Случайный рыцарь - Николь Сноу
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мы столкнулись с более серьезной проблемой, чем я мог предположить. Злоумышленники приехали со специфическим инструментом и планом. И это не была какая-то предварительная разведка на местности, предназначенная для выявления слабых мест.
Начинаю переживать, что даже установленных профессиональных камер может оказаться недостаточно для обеспечения безопасности дома. В любой момент, когда эти ублюдки решат вернуться, они это сделают.
* * *
Загнав в гараж квадроцикл, я наталкиваюсь на Беллу рядом с амбаром. Она кормит Эдисона леденцом, который громко хрустит на его зубах.
– Подумываю купить еще одну лошадь, – говорит она.
Моргаю. Вспомнив количество неприятностей, которые навлек на мою голову этот старый коняга за последние несколько лет, я спрашиваю:
– Ты уверена, что потянешь сразу двух? Да и зачем?
– Чтобы кататься верхом, дурачок, – говорит она, оборачиваясь с мягкой улыбкой. – Эдисон становится слишком стареньким.
Как будто понимая, что она говорит, конь громко фыркает, показывая все зубы.
– Не думаю, что он будет в восторге, – говорю я. – Это его личное маленькое королевство.
Она смеется и обнимает лошадь за шею.
– О, приятель, тебе понравится, если я найду миленькую маленькую кобылку.
Ненавижу, когда она наклоняется и прогибается в спине. Слишком хорошо выглядит ее задница с этого ракурса. Так маняще, что руки жжет желание прикоснуться к ней. Член снова начал яростно рвать ширинку.
Видать, судьба у меня ходить следующие шесть месяцев со стояком, которым можно гвозди забивать.
Прихватив пару рабочих перчаток, стремлюсь к лестнице, ведущей на чердак. Там я открываю люк, чтобы скинуть через него на пол амбара несколько тюков сена.
– И как тут все теперь? Я несколько лет не была здесь. – Голос Беллы отдается эхом позади.
Я хватаю в руки тюк и поворачиваюсь, готовый сказать, что она не должна быть здесь сейчас. Но голос исчезает. Солнечный свет из крошечного окошка под потолком падает на нее, создавая волшебную иллюзию. Плавающие в воздухе пылинки мерцают вокруг силуэта девушки, как звезды в темную ночь. Когда Белла поворачивает голову, на ее лицо тоже падает луч, и оно становится таким же ярким, совершенным и прекрасным.
– Ух ты! Они все еще здесь!
Она мчится в передний угол, где к стене прикреплен грубо обтесанный стол, а под ним – маленькая грубая скамья.
– Это был мой письменный стол. – Девушка вытаскивает скамейку и садится. – Сейчас он мал, но в то время идеально подходил. – Улыбаясь, она проводит рукой по поверхности. – В детстве я много лет подряд мечтала стать писателем. Я часами просиживала здесь, сочиняя истории о девушках и их лошадях. Думаю, дед спрятал несколько штук где-нибудь в ящике.
Она так оживленно рассказывает, что я почти вижу, как маленькая мечтательная девчонка сидит и строчит свои эссе.
– И еще вот тут, – говорит она, указывая на кучу сена позади меня, вставая. – А вот здесь я частенько отдыхала после обеда.
Я хватаю еще один тюк с сеном.
– Вряд ли тебе было удобно.
– О, ты ошибаешься, было, и пахло так хорошо. В этом есть что-то… что-то теплое и знакомое.
Проклятье! Последнее, что мне нужно, это представить ее, лежащую в охапке сена под лучами солнечного света, освещающего каждый миллиметр ее тела, умоляющего о прикосновении.
Рыча, я сбрасываю больше сена в люк, а когда оборачиваюсь, она взбирается на сложенные тюки.
– Эй, аккуратнее! – кричу я, боясь, что девушка потеряет равновесие и свалится.
– Я взбиралась на самый верх, – говорит она, поднимаясь на следующий уровень. – И ложилась, закинув руки за голову, совершенно довольная жизнью. Я иногда скучаю по тому времени.
Она делает именно то, о чем рассказывает. Скользит вниз по верхнему ряду, держа руки за головой, и улыбается лучику, падающему на лицо.
Я сложил здесь тюки прошлой осенью и с тех пор каждую неделю бросал их Эдисону. На вершине остается только один ряд.
– Осторожнее, – говорю я, подбирая еще один тюк из широкого нижнего ряда. – Ты можешь упасть.
Ее звонкий смех эхом отражается от потолка.
– Дед постоянно это говорил, когда я умоляла разрешить мне спать здесь всю ночь. Ни разу не позволил…
Ее фраза заканчивается пронзительным визгом.
Черт! Я швыряю сено в люк и поворачиваюсь как раз вовремя, чтобы увидеть ее взгляд. Она уже соскользнула с верхнего ряда и вот-вот свалится со второго. А там еще пара и твердый пол.
Я прыгаю вперед и успеваю поймать ее, когда она скатывается вниз. Белла совсем легкая, но нога попадает между двумя тюками, и в итоге мы оба скользим вниз.
В полете успеваю развернуться так, чтобы не придавить Беллу. В результате она оказывается на мне верхом, упирается руками и хохочет, запрокинув голову и изогнув спину так, что мне открывается шикарный вид на два нежных полушария, обещающих райское наслаждение их вкусившему.
Черт. Меня. Подери. Рот моментально пересыхает.
Раньше я никогда не видел ее в майке с таким низким вырезом. Я бы заметил край бюстгальтера и наполняющие его идеальные, размером с мою ладонь, груди, рвущиеся на свободу из тесного пространства кружева.
Взглянув на верхний ряд, она говорит:
– Либо тюки были крупнее, либо тогда я была слишком маленькая.
Ее бедра с силой давят на мои, заставляя член бешено дергаться и пульсировать. Девушка слегка покачивается, будто наслаждаясь ощущениями, а затем смотрит на меня сверху вниз. Зеленые, как лесная чаща, глаза прищурены, но я вижу, как в них скачут бесенята.
Клянусь, если она не поостережется, я…
Она снова двигает бедрами. На губах расцветает дразнящая улыбка, когда Белла чувствует мой стояк, и она скользит по мне, чуть ниже, еще ниже… Взгляд блуждает по моему лицу – от губ к глазам и обратно.
– А ты как думаешь, Дрейк? – Она наклоняется еще ниже, так что наше дыхание смешивается, и тихо шепчет: – Тюки стали меньше или я выросла?
Будь я проклят, если знаю ответ на этот вопрос. В эту секунду в голове воцаряется единственная мысль; как сильно я хочу сорвать с нее одежду, раздвинуть широко ноги и погрузиться в юное тело. Девушка прекрасно понимает, что творит. Осознав, что она бессовестно дразнит меня, вспыхиваю как порох. Стащив перчатки, отбрасываю их прочь и присоединяюсь к игре. Мои руки без
