Меч Немезиды - Данил Корецкий

— От братца твоего толку, как от мартышки на свадьбе! Скалится во всю пасть, а сам гадит в тарелку! Что он мне помог в последнее время? Где его помощь? Хоть одного черножопого отсёк, как я просил? Хрена!! «Черные» лезут в город через его кабинет! Через Зему твоего лезут! Они только скалятся! А я сам! Сам разгребаю это говно, своими руками!

— Да ты, Вася, просто делаешь их работу! — с улыбочкой заметила Полина.

У Козыря даже дыхание перехватило. Он буквально за шкирку поймал себя, в последнюю секунду поймал, чтобы не убить ее на этом самом месте. Сучка тупая, она что, не понимает, с кем имеет дело?.. С чем она играет?

— Да, — выдавил он охрипшим голосом, стараясь взять себя в руки. — Я делаю их работу. Очищаю город от всякой мрази. Запомни это раз и навсегда. Поэтому я не собираюсь кататься в твою сраную «Ямайку» и раскланиваться со всякими клоунами картонными. Сама вали туда и развлекай их.

Они стояли на парковочной площадке у третьего корпуса «Рая», под высокими пятиметровыми окнами бассейна. Полина заявилась на двух «Лендроверах», с эскортом, типа Ангела Меркель какая. Раньше она не совалась в «Рай» без предупреждения — да ее бы никто и не пропустил: нету Козыря, и все тут, до свиданья. Но в этот раз все было по-другому, врать не имело смысла. К тому же утром он не отказывался от визита в «Ямайку», он тогда еще не знал про Ермолая, ничего еще не знал. Зато сейчас знает, и уйти западло — ребят бросать, неуважение выказывать… Да московские — человек шесть как минимум — все еще в городе, могут в любой момент объявиться здесь, будет стрельба, будут говенные разборки. По большому счету, Козырь в это не верил — меры приняты, мышь не проскочит, но вероятность есть! Поэтому вряд ли поймут, если он бросит своих гостей и укатит догуливать в «Ямайку». Только сучке этой ничего не объяснишь, она и слушать не станет, у нее своя линия…

— Никак не пойму тебя, Василий. Ведь мы договаривались, мы все обсудили… — Полина продолжала ровно гундосить, словно воздушный компрессор. — Я пригласила уважаемых, серьезных людей, полмесяца бегала за ними… они согласились поздравить тебя, посидеть в одной компании… И вдруг ты заявляешь, что не хочешь туда идти. Просто мальчишество какое-то, у меня в голове не укладывается!

Козырь знал, как уложить, утоптать, утрамбовать в ее тупой башке всю необходимую информацию. Он даже позавидовал московским отморозкам — эти ничем не связаны, могут замочить ее в любой момент. Ему-то пока что нельзя. К большому сожалению.

— А кто тебя просил назначать на сегодня? — прорычал он. — Я тебя просил? Надо было на завтра договариваться, и все бы было нормально! Сама заварила эту кашу, сама и расхлебывай!

— Но ведь я для тебя стараюсь!!.. — На сей раз у нее прорвалось что-то вроде визга. Лицо покраснело, тщательно уложенные кудряшки надо лбом мелко затряслись.

— Какого х…я? — грубо перебил ее Козырь. — Не надо за меня стараться, я сам как-нибудь.

— Сам?!.. Да сам ты только и будешь водку жрать со своими мордоворотами и терки свои тереть, больше ничего! Ты дальше нашего тиходонского болота и видеть ничего не хочешь! Сам!.. Ты!.. Я из тебя человека сделать хочу, идиот ты, шантрапа!

Он ударил ее совсем несильно, но Полина отлетела к самой машине, треснулась плечом о дверцу «Лендровера». Козырь не дал ей упасть, поймал, встряхнул, сказал:

— Ты наркоты объелась, что ли? Ох…ела совсем? Думаешь, если братец в мэрии сидит, значит, все можно? Да я вас обоих в асфальт вколочу, даже не пикнете…

Полина повела себя странно. Мягко, с неожиданным для ее фигуры изяществом вывернулась из-под его руки, отошла на шаг, улыбнулась как ни в чем не бывало:

— Дурак. Никого никуда ты не вколотишь. Кишка тонка, Вася. Григорий Леонидович тебе не ровня. И Ганчук, начальник городского УВД, тоже не по зубам. А Вельский — зам полпреда Президента? А Игорек Лопушанский, сын самого сенатора… и его женушка Тамара, кстати, тоже, которая без пяти минут начальник Финансового управления области?.. Попробуй, вколоти — от тебя от самого мокрого места не останется, сам под асфальт ляжешь…

— Погоди, а при чем тут Ганчук с Вельским? — насупился Козырь. — И этот, как его, Лопушанский?

— Они тоже придут, — сказала Полина и улыбнулась еще шире. — Придут, придут. Я всем приглашения разослала и лично Григория Леонидовича попросила. А раз он будет, хоть на полчаса заглянет, то и все явятся.

— Вот дура. Почему ты так думаешь?

— Потому. Ганчук — его зять, а с Вельскими и Лопушанскими у них старая семейная дружба, они каждый Новый год вместе отмечают в Эмиратах. Ну и тут тоже приедут всей компанией. Они себя будут свободнее чувствовать в этом окружении, и нам не помешает знакомство свести… — Полина вскинула голову, сжала губы, отчеканила по слогам: — Это федеральный уровень! Фе-де-раль-ный! Это серьезная игра, это дальний прицел, перспектива, черт тебя дери! Это совсем не тот сброд, что у тебя там сейчас жрет деликатесы и наливается «Хеннесси»! К тому же без них — ты полный ноль! Нищий арестант!

Она подбоченилась, нагло глядя могущественному супругу в лицо, на котором расплывалась некоторая растерянность. Козырь понимал, что без благосклонного безразличия властей его всемогуществу придет мгновенный конец. То есть наступит полный п…ц! Мгновенно лопнут все его фирмы, налоговики выкатят неподъемные штрафы и уголовно наказуемые суммы укрытых налогов, ГИБДД лишит прав и его, и всех его водителей, менты вспомнят все грехи — от нецензурной брани в общественных местах до бандитизма и убийств…

— К тому же, сам представь, солидные люди, благодаря протекции тех, кого они уважают, соизволили прийти к тебе в гости. А ты их продинамишь. Какие будут последствия? Просто представь хорошенько.

Козырь не верил своим ушам. Он с каким-то нездоровым интересом рассматривал свою жену, как рассматривают свиную тушу перед разделкой.

— Ты права, Полиночка, конечно права! — стиснув зубы, произнес он. — Надо ехать.

Так и не суждено было катеру «Таврида» стать плавучим казино — ни для покойного Григорьева-Пана, ни для Ермолая, тоже покойника, ни для кого-то еще. Ему предстояло превратиться в ракетный катер. «Р-14АЛ» + «РПГ-32» в совокупности составляли «средства» предстоящей операции, а Шнур и Жердь — ее «силы».

«Таврида» шла в свой последний рейс, шла со скоростью в семь узлов по фарватеру, плавно забирая к Левому берегу. Вот нырнула под ярко освещенный мост, на котором с перестуком шел товарняк на Краснодар, уверенно прошла по оси между второй и третьей опорами, а вскоре по правому борту открылась бетонная набережная «Рая», заполненная разгоряченными людьми и украшенная разноцветными фонариками.

На разбитом лице капитана Терещенко успела засохнуть кровь, и только из дырки на месте выбитого зуба сочилось еще потихоньку, и Глеб Иванович то и дело сплевывал на пол рубки. Но он крепко стоял за штурвалом, расставив ноги, как во время сильной качки, хотя вода была спокойная, спокойнее не бывает, и в городе мирно горели вечерние огни. И еще капитан Терещенко улыбался — не скалился во весь рот, как дурак, нет, просто щурил хитрые злые глаза, словно на уме у него что-то было, какая-то каверза. Он тоже, хотя и невольно, относился к «силам» тщательно подготовленного покушения, и в этом была существенная ошибка Жердя. Ему не следовало делать то, что он сделал.

— Ты оглох, что ли? — орал над ухом Жердь. — Левее бери, говорю! Вон к той пристани забирай!

— А я и беру, — ворчливо отвечал Терещенко и в тон ему добавил: — Ослеп, не видишь, что ли?..

Жердь не ослеп, конечно, но он обладал обычным зрением обычного сухопутного существа, поэтому двух бакенов, которые обозначали Горбатую мель, намытую во время строительства моста в 78-м, бакенов, к которым постепенно подбирался Глеб Иванович, он не заметил.

— Ладно, не зуди… Вообще-то ты правильный фраер, держишь фасон!.. Так и надо, — Жердь похлопал капитана по плечу, огляделся. — Слушай, а чего это мы без фейерверков идем, без музыки? У вас же тут до херища лампочек всяких развешано… Ну-ка, давай устроим праздник, отец! Гулять так гулять! Где тут у вас все это включается?

Внизу, на палубе, Шнур давно занял боевую позицию — присел на колено у левого бортика, уложил гранатомет на плечо, застыл серым изваянием. От бетонной набережной в реку врезались деревянные мостки: один, второй… шесть мостков, но только у одного из них покачивалась на легкой волне маленькая трехместная моторка. Вынырнули залитые иллюминацией корпуса. Полукруглая светящаяся надпись гордо извещала всякого проплывающего мимо, что здесь находится «Развлекательно-оздоровительный комплекс „Рай“». Прилепившиеся к перилам набережной парочки, группы, отдельные покачивающиеся личности… Гости Козыря прогуливаются, беседуют. Кто-то помахал им рукой… Кто-то сблевал через перила.