Красавица и босс мафии - Лола Беллучи

В моем шкафу есть платья, не меньше дюжины, все они бесспорно красивы, но ни одно не похоже на это. Даже красное платье, которое я надела на мероприятие в Риме, было потрясающим, но это? Неважно, какой уровень интенсивности я ставлю перед словом "прекрасное", мне кажется, что этого недостаточно.

— Тогда повернись в другую сторону, потому что, клянусь Богом, если ты испортишь это платье, я тебя убью. — Это замечание — идеальный спусковой крючок для неконтролируемого смеха, который вырывается из моего горла.

Я начинаю смеяться и просто не могу остановиться, я и раньше нервничала, но платье просто взорвало мои датчики тревоги, и мое тело решило разрядить их неконтролируемым смехом, который заставляет меня наклониться вперед, чувствуя, что мой живот болит, а глаза слезятся. Рафаэла смотрит на меня как на сумасшедшую, и, видит Бог, я, наверное, выгляжу именно так.

Не знаю, сколько времени проходит, прежде чем я глубоко выдыхаю и снова беру себя в руки.

— Лучше? — Спрашивает Рафа, и я киваю. — Готова? — Я снова качаю головой, говоря "нет". — Тогда лучше притворись, что готова, потому что тебе нужно начать собираться.

Я нервно смеюсь, чувствуя, как у меня сводит живот. Притвориться. Очень хорошо. Я могу сделать это, и притвориться. Я могу притвориться, что влюблена в Витторио. Я могу притвориться, что научилась танцевать этот чертов вальс.

Сегодня я могу притвориться.

Я моргаю на платье и прикусываю губу, сердце меняет ритм, когда ужасная идея овладевает моим сознанием. Это ужасная идея, абсолютно нежелательная, но прежде, чем я успеваю прогнать ее на веки вечные, она уже пускает корни в моем сердце, причем таким эгоистичным образом, что до этого момента я даже не считала себя способной на это.

— Это эгоистично, но почему это проблема? — Звучат в моей голове слова Витторио, и я прикусываю нижнюю губу.

Только сегодня, Габриэлла. Только сегодня. Это слишком красивое платье, чтобы надеть его впустую. Если ты хочешь немного притвориться, почему бы не притвориться на отлично? Кто, в конце концов, кроме меня самой, может меня осудить?

ГЛАВА 35

ВИТТОРИО КАТАНЕО

Я стучусь в дверь спальни Габриэллы, и через несколько секунд ее открывает Рафаэла. Глаза девушки расширяются, когда она сталкивается со мной, и она опускает голову.

— Дон Витторио.

— Габриэлла готова?

— Да, дон. Мы уже собираемся спускаться.

— Очень хорошо, оставь нас. — Я освобождаю место для экономки, и она несколько раз моргает своими голубыми глазами, затем смотрит через плечо в комнату, словно сомневаясь, стоит ли мне подчиняться, и наконец тяжело сглатывает.

Рафаэла проходит мимо меня, и я жду, пока она не исчезнет за углом коридора, чтобы войти в комнату Габриэллы. Идеально заправленная кровать сразу привлекает мое внимание, я вспоминаю комментарий Луиджии и задаюсь вопросом, так ли это на самом деле. Я почти уверен, что это так.

— Рафа? — Мягкий голос Габриэллы раздается из-за открытой двери шкафа, и я направляюсь туда.

Когда я прохожу через вход в комнату, мои глаза задерживаются на стройном теле, обращенном в сторону от меня. Взгляд Габриэллы находит меня в отражении зеркала, перед которым она стоит, она следит за каждым моим шагом, затаив дыхание, как и каждый раз, и мне не следовало бы так радоваться тому, что я так сильно влияю на бразильянку, но я это делаю.

— Привет, Габриэлла. — Я останавливаюсь в двух шагах от нее. Она медленно выдыхает и облизывает накрашенные губы.

Я внимательно рассматриваю ее в зеркале. Платье, которое я выбрал, оказалось намного лучше, чем я себе представлял, яркий цвет прекрасно контрастирует с бледной кожей и темными волосами, уложенными волнами и сконцентрированными на одном плече. У меня кровь стынет в жилах, когда взгляд останавливается на круглой попке, очерченной тонкой тканью. Платье, похоже, было сшито на заказ для ее тела в форме песочных часов.

— Одной вещи не хватает, — говорю я и достаю из кармана брюк длинную тонкую коробку. Глаза Габриэллы следят за этим движением и расширяются, когда открывается ее содержимое. Она приоткрывает губы, оставляя их в идеальной форме буквы О. — Подними волосы, — приказываю я, и, как всегда, она немедленно подчиняется.

Я достаю из коробки чокер и подношу его к шее Габриэлы, закрывая. Он сидит как перчатка, подгоняясь без зазоров. Украшение из белого золота инкрустировано бриллиантами в форме листьев и шипов, в центре рубинами выложена полностью распустившаяся красная роза, окруженная маленькими изумрудами.

В этом не было необходимости, просто сам факт посещения дня рождения Массимо Коппелине без приглашения и с его предполагаемой внучкой, висящей у меня на руке, стал бы громким и ясным сигналом для старика. Однако то, что было лишь ноткой драматизма в этой сцене, превратилось в неконтролируемый импульс, когда идея обозначить Габриэллу как свою таким образом понравилась мне гораздо больше, чем я думал. Изначально я планировал просто купить дорогое ожерелье, любое.

Я также не собирался сам выбирать платье, чтобы прикрыть нежную кожу стоящей передо мной девушки, но у Габриэллы есть эта интригующая привычка заставлять меня действовать инстинктивно.

Я не импульсивный человек, никогда им не был и не собираюсь им становиться. Однако в бразильянке есть что-то такое, что не позволяет мне обуздать примитивные требования, которые мое тело и разум предъявляют к ней за то короткое время, что мы знакомы.

Сначала оставить ее в живых. Затем потребовать ее подчинения. И с тех пор — череда мелких решений, таких как позволить ей задавать вопросы или просто отвечать на них. И эти импульсы начинают становиться все более интенсивными с каждой минутой, проведенной в ее присутствии.

Один, в частности, начинает бунтовать против моего безразличия: требовать ее полного и абсолютного подчинения, забирать каждый вздох Габриэллы, заполнять ее разбитый разум и властвовать над ее пустой душой, пока не останется ни одной частички девушки, которая не была бы полностью моей. Забрать у нее все. Упиваться ее абсолютной покорностью и пьянеть от Габриэллы так, как ничто и никогда не могло заставить меня опьянеть.

Я глубоко вдыхаю, и сладкий запах, чем-то напоминающий розы, заполняет мой нос, когда Габриэлла откидывает волосы на плечо. Невероятно уместно, я едва не смеюсь. Еще одна вещь, которую бразильянка способна пробудить, это необычное желание, о котором еще совсем недавно я и не подозревал, — улыбаться.

— Идеально! — Это слово повисло между нами, но это правда, которую я не хотел скрывать. Больше маленьких инстинктивных жестов, которые невозможно сдержать. — Готова притвориться? — Спрашиваю я, касаясь своими пальцами ее пальцев.

Габриэлла