Корпорация «Коррупция» - Дмитрий Серков

– Превратили форум в выяснение отношений! Любители! – он залпом выпил рюмку

водки и, дождавшись, когда бармен нальет следующую, добавил, – на войне такие

погибали первыми!

При чем здесь война и кто из них любители, Соболева не совсем поняла, но

переспрашивать, как водится, не стала. Советник злился: на себя, на окружающих, на нее.

Весь мир являлся для него раздражителем.

– Мы создаем работающий механизм, всеми силами поддерживаем хрупкое

равновесие, выстраиваем взаимодействие, а какой-то медведь вваливается в нашу

посудную лавку и в один миг своим огромным задом разносит все вдребезги. – Очередная

порция водки отправилась в его глотку. – А все почему?!

Соболева лишь пожала плечами.

– Любители потому что! – повторил он свой постулат. – Настоящих служак –

единицы. Конъюнктурщики! Кто из них по «земле» ходил? Почти никто! Штабные крысы!

Пороху не нюхали! Интригами звезды на погоны заработали, на день в командировку

съездили – уже медали и ордена на грудь нацепили. Герои! Работать разучились, только в

карман свой смотрят… Кого крышевать, кого пощипать…

Он еще некоторое время распалялся, рассыпаясь междометиями и ругательствами,

затем опрокинул третью рюмку, замолчал и, прикурив сигарету, долго смотрел на

покорную слушательницу.

– Извини… накипело…

За вечер он больше ни разу не притронулся к спиртному.

– Как у тебя дела? Как поиски главного врага человечества? – советник

иронизировал, но выглядел при том заинтересованным.

– Главный враг там, – она неопределенно махнула в сторону, – а я – здесь.

Заинтересованные лица попросили о моем участии в лыжных гонках.

Штурмин шутку в свой адрес принял, улыбнувшись уголками губ.

– Как день прошел?

Неужели его и правда интересует, чем она занималась до самого вечера?! И Алена

рассказала, как целый день слонялась по Домбайской поляне, изучая окрестности, как

отбивалась от набившегося в попутчики коллеги, как он помог выбрать лучшие лыжи в

прокате и как, не отходя ни на шаг, старался научить всяким выкрутасам на склонах. Но

падал он, надо сказать, много больше.

Потом побеседовала с несколькими северо-кавказскими начальниками на предмет

сомнительной деятельности некого красноярского кредитного учреждения в СКФО, но все

только неопределенно отмахивались в ответ.

– Это что, табу?

Штурмин вскинул брови:

– В какой-то мере… Никто не хочет ворошить дела давно минувших дней…

Рассказ не занял много времени. Да, банк действительно был. Зарегистрированный в

Красноярске, он не факт, что действительно имел какое-то отношение к Красноярскому

краю. Заинтересованные лица устроили в нем прачечную, в которой активно стирали

казенные деньги. В зону влияния попали многие субъекты северо-кавказского региона,

часть городов ЮФО. Поддержка осуществлялась на самом высоком уровне, но местном. С

федералами то ли не делились, то ли они вообще не в теме были. Конец всему положила

проверка Счетной палаты. Скандал вышел нешуточный: редкие руководители оказались

не замазаны в криминальной схеме разворовывания государственных средств.

– Все всё знали и закрывали глаза, – пояснил советник. – Смотрели в свой карман и

даже не думали, чтобы придать видимость законности творимым делам. А когда из

федерального центра вопросы задавать начали, растерялись…

– А результат?

Штурмин вновь улыбнулся своей едва заметной загадочной улыбкой.

– Как всегда. Стрелочников выявили и посадили. Реальные бенефициары за

подставными лицами и оффшорами спрятались. Местные князьки, как уж на сковородке,

крутились, вызванные на ковер к Самому… А дело в конце концов на тормоза спустили.

Иначе пришлось бы всю вертикаль власти на скамью подсудимых сажать. Если не за

активное участие, так за укрывательство и халатность. Короче, политическую элиту в

регионе решили сохранить, но хвост казнокрадам и иже с ним прищемили. Слава Богу,

Южноморск эта зараза обошла стороной. Мы вовремя среагировали и успели выстроить

адекватную защиту.

– Кто же за всем стоял в действительности?

– Неизвестно, – он только развел руками, – я тогда только в край пришел. Но

поддержка у меня была с самого верха. Так что связываться со мной определенный

контингент опасался.

Опять тупик!

Алена смотрела на сильные руки, на кипельно-белые безупречные манжеты сорочки,

выглядывавшие, как положено, на три сантиметра из-под рукава пиджака, на тускло

мерцающий циферблат часов и мечтала оказаться в его объятиях. Почему они говорят

банальности, обсуждают всякие глупости вместо того, чтобы отдаться чувствам, подарить

себя друг другу? Почему так бездарно тратят бесценное время, которое уже никогда не

вернешь? Она видела перед собой глаза, вобравшие в себя весь мир, уста, в которые готова

была впиться губами, испытывала жажду, утолить которую не представлялось возможным.

Они заказали кофе, говоря ни о чем, а затем по ставшей уже традиционной привычке

Штурмин провожал Алену до самой двери.

– Спокойной ночи. До завтра…

Он был совсем рядом, они почти касались друг друга.

– До завтра…

Невидимая нить связала его и ее, не позволяя разойтись по своим номерам.

– Завтра будет трудный день. На форуме объявлен перерыв, но предстоит обсудить

ряд сложных вопросов…

Опять он о работе!

Он нервно дышал, ноздри раздувались, жадно ловя кружащиеся вокруг флюиды.

– Спасибо за вечер…

Ищущие поддержки сильные пальцы скользнули по нежной ладони, и Штурмин

повернулся, собираясь уходить.

Ну уж нет! Упускать шанс Алена больше не собираюсь! Успев перехватить его руку,

она погрузилась в пучину наслаждения. Наверное, если вдруг рухнула бы плотина Саяно-

Шушенской ГЭС, освободившийся поток был бы слабее, чем лавина нахлынувших чувств.

Стоило только дотронуться до Штурмина, и он сам ринулся вперед, точно последние

оковы пали от легкого прикосновения. Трепещущие тела встретились, столкнулись,

сплющились, смешались на уровне молекул. Руки сплелись, сердца забились в унисон.

Картина мира сжалась до ощущений, до прикосновений, до ласк, до бьющихся в агонии

кварков и электронов.

Он ураганом подхватил Алену, словно невесомую пушинку, и внес в номер. Одежды

пали на пол, и они предстали друг перед другом в первозданной красоте. Как Адам и Ева в

райских кущах, единственные во вселенной, не знающие греха и искушения, жаждущие

дарить себя и познавать ближнего.

Это был натиск. Шторм. Буря. Девятый вал. Исступление страсти, на смену которому

пришла трепетная нежность. В безумных дикарских плясках наступал штиль, и

влюбленные могли позволить себе отдышаться, а затем все начиналось сначала. Им надо

было наверстать то, что наверстать уже невозможно. И они с новыми силами бросались

вперед, чтобы затем упасть обессиленными на смятую постель.

Штурмин всякий раз был разный. За ночь у Алены сложилась впечатление, что

занималась любовью с десятком различных мужчин. То сильный и спокойный, то

неистовый и взрывной, то почти застенчивый, то властный и самоуверенный. Каждый раз

новый, каждый раз по-новому, каждый раз в другом месте. Она и представить не могла,

что интимная жизнь может быть столь разнообразна, и при том – никаких извращений.

Только чувства, только страсть, только наслаждение.

Когда силы оставили их окончательно, Алена вдруг захотела объяснить ему всю

значимость случившегося, захотелось, чтобы он понял, что именно его она ждала всю

жизнь, его искала и не находила. Что именно он снился ей далекими ночами, когда еще

подростком, закутавшись в одеяла, она мечтала, как все будет…

– Я тебя…

Борис закрыл ей рот поцелуем.

– Не надо… Все будет хорошо…

Когда он изможденный длительным ночным марафоном уснул, Алена долго гладила

ладонью его жесткие волосы с редкой проседью, придававшей дополнительного шарма,

мускулистые плечи и грудь. От одного только осознания, что он здесь, рядом, в ее постели,

она уже впадала в экстаз.

«Обязательно все будет хорошо. Ведь ты – мой принц!