что — нет?

Кристо направил магию в глаза, чтобы привести зрение в порядок. Получилось.

Ягамото действительно был в целости и выглядел полным угрозы, несмотря на юбочку — вот тут Макс был неправ. Сам Ковальски держал Ягамото на мушке и был слегка озадачен неуязвимостью бывшего шефа.

Кристо попытался подняться и растормошить Дару, но оказалось, что ее ушибло сильнее, чем его. Что за бред, как будто магия не может защитить от светошумовой гранаты, ведь пробовали же пару раз…