В чужом небе (СИ) - Сапожников Борис Владимирович

- На землю мы не опустимся до самого конца сражения, - сообщил нам Бригадир, вернувшись из офицерского салона «Королевского ковчега». Там проходило совещание, где до командиров всех наёмных эскадрилий на службе Котсуолда доводили боевую задачу в грядущем сражении. - Нашей базой будет «Ковчег» - и вся его авианесущая группа. Здесь нас будут заправлять во время боя, боеприпасы, соответственно, тоже получаем здесь. Но не стоит забывать, что наши свободные аэропланы останутся на «Ковчеге». Если придётся совсем туго - лучше дотянуть до него. На других кораблях мы можем получить только мелкий ремонт.

- И какова наша задача в будущем бою? - спросил у командира Антракоз. - Просто бить Блицкриг, где получается, или что посложнее придумали для нас в штабе?

- Главной задачей будет прикрывать эвакуацию котсуолдских солдат. Она проходит спешно, но, всё равно, всех вывезти не успевают. Теперь в штабе решили привлечь не только реквизированные траулеры и рыболовецкие суда, но и десантные лодки. Их укрепят, поставят двигатели от тяжёлых аэропланов, и на них будут переправлять солдат через Пролив.

- Если погода будет хорошей, у них даже шансы есть преодолеть его, - заметил Оргард, - правда, небольшие.

- Одного захода «Шмеля» или даже «Осы» хватит, чтобы отправить на тот свет всех, кто будет на борту этой лодки, - заявил Антракоз.

- На них ставят спаренные пулемёты для обороны, - пожал плечами Аспирант, - но вряд ли это их спасёт. Именно поэтому большая часть аэропланов и будет прикрывать лодки с солдатами.

- У линкоров Котсуолда достаточная плотность огня, чтобы не подпустить к себе торпедоносцы, - добавил Бригадир.

- Значит, будем спасать обречённых, - усмехнулся Антракоз. - Весёленькая перспектива.

- Перспектива у нас, действительно, самая развесёлая, - мрачно заявил Бригадир. - С нами полностью рассчитываются перед сражением. После него Котсуолд в наших услугах не нуждается.

- Выходит, нас тут бросают, - кивнул больше самому себе Антракоз. - Ну, чего-то в этом духе и стоило ждать от Котсуолда. Попользовались и выкинули за ненадобностью.

- И нам надо решить, что будем делать после этого боя, господа, - как ни в чём не бывало, произнёс Бригадир. - Командир эскадрильи «Лафайет» открыто заявляет, что перейдёт на сторону Блицкрига.

- А чего ещё ожидать от заокеанцев, - усмехнулся Оргард. - Принципов у них нет, когда дело касается наживы.

- Тут уже не в наживе дело, а в выживании, - ответил ему Аспирант. - Блицкриг вряд ли будет соблюдать право прохода - тех, кто откажется перейти на их сторону после боя, просто уничтожат.

Право прохода - старинный закон, по которому наёмников, не сражающихся на стороне врага, пропускали через свои позиции. Его ещё худо-бедно соблюдали в Первую войну, но в основном только в отношении эскадрилий. Ведь гонять аэропланы по небу над собственными позициями часто выходило себе дороже. Отчего-то я не сомневался - Блицкриг никого не отпустит. Сейчас на Континенте идёт такая война, где врага, даже потенциального, щадить не станут ни в коем случае.

- И что же мы можем сделать? - задал животрепещущий вопрос Антракоз.

- Либо вместе с теми, кто не собирается переходить на сторону Блицкрига прорываться к имперским позициям и предложить им свою службу, - предложил Бригадир. - Империи сейчас нужны все силы, какие только удастся собрать. Вот только денег не так много. А можно вместе с «Лафайетом» сражаться за Блицкриг. Тем более что у нас есть неплохой козырь в этой игре.

Не дожидаясь вопросов, он указал на меня и Гневомира.

- Блицкриг открыто разыгрывает карту урдского царя, собирает всех эмигрантов, кто имел отношение к военному делу, вот через наших урдцев мы и предложим свои услуги.

- А нам так уж нужны все эти легенды? - удивился Оргард. - Вроде раньше репутации хватало.

- В этот раз она сыграет против нас, ты это знаешь не хуже моего. Мы слишком долго и последовательно отказывались воевать за Блицкриг - теперь нам нужно кинуть хоть какой-то мостик к их командованию. И господа Милорадов и Олешев станут для нас этим мостиком. Вы ведь не против, господа?

Мы с Гневомиром промолчали. Даже не взглянули друг на друга. Однако я понял, что нам пора серьёзно поговорить, и как можно скорее. Ведь в небе над Дёйнкирхе скоро разразится страшная битва. Возможно, величайшее воздушное сражение современности. И у меня не слишком много шансов пережить его.

Быть может, пришла пора открыть карты?

Ответа на этот вопрос у меня не было, и я вовсе не уверен, что смогу его найти. Однако остановить меня этот факт уже не мог. Я твёрдо решил - с Гневомиром надо поговорить, а уж как будет наш диалог проходить, зависит только от нас. В общем, главное - ввязаться в драку, там посмотрим, что дальше. И вообще будет ли это самое дальше.

Вот только возможность поговорить нам не представлялась долго. Я с головой ушёл в подготовку своего «Ньюпора» к предстоящему сражению. Меня приписали к разведке, и поначалу я долгие часы проводил в обществе Оргарда прямо на палубе авианосца, глядя, как техники эскадрильи буквально полностью перебирают машину, переделывая её под разведывательный вариант.

- «Ньюпор» - не «Оса» и не «Стриж», - пояснял Оргард, - но для разведки сгодится и он. Сейчас мы максимально облегчим машину, поставим на неё пару скорострельных пулемётов блицкриговского производства и будет у меня прикрытие во время вылазок. Поглядим, быть может, ты справишься с этой задачей лучше Близнецов, будь они оба неладны со своим патриотизмом.

- Из-за чего они покинули нейстрийскую армию? - спросил я у Оргарда. Не то, чтобы это меня так уж сильно волновало, просто наблюдать за работой техников, буквально по винтику перебирающих мой аэроплан, стало к исходу второго дня скучновато.

- Поддержали не того майордома, - ответил Оргард.

Я знал историю с двумя майордомами, что недолго правили королевством. Короли Нейстрии давно уже не имели реальной власти над страной, передав всю полноту её майордомам, за что получили на Континенте насмешливое прозвище ленивые короли. После Первой войны сложилась странная ситуация, когда Нейстрией почти полгода управляли сразу два майордома. Страна тогда разделилась на два враждующих лагеря. Первого майордома, которого называли северным поддержали офицеры, жаждавшие поставить страну на военные рельсы и готовить её к новому кровопролитью, все деньги из казны пустив на развитие и перевооружение армии. За южного же встали сторонники мира, в основном крупные торговцы и промышленники, которым хотелось, конечно же, развивать свои предприятия, а не вкладывать деньги в армию. Нерешительный, лишённый власти король сидел в столице, окружённый генералами, и издавал манифест за манифестом, в которых обличал южного майордома, как предателя и пораженца, мешающего верному развитию государства. Но всем было ясно, чья рука водит его пером. В итоге, столицу взяли завербованные промышленниками и торговцами наёмники, которых было очень много после окончания войны. Верхушку военного переворота публично казнили, однако обошлось без массовых репрессий. Большую часть офицеров, поддержавших своих лидеров и командиров по недавней войне, попросту вытурили из армии. Ходили слухи, что даже майордом уцелел - его точно не было среди казнённых, а по официальной версии он покончил с собой, когда наёмные войска вошли в город.

- Теперь большая часть тех, кто сражался за северного, - добавил Оргард, - будут драться за генерала ле Дёза. А ведь он был его самым ярым сторонником во времена диктатуры. Непонятно, как ему удалось не угодить под топор палача? Он ведь даже в армии остался, сохранил чин, только командования лишился и был переведён на какую-то штабную должность. Вроде как закат карьеры и всё такое, - помахал рукой Оргард, - но, всё равно, непонятная история какая-то. Слишком мутная.

- Все революции и перевороты заканчиваются мутно, - пожал плечами я, - или большой кровью, как у меня на родине.

- Да уж, приятель, - хохотнул Оргард, - вот уж где не хотел бы жить, так это в Урде.