Единорог - Лилия Баимбетова

— А потом? — сказала я.

— Потом я от этого дела как-то отошел. Выбился в частные предприниматели мелкого пошиба. Валерка-то все рвался наверх. С ним еще несколько ребят, из наших. Он и мне мозги вправлял, да только я…

— На этот раз не вправил?

— Лер, ты не поймешь.

— А ты объясни.

— Валерка был… ну, смыслом моей жизни. Очень долго. Я в Афгане выжил только из-за того, что он был рядом. Мне стыдно, что ли, было. Я же знаю, он каждый миг меня оценивал. Он со всеми так. Оценивает каждый поступок. И если человек в чем-то сплоховал, Валерка просто ставит на нем крест. Я же знал, что если я дам сла-бину, я для Валерки просто перестану существовать. Стану пустым местом. Я ведь знаю, что он прав. Он редкий человек, Лерка, таких больше нет.

— А что случилось? Поссорились вы, что ли?

— Он… в общем, он едва не погиб. Машину, в которой он ехал с ребятами, об-стреляли. Шома и Витек погибли, а Валерка выжил чудом. Я его вытаскивал из той машины, ясно? — в его голосе снова послышались агрессивные нотки, — Это же не опи-сать, что со мной тогда было. В этом, наверное, все и дело. А потом Валерка сел.

— В каком смысле?

— В прямом, — сказал Саша. И посмотрел на меня — так грустно и спокойно.

Не знаю, что я почувствовала, когда он это сказал. Реальность надвигалась на меня весь сегодняшний день, и вот она придвинулась так близко, что нависла у меня над головой, и ее черная тень закрыла мой простой и понятный мир. Я просто почувст-вовала, что сейчас, сию минуту реальность упадет мне на голову.

— И долго он сидел? — спросила я.

— Четыре года. Вышел по амнистии. Ты не спрашиваешь, за что.

— Я примерно представляю.

— В общем, он сел. И в то время я как-то отошел. От дел. Ушел в сторону. Когда Валерку выпустили, он пытался меня воспитывать, но я решил, что хватит.

— Почему?

— Лер, ты только не подумай, у него нормальный бизнес сейчас, ничего такого.

— Угу, — сказала я.

— Понимаешь, я…. В то время я так опирался на Валерку, что, случись с ним что, я бы просто сдох вместе с ним. Я не знал бы, как жить, ясно?

— И ты решил больше не пускать его в свою жизнь?

— Именно.

— Саш…

— Что?

— Он же был у тебя на дне рождения.

— А ты поверишь, что я его до этого пять лет не видел? Мы перезванивались ино-гда, а встречаться не встречались.

— Почему он не женат?

Саша поерзал на стуле.

— Что, женат?

— Нет, что ты! Он в разводе, давно уже. Как вернулся оттуда, с Афгана в смысле, так и развелся. Он, понимаешь, рано совсем женился, а она такой дрянью оказалась. И дурой, и дрянью.

— Поэтому он больше и не пробовал?

— Ну, может. Знаешь, он ведь… — Саша вдруг заулыбался, странно так, мечта-тельно и растерянно, — Он же прям с ума сошел по тебе, я уж и не думал, что когда-нибудь увижу такое. Он мне сказал: если у тебя с ней что-то есть, я тебя убью.

— По-твоему, это должно мне понравится?

— Знаешь, я никогда раньше не смог бы представить Валерку влюбленным. Он вообще не привязчивый. Не знаю, всегда такой был или там стал, не знаю. Валерка не привязывается. Ни женщинам. Ни к друзьям. Он легко расстается с людьми, если люди по какой-то причине перестают его устраивать. Люди нуждается в нем, он сам ни в ком не нуждается. Но тех, кого он держит вокруг себя, за тех он отдаст жизнь.

— Мне не нужно, чтоб за меня отдавали жизнь, — сказала я.

— Ты так думаешь? Знаешь, Лер…. В общем, я хотел сказать тебе…

— Да?

— Он с ума сходит, Лер. Я его двадцать лет знаю, но я никогда его таким не ви-дел. Знаешь, устраивает он тебя или нет, но, Лер, отнесись к нему не так, как к очеред-ному ухажеру, которому просто хочется погулять с красивой девушкой. Здесь все серь-езно, Лерка. Понимаешь, он, конечно, такой, ну, крутой, но сердце у него — беззащит-ное. Я двадцать лет его знаю, Лерка, я знаю, что говорю.

А потом он ушел. Я только закрыла за Сашей дверь, как грянул телефонный звонок — из обоих аппаратов. Я побежала в спальню и схватила трубку. Честно говорю, я почему-то подумала, что это Валера. Хотя зачем ему звонить среди ночи.

В трубке царило молчание. Даже дыхания не было слышно.

— Я вас не боюсь, — сказала я в приступе неожиданного веселья, — Я вас не боюсь, слышите?

И положила трубку.

В квартире стало так тихо. Я разозлилась. Пошли и раздвинула все шторы, и мо-розная звездная ночь обрушилась на меня изо всех окон.

Я не боюсь больше, нет. Пусть меня убьют. Пусть я умру, я больше не боюсь. Я жила, как дурочка, в добровольной тюрьме, не смея выйти за собственноручно создан-ные стены. Но все изменилось. Я увидела "мир иной". Я больше не боюсь.

Там лап ленивых плавное движенье

Рождает страшный тишины раскат,

Но вот одна из кошек, взяв мишенью

Блуждающий по ней тревожно взгляд,

Его вбирает в свой огромный глаз, -

И взгляд, затянутый в водоворот

Зрачка, захлебываясь и кружась,

Ко дну навстречу гибели идет,

Когда притворно спящий глаз, на миг

Открывшись, вновь смыкается поспешно,

Чтоб жертву в недрах утопить своих:

Вот так соборов окна-розы встарь,

Взяв сердце чье-нибудь из тьмы кромешной,

Его бросали богу на алтарь.

Это Рильке. «Окно-роза». Я не хочу сказать, что сердце мое бросили на алтарь. Это взгляд мой пойман и утоплен. А Валера похож на кошку, очень похож. Вкрадчивая походка, руки в карманах и этот поворот головы, глаза, слегка приподнятые к вискам.

Вот еще из Рильке:

…Не так уж трудно

понять убийц, но это: смерть в себе,

всю смерть в себе носить еще до жизни,

носить, не зная злобы, это вот

неописуемо.

"Это вот — неописуемо". Он — неописуем. Я сразу поняла это, с первого взгляда. Надо в следующий раз подвести его к зеркалу и посмотреть, отразиться ли он там. Мне даже кажется, что не отразится. Зеркало не примет его. Не выдержит. Что ни говори, а у зеркал тоже есть нервы.

Валерка все-таки позвонил. Смешной такой, звонит и говорит:

— Это я. Я тебя разбудил, да?

Если б я о нем не думала в тот момент, я бы его просто не узнала. Да и поздно уже, нормальные люди спят, одна я сижу, дурочка, дневник мучаю.

— Нет, — сказала я, — Не разбудил.

— Лер, четверть второго. Ты что не спишь?

— Я о тебе думаю, — ляпнула я.

— Думаешь, как бы меня отшить завтра?

— Не-ет. А ты зачем звонишь? Сказать, что ты завтра занят?

Он засмеялся.

— Лер…

— Что?

— Поговори со мной немного, раз уж ты не спишь.

— О чем?

— Все равно. Расскажи что-нибудь. Или стихотворение прочитай.

"Ладно же!" — подумала я и рассказала ему «Окно-розу».