Ночи большого города - Натали Гарр

Черт…

Что это было?

Мы лежим на мокром бугристом асфальте, и я не могу пошевелиться. Мне тяжело… боже, почему он не поднимается?

– Роберт, вставай, – завозившись под его телом, я пробую выбраться из-под него, но ничего не получается. – Встань! – слезы наворачиваются на глаза, я знаю, что это, но не хочу признавать истину. Он сейчас очнется. Должен очнуться, иначе и быть не может, ведь так? Все хорошо, Кэт. Не паникуй. Не дергайся.

Вокруг разворачивается чудовищная, леденящая душу картина: топот ног, скрежет защелкивающихся наручников, зачитывание прав и прочее, отдаленно напоминающее мне крутой криминальный боевик. Неужели я и впрямь здесь?

– Роберт… – я целую его в щеку, и на губах появляется солоноватый металлический привкус.

Я плачу.

– Чтоб я сдох на фиг, бро! Нет, нет, нет! – в сознание врезается встревоженный баритон Майка.

Откуда он взялся? Внезапно я оказываюсь на свободе, мне становится легко и чертовски холодно. Я дрожу.

Майк аккуратно переворачивает Роберта на спину, я задерживаю дыхание и затыкаю ладонями рот, чтобы не закричать. Он весь перепачкан кровью: ключицы, плечи, шея и даже лицо. Нет, я не верю. Из горла вырывается истошный крик, я раскачиваюсь взад-вперед, сидя на тротуаре, щипаю себя за руки, тяну за волосы, но это не срабатывает. Мой жуткий ночной кошмар не прекращается, я не могу проснуться, не могу!

– Бога ради, Энтони! Забери ее отсюда! – командует Майк, склонившись над своим братом. – Эй, вызовите 911! Быстрее, мать вашу, шевелите задницами!

Он стягивает с Роберта куртку и зажимает глубокую кровоточащую рану чуть выше его груди. Меня тошнит. Голова кружится, и все плывет, плывет. Истерика новой волной окатывает меня. Я рыдаю и, кажется, теряю рассудок. Господи, я сейчас умру! Или уже умерла и это мой ад? Где я? В каком измерении?

– Тони, я же сказал – убери ее отсюда, немедленно!

Поблизости гудит мигалка, распахиваются двери, выбегают санитары. Я больше не вижу Роберта, они загородили его.

– Кэтрин, пойдемте, – Тони помогает мне подняться, но я не желаю никуда идти.

– Пусти меня… не трогай… – шепчу я, отмахиваясь от него руками.

– Пожалуйста, вам тут не место.

– Я поеду с ним… я хочу к нему!

– Что ты с ней цацкаешься?! Бери ее и уноси! – распоряжается Майк, следуя к карете «Скорой помощи». Тони смело отрывает меня от земли, я захлебываюсь слезами, и очертания окружающего мира постепенно начинают сгущаться в мутное тугое пятно.

– Не надо… не надо…

Я проваливаюсь в темноту.

Ненавижу больницы, они наводят на меня ужас.

Навязчивый специфический запах, белые халаты, безвкусный кофе из автоматов, чтобы скоротать нескончаемые минуты до приговора врача… в общем, мрак.

Мы находимся здесь уже два часа. За это время меня успели привести в чувство, напичкать успокоительными и уложить на диван, чтобы я, чего доброго не угодила в отделение интенсивной терапии. Черт, ну и пытка!

Я опять обвожу взглядом приемную. Стюарт и Риз смирно сидят напротив, с ними какая-то пара, вероятно, их близкие друзья или родственники, приехавшие по первому зову. Майк отчужденно стоит возле окна и ни с кем не разговаривает. В заляпанных грязью джинсах, «Найках» и кожаной куртке своего брата, он молчит, кажется, уже целую вечность, зарывшись в свою печаль.

Встаю и подхожу к нему.

– Эй. Как ты?

– Хреново, – уныло хрипит он. – А ты?

– Хуже, чем когда-либо.

Он кивает.

– Вот и я тоже. Слышал, на этой неделе грядет похолодание.

Похолодание? Он имеет в виду погоду? Бред.

– Майк, я боюсь. Что, если…

– Исключено, – он не дает мне закончить фразу. – Этот засранец живуч, как феникс. Он не умрет. По крайней мере, не сегодня.

– Это моя вина, – причитаю я в потолок. – Он велел мне оставаться дома, а я не послушала его, упрямая идиотка!

Майк неохотно оборачивается – по его изможденному лицу блуждает горькая мука, губы искусаны до ран. Он хмурится и отрицательно мотает головой.

– Ты не виновата, Кэт. Если среди нас и есть причина всех его несчастий, то это я.

– Майк…

– Прошу, не утешай меня, ладно? Роберт пострадал из-за меня, из-за моей долбаной дурости! Теперь я стою здесь живой и невредимый, а он лежит там и… – его напускная выдержка дает слабину. Майк резко отводит от меня глаза, и между нами вновь пролегает неловкое молчание.

Ему стыдно, безумно стыдно и тяжело. Тяжелее, чем когда-либо. Откровенно говоря, я еще никогда не видела его таким – подавленным и обреченным.

– Почему ты не присоединишься к родителям? – спрашиваю я, в надежде расшевелить его. – Они нуждаются в тебе.

– Я не могу, – буркает он, высматривая что-то в окне. – Знаешь, мне почему-то вспомнилась наша внеплановая поездка в Англию. Мне было пять, а Роберту девять, и отцу вдруг приспичило отправить нас на каникулы к бабушке в Шеффилд. Предполагалось, что мы оба научимся у нее уму-разуму, культурно обогатимся и так далее, но вместо этого мы постоянно доставали ее. Особенно я, – он на мгновение заглядывает через плечо и усмехается. – Я был гребаным сорванцом, частенько попадающим в неприятности, и вот однажды я без спросу полез в подвал и умудрился запереться там, ненароком обломав ключ в замке, представляешь?

Я широко улыбаюсь.

– И что было дальше? Как ты оттуда выбрался?

– Никак. Бабушка вернулась домой и попросила соседа выломать дверь, но суть не в этом. Меня даже не отругали. Роберт зачем-то соврал, что это он запер меня в подвале. В итоге его наказали на целый уик-энд, ну а я отделался всего лишь легким испугом.

– Значит, он спас твою мелкую задницу?

– Спас. Причем безвозмездно.

Помрачнев, Майк шумно втягивает воздух, глядя на заснеженную проезжую часть Первой авеню, а я стою за его спиной в полном смятении.

Давно ли он стал таким сентиментальным? Не верится, что это тот самый парень, который постоянно рвался насолить своему старшему брату и не упускал возможности рассорить нас.

– Почему у вас такие сложные взаимоотношения, Майк? Когда это началось?

– Думаю, так было всегда, – произносит он сухо. – Мы с Робертом изначально предпочли соперничество дружбе, и в какой-то степени нам нравилось затыкать друг друга за пояс. К тому же мы были настолько разными, что люди волей-неволей сравнивали нас. Он был собранным, умным, талантливым… в общем, во всем превосходил меня. Разумеется, я ему завидовал. Чертовски! Но отправной точкой, пожалуй, стала Мануэла. Я запал на нее с первого взгляда и злился, что она выбрала его, хотя в глубине души я прекрасно понимал, что их связь не продлится долго. Мануэла никогда не подходила ему… в отличие от тебя.