Слово атамана Арапова - Александр Владимирович Чиненков

ружей, кинулись на выручку. Мужиков мало было, большей частью они на охоту ушли. Волки убежали, стрельбу заслышав. Когда подходили к тому месту, многие видели, как матушка Мариулу за руку держала и что-то дико кричала. Подошли ближе, ужаснулись, увидев, что от нее мало что осталось. С великим трудом сняли девочку с дерева. Хорошо, хоть мать послушала, привязалась поясом, этим и спаслась.

Когда Мариула очнулась, то едва не закричала. Вся трагедия в замедленном виде перед ней проплывала. Волки кинулись, конечно, на добычу стремительно. А ей казалось, что и падала матушка бесконечно долго, и звери как бы застыли в прыжке. Все чудилось ей, что можно было бы вскочить, каждого хищника обежать и снова влезть на дерево не торопясь. А вот матушка почему-то не пыталась бежать. Волчище один за руку ее треплет, голову как-то лениво из стороны в сторону поворачивает. Кровь брызжет, в воздухе зависает, шариками падает на снег и некоторое время лежит не впитываясь. И стояла в ушах девочки абсолютная тишина.

«На, дочка…» – терзаемая волками матушка вдруг вскочила на дерево и, коснувшись ее руки своей, плашмя свалилась вниз. Трепещущее от страха тело девочки, словно молнией пронзило. Не знала она тогда, что матушка передала ей силу бабкину колдовскую.

После этого оцепенение как-то внезапно прошло. Внизу замелькали серые тела, рычание больно ударило в уши. Тут девочка и отключилась…

Перешедшая к ней сила требовала действий и сослужила плохую службу. Как только справили похороны, Мариула почувствовала, как все изменилось вокруг. С тех пор все напасти, происходившие в округе, стали сваливать на девушку. У соседа напал мор на кур – он сразу решил, что это ее рук дело, и прибежал с топором к дому отца, чтобы зарубить ведьму. Пьяного мужика связали и усмирили, но, даже проспавшись, он своего мнения не изменил. Через некоторое время у него подох цепной пес. После этого сосед пришел к ее отцу, и, заливаясь пьяными слезами, умолял простить его, просил Мариулу не насылать порчу на оставшегося невредимым поросенка. Жители близлежащих домов на всякий случай старались не ссориться с Мариулой, приносили овощи, ягоды. Это было очень кстати: огород, принадлежавший ее отцу, зарос бурьяном. Мариула дары принимала, вежливо благодарила и странно улыбалась.

Она чувствовала в себе будущую страшную силу, но не умела управлять ею. Девушка была уверена, что это она колдовством мешает жить людям, но не делать этого не могла. Она даже не знала смысла магических слов, которые вышептывали ее губы ночами.

К ней вскоре стали приходить деревенские бабы – уже не с овощами, а со сметаной и мясом и просили слезно повлиять на мужа-драчуна. Но она не всем помогала, а если уж бралась за дело, то с пьяницей происходили невероятные превращения. Один из запойных чуть было не замерз зимой в трех шагах от дома, с тех пор не брал в рот ни капли.

Для соседей стало полной неожиданностью, когда отец выгнал Мариулу из дома. Вслед ей полетели узлы с пожитками. Но девушка далеко не ушла, самовольно поселилась в заброшенном доме, очистив от мусора одну из комнаток.

– Как же ты зимовать будешь? – спрашивали ее соседки. – Печка-то порушена.

– Зимой я домой вернусь, – отвечала Мариула и, как обычно, отворачивалась, показывая своим видом, что расспрашивать ее о чем-то бесполезно. «Ну, точно она того, блаженная», – крутили у виска пальцами жители деревни, пересказывая друг другу разговор с Мариулой.

Девушка спокойно жила в своей избушке-развалюхе, ожидая зимы. В том, что отец скоро вернет ее в дом, она не сомневалась. Мариула знала, что отец изгнал ее, опасаясь за остальных детей, которые боялись свою старшую сестрицу пуще огня. Но осенью отец привел в дом новую жену. Мариула ожесточилась.

Вскоре дикие сизари, жившие на чердаке их дома, дружно перелетели в избушку девушки и поселились в свободной комнате. Целую неделю обсуждали жители деревни это странное событие. А еще через неделю на заре загорелся, как стог сена, дом ее отца.

Да, это она колдовством переманила птиц в свою избушку. В начале того рокового дня, как только забрезжил рассвет, Мариула сотворила заклинание и отпустила голубей, привязав к их лапкам горящие лучинки, обрекая и птиц, и отца, и его новую жену на верную гибель.

Крытый сухим камышом чердак, куда вернулись «огненные» птицы, разгорелся, и деревянно-саманный домик почти сразу вспыхнул. Соседи долго боролись с бушующим пламенем, но вскоре отступили. Самостоятельно выбраться из пекла отец и его жена не смогли. Благо дети все были в гостях у тетки в соседней деревне.

Взяв в руки посох и узелок с пожитками, Мариула ушла из деревни и долго странствовала по свету, пока…

Девушка встрепенулась, увидев женщин и детей, которые торопливо спускались от поселения по тропе к реке и в нерешительности остановились. Они явно сомневались, выбирая путь, а оттого беспокойно крутили головами во все стороны. Но девушка знала, куда им идти, чтобы спастись от преследования кочевников. Натянув тетиву, она выпустила стрелу, которая, оставаясь незамеченной несчастными, пролетела над их головами и исчезла в чаще.

Словно по команде, люди повернулись на юг и поспешили за парнем, который уверенно пошагал в указанном Мариулой направлении. Как только беглецы скрылись из вида, Мариула выпустила еще три стрелы, которые вонзились в землю, создавая невидимую преграду преследователям.

Затем девушка тронула коня и знакомой лишь ей тропой поскакала к поселению казаков Арапова, над которым тоже сгущались черные тучи вражеского нашествия.

* * *

На сердце Никифора было светло и радостно, конь нес его по лесу быстро, день был ясным, горячая кровь бурлила внутри, как в подвешенном над костром котелке. Все тихо и мирно вокруг, птицы не летали, кусты словно превратились в яркие цветы. Где-то неподалеку, как помнил казак, путь пойдет под горой, а лес выведет его к реке. Но вдруг что-то произошло. Куст впереди, который он собирался перескочить одним махом, вдруг зашевелился. Никифор натянул уздечку и, остановив коня, прислушался.

Ничего, ни дуновения. Тихо пришпорив коня, он заставил животное двигаться вперед шагом. Но чу! Опять что-то, как будто человеческий голос бормочет. У Никифора от нехорошего предчувствия сжалось сердце. Но вскоре он отогнал от себя оплетавший душу страх и, покраснев от досады и стыда, пустил лошадь рысью.

Миновал тот самый, настороживший его куст на дороге, ветви которого свисали до земли, и вдруг раздался свист. Не успел Никифор опомниться, как его толкнули, у него потемнело в глазах, и он упал на землю. Но сознание не потерял.