В чужом небе (СИ) - Сапожников Борис Владимирович

Теперь дым между флотами висел и вовсе непроглядный. Комендоры били, основываясь на показаниях гальванёров,[2] чьи посты находились существенно выше завесы. Казалось, что обстрел не прекращался ни на секунду. Корабли палили друг по другу как заведённые, обмениваясь снарядами с какой-то невероятной скоростью. Плотность огня была такой, что ни один летун не рискнул бы сейчас поднять в воздух свою машину. Воздух был пронизан сотнями тысяч смертоносных осколков. Рвани хотя бы один снаряд рядом с аэропланом - и на земле его даже по частям не соберут.

Наш авианосец дал малый назад. Вместе с остальными кораблями группы он уходил вглубь построения по мере того, как на нас наступал флот Блицкрига.

Похожие на мечи корабли противника надвигались с какой-то убийственной стремительностью. Командовавший вражеским флотом гроссадмирал Тонгаст в этот раз решил сделать ставку на манёвр вместо плотности артиллерийского залпа. Флагман Блицкрига «Вергельтунг» шёл в авангарде, неистово паля изо всех орудий. Этот похожий на громадный двуручник, каким вооружались имперские рыцари в седой древности, суперлинкор был на острие атаки. Он раз за разом окутывался пламенем от попаданий вражеских снарядов. Он один противостоял одновременно «Колоссу» и «Отмщению», обстреливавшим его с обоих бортов. Заключённые в прочные казематы орудия «Вергельтунга» били в ответ сразу по двум суперлинкорам котсуолдцев. Его поддерживали огнём корабли сопровождения. Тоже линкоры, но не идущие ни в какое сравнение с флагманом. Флаги под днищами сражающихся кораблей покрывали рваные дыры. У одного из линкоров сопровождения он даже тлел по нижней кромке. Но никто не собирался отступать.

Блицкриг брал стремительным напором. Тонгаст обрушил все свои силы на центр нашего строя. Его флагман вступил в отчаянное противоборство сразу с двумя суперлинкорами котсуолдцев. Иначе как безрассудством назвать подобный поступок было нельзя. Но Брондор Тонгаст пошёл на него - на этот отчаянный риск, где ценой победы была его голова. И клинок, в который он превратил свой флот, острием которого был его флагман, рассёк надвое наш строй. Пусть сильно повреждённый, но «Вергельтунг» прорвался через него вместе со своими линкорами сопровождения. Стремительные крейсера, больше напоминающие прямые кинжалы, проскакивали мимо котсуолдских линкоров и крейсеров, осыпая их градом снарядов, ложащихся кое-как. По ним били изо всех стволов, однако быстрые корабли Блицкрига умело маневрировали, уходя от снарядов. А рассечённый надвое строй наш уже не мог дать плотности огня, чтобы отгородиться от врага сплошной завесой пламени.

- Идём-ка к нашим машинам, - сказал мне Оргард, - чую, скоро нам прикажут подниматься в небо.

И тут с ним было не поспорить. С минуты на минуту Блицкриг прорвётся к торговым судам и открытым десантным лодкам, в которых спешно отправляют на остров солдат Котсуолда, формируя эшелоны прямо в воздухе. Значит, очень скоро начнётся наша работа.

Мы подошли к нашим аэропланам. Остальные летуны эскадрильи уже были тут. Не хватало только самого Бригадира. Его личный аэроплан - отличный, сверкающий серебром «Спитфайер» - выглядел как-то сиротливо, как будто боевая машина ждала того, кто поднимет её в небо, бросит в смертельную схватку. Техники спешно заканчивали последние приготовления к взлёту, но работали уже скорее для показухи - все машины давно были готовы. От воздушного мотоцикла Оргарда до великолепного «Спитфайера» самого Бригадира.

На мотоцикл Оргарда установили скорострельную пушку, снятую явно со штурмовика. Кажется, такими вооружали блицкриговские «Шершни», но я мог ошибаться. Ведь на мощных котсуолдских «Рино» стояли весьма похожие.

- Мне тоже будет чем удивить Блицкриг, - усмехнулся Оргард, поглаживая ствол пушки. - Жаль только, снаряды быстро заканчиваются.

- Потому что ты палишь куда ни попадя, - усмехнулся Антракоз. Он пребывал в приподнятом настроении перед боем, и даже забывал показно заходиться шахтёрским кашлем. - Не умеешь ты стрелять, Оргард, признай это. Летун из тебя что надо, а вот стрелок... - Он только руками развёл.

- Вот я тебе сейчас покажу, какой я стрелок! - тут же вскипел Оргард, принявшись расстёгивать кобуру пистолета.

Но я не дал ему сделать этого, хотя и был уверен - в боевого товарища он стрелять не станет.

Перебранка тут же прекратилась, стоило только появиться из командной надстройки, где находился мостик авианосца, Бригадиру. В этот раз он обошёлся без сопровождения Аспиранта - последний остался с летунами на палубе около аэропланов.

- Трёхминутная готовность, - объявил нам Бригадир. - По машинам!

И мы бросились в кабины - не прошло и минуты, как все мы уже сидели внутри, держась за рычаги. Все ждали только команды на взлёт.

Сам Бригадир последним забрался в свой серебристый «Спитфайер». Стоило ему сделать это - как сигнальщики на палубе отчаянно замахали флажками. Техники тут же отключили питание наших аэропланов, и мы начали выруливать на посты по боевому расписанию.

Я улучил момент и глянул на небо - как раз в этот момент прорвавшиеся через наш строй корабли Блицкрига словно окутались роем мошкары. Это разом с их палуб стартовали тысячи аэропланов. А следом в небо рванули и мы. Сигнальщики размахивали флажками, давая нам разрешение на взлёт.

Я дал полный газ, почувствовал, как мой аэроплан побежал по ровной палубе. Включил антиграв, убирая шасси, и потянул на себя рукоятку, поднимая «Ньюпорт» в небо. Самый страшный и жестокий воздушный бой за последние две войны для меня начался.

Мы влетели в битву без подготовки. Казалось, только я поднял свой аэроплан с палубы «Королевского ковчега» - и вот я уже в самой гуще свалки. В прицел попал серо-стальной «Шмель», борта его украшали затейливые узоры в виде языков пламени. Я, не задумываясь, нажал на гашетку, пуская длинную очередь по вражеской машине. Летун успел уйти  от неё в последний момент, резко бросив аэроплан влево и вниз, но всё равно часть пуль прошили ему короткое, как у всех безразгонников, крыло. Но вот уже откуда-то сверху на меня буквально обрушивается враг. «Оса», такой же разведчик, как и я, поливает мой «Ньюпор» из обоих пулемётов. Я дал самый полный газ, уводя машину из-под огня. Но враг не отставал. Он продолжал обстреливать меня, не скупясь на патроны. Хорошо, что меткостью особой блицкриговец не отличался. Однако на хвосте у меня сидел упорно. Я плавно увёл машину вправо, а после резко рухнул в пике. «Оса», насколько я помню из объяснений Оргарда, аэроплан скоростной, но не очень манёвренный. Особенно на виражах. Но тут и моему «Ньюпору» похвастаться нечем. Вражеский летун не сумел среагировать вовремя - его аэроплан пронёсся надо мной. А когда он начал уводить его в пике, я уже поднимал нос моего «Ньюпора». Секунда - и «Оса» оказалась в прицеле моих пулемётов. Я без жалости нажал на гашетку, давая длинную смертоносную очередь. Пули прошили лёгкий аэроплан, оставив в его корпусе строчку из чёрных дыр. Засверкал искрами мотор. Почти тут же отключился антиграв. И боевая машина, ещё секунду назад, легко несшаяся по небу, скапотировала, уходя в неуправляемый штопор.

Я выровнял машину, огляделся, ища своих, но ни одной машины со значками эскадрильи «Смерть» не увидел. Лишь на пределе видимости мелькнул вроде мотоцикл Оргарда. Я рванул в том направлении. И как оказалось успел вовремя. Два «Шмеля» уже заходили на боевой разворот, готовясь превратить в кровавый фарш солдат, сидящих в десантной лодке. Отчаянный зенитчик палил по ним из спаренных пулемётов, но толку от этого не было никакого. Наперерез блицкриговцам ринулись мы с Оргардом. Тот и правда поливал небо свинцов без видимого результата - все снаряды уходили в «молоко», но заставляли сильно нервничать летунов обоих «Шмелей».

Я атаковал с фланга - на полной скорости подлетел почти вплотную к врагам до того, как они успели отреагировать на моё появление. И лишь после этого дал длинную очередь по ближнему «Шмелю». Я не переставал давить на гашетку, стараясь одной очередью зацепить сразу оба аэроплана. Наверное, это было совсем уж любительство, я растратил слишком много патронов. Но результат был на лицо. Ближнему «Шмелю» пули угодили прямо в двигатель. Он вспыхнул, заплевался искрами, из него повалил густой, жирный дым. Блицкриговский летун вынужден был привстать, чтобы видеть хоть что-то. Он поспешил увести машину из-под обстрела и быстро вышел из боя - продолжать его у него не было ни малейшей возможности. Второму «Шмелю» досталось всего-ничего. Но главное - он отвлёкся от десантной лодки и обрушил весь свой гнев на меня.