Ночи большого города - Натали Гарр

Что?

Мое сердце пропускает удары.

– Что ты сделала?

Убрав от нее руки, я ошеломленно приподнимаюсь на локтях и сверлю ее укоризненным взглядом.

– Пожалуйста, только не злись.

Не злись? Да я на грани безумия!

– Кэтрин, зачем ты виделась с ней?

– Ну, случайно… – лепечет она, очевидно, растеряв все свои аргументы. Обманщица.

– Проклятие! Как ты посмела, Кэт? – прикрикиваю на нее я, охваченный вспышкой ярости. Я выбираюсь из постели, отступаю на безопасное расстояние, чтобы, не дай бог, не накинуться на нее, но черт бы ее побрал! Этой малявке не помешает хорошенькая взбучка!

– Я не думала, что окажусь там… я не планировала…

– Не планировала, но оказалась! – сквозь зубы рычу я, вытаращив на нее свои дикие, сверкающие гневом глаза. – Как?!

Она виновато пожимает плечами.

– Я так и знала, что ты рассердишься…

– И тем не менее пошла к ней.

– Да.

Прекрасно!

– Зачем? Чего ради, скажи мне?! – злость разрывает меня на куски, я не готов находиться с ней рядом, не готов. Меня трясет.

– Тебе не понять, – ее едва слышно.

Ах вот оно что? Теперь я недостаточно умен для ее интрижек! Схватив первую попавшуюся вазу, я швыряю ее об пол, и осколки мелкой россыпью разлетаются по углам.

– Отвечай, мать твою, какого хрена ты заявилась к Гарсиа?!

– Из-за Мануэлы! – пискляво выкрикивает она. – Мне осточертело быть третьей! Осточертело находиться в постоянном неведении! – по ее прекрасному лицу струятся слезы.

Третьей?

– Что ты несешь? Что ты опять нафантазировала себе?! – я подтягиваю брюки, подбираю с пола рубашку и одеваюсь. – Она умерла. Ее похоронили! Разве тебе этого недостаточно?

– Недостаточно? Думаешь, я радуюсь ее смерти, да?! – огрызается Кэтрин, захлебываясь в истерике. – Так вот, ты ошибаешься! Потому что, выживи она тогда, ты бы уже давным-давно узнал о ней правду!

Мои пальцы зависают над пуговицей, брови съезжают вниз.

– Какую еще правду?

– Такую! – шипит Кэтрин. – Это был не твой ребенок! Она изменяла тебе, спала с другим! Он обрюхатил ее, а не ты!

– Что? Нет, подожди… – шепчу я пересохшими от волнения губами.

Я ошеломленно моргаю, прислонившись спиной к стене, а Кэтрин сидит и тупо глазеет на меня.

Отлично. Шесть лет беспрерывных страданий, антидепрессантов и внутренней борьбы, а по итогу – ребенок все-таки был не от меня?

– Роберт…

На подоконнике пищит телефон. Я наклоняюсь и быстро хватаю трубку – эсэмэска от Ферраны. Черт! У меня осталось ровно двадцать пять минут.

Переслав сообщение Хэнку, я тащусь в гардеробную, Кэтрин увязывается за мной.

– Что ты делаешь? Куда ты собрался?!

– Мне нужно уехать. Срочно, – влезаю в черные джинсы, меняю рубашку, надеваю кожаную куртку и зашнуровываю ботинки. Кэтрин заторможенно наблюдает за мной, разинув рот.

– Зачем?

Проигнорировав ее вопрос, я вышагиваю в холл, растасовываю по карманам мобильник, ключи и ингалятор, и шлю Тони весточку:

«Я спускаюсь».

– Роберт! Ты не можешь просто взять и уйти! Мы не закончили!

Дьявол, вот пристала!

Разворачиваюсь на пятках, и она от неожиданности врезается в мой торс.

– Майка похитили! Я должен ему помочь, ясно?

– К-как? – она бледнеет.

– Тебя это не касается. Ложись спать и не вздумай никому звонить! – на выходе приказываю я.

– Сэр, – Тони встречает меня на парковке.

Я киваю и, забравшись в машину, созваниваюсь с Хэнком.

– Роб, мы уже в дороге. Вы готовы?

– Думаю, да… – неуверенно отвечаю я, пытаясь собраться с мыслями.

– Энтони с тобой?

– За рулем.

– Порядок. Пересекаемся на Арчер-роуд, оттуда поедем вместе, но вы даже не заметите.

– Осторожнее.

– Взаимно.

Я вешаю трубку, Тони объезжает здание и резко, на высокой скорости, жмет по тормозам.

– Что за…

Внезапно дверца с моей стороны распахивается и в салон вихрем врывается Кэтрин.

– Я поеду с тобой! – категорично заявляет она, намереваясь усесться ко мне на колени. О нет! Тони в растерянности, а я так вообще в шоке. Черт, у нас нет времени на драму.

– Кэтрин, иди домой, живо! – я выталкиваю ее на улицу, но она вцепляется в меня точно клещ и кричит:

– Ни хрена, Эддингтон! Больше никогда, никогда не указывай мне, болван!

Болван?

Она пробует сразиться со мной в неравном бою, но я хватаю ее за плечи и ставлю на тротуар.

– Пожалуйста, поднимайся в квартиру, я скоро вернусь.

– Нет! Я не отпущу тебя! Тебя похитят, или ранят, или убьют!

Господи Иисусе! Ну чем не театральный кружок?

– Мистер Эддингтон, сэр… – Тони кашляет в кулак. – Мы опаздываем.

Дерьмо!

Ладно…

Не обращая внимания на прохожих, я отталкиваю эту хулиганку в сторону, запрыгиваю в «БМВ», и Тони лихо газует с места.

«Не смотри в окно. Только не смотри в окно».

Мы проезжаем пару кварталов, и во мне просыпается совесть. Черт!

Может, отправить ей эсэмэску? Да, это определенно смягчит ситуацию.

Кликаю на дисплей.

«Прости, но у меня не было выбора. Я люблю тебя.

P. S. Не беспокойся обо мне, твой Р.».

– Приехали, сэр. Что дальше?

– Выходим, – невозмутимо говорю я, а у самого поджилки трясутся. – Не дергайся, веди себя непринужденно, иначе они учуют подвох.

Тони становится сзади, я осматриваюсь и нетвердой походкой подступаю к ветхому, двухэтажному домишке, в котором предположительно спрятан мой брат.

– Стоять. – Из переулка показывается знакомый силуэт, и я замираю. – Ну здравствуй, приятель, – нараспев тянет Феррана.

М-да, для полноты картины ему не хватает усов и кожаных гетр.

А он неплохо сохранился. Значительно прибавил в весе, посвежел… вылитый дон Корлеоне до перестрелки.

– Называй меня кем угодно, но только не своим приятелем, говнюк, – едко выплевываю я, вызвав в нем снисходительную улыбку.

За Джимом вырастают два плотных типа. Наверное, нас должны обыскать.

– Вас двое?

– Да. Где Майк?

– Погоди, не спеши.

Мы сверлим друг друга глазами – долго, свирепо, словно боксеры на ринге, и тут из глубины темной ночи доносится визг тормозов, хлопок двери, и ужас острым лезвием пробирается под мою кожу.

– Кэтрин, мать твою! НЕТ!

Глава 21

Исповедь

Я выскакиваю из такси и мчусь прямиком к Роберту.

– Кэтрин, мать твою! Нет!

В воздухе раздается громкий оглушительный хлопок, шум, крики, и мы оба стремительно валимся на землю.

Черт…

Что это было?

Мы лежим на мокром бугристом асфальте, и я не могу пошевелиться. Мне тяжело… боже, почему он не поднимается?