Меч Немезиды - Данил Корецкий

Ничего особо удивительного в этом не было: Тиходонск — столица Южного округа, в котором уже много лет идет необъявленная война с периодическими обострениями обстановки. К тому же личный состав знал, что у авторитетного бизнесмена Буланова сегодня день рождения, а следовательно, надо предотвратить возможные эксцессы, связанные с нарушениями общественного порядка и ущемлением прав и законных интересов граждан.

Прилегающие к «Раю» лесопосадки в радиусе одного километра тоже находились под контролем. Их прочесывали взад-вперед крепкие парни с заряженными картечью охотничьими ружьями, на которые имелись соответствующие разрешения. И хотя под вечер никакая охота не начинается, да и дичи, требующей картечного выстрела, здесь отродясь не водилось, охотинспекция не обращала на эти мелкие нарушения никакого внимания. «Охотники» сидели на окружающих «Рай» базах, заходили в близлежащие питейные заведения, ездили по шоссе на личных машинах, толклись возле въездного шлагбаума…

Как говорится — мышь не проскочит! Волкодав был доволен.

Но специалисты знают, что даже государственным службам охраны удается предотвратить только семь процентов покушений. К любому замку можно подобрать ключ, любую броню можно пробить, любой шифр можно расшифровать. Вопрос только во времени, затратах, профессионализме и творческом подходе. В борьбе нападения и защиты, которая полностью укладывается в такой раздел науки управления, как теория игр, основную роль играет оригинальность замысла, а также правильно подобранные силы и средства. Какая сторона преуспеет в этом соревновании, та и выполнит поставленную задачу. Но при этом всегда возможны отклонения от рассчитанного результата вследствие случайностей, неблагоприятного стечения обстоятельств и неожиданных действий посторонних лиц.

Но Волкодав об этом не задумывался.

Еще в недалеком прошлом речной буксир «Таврида» тягал по Дону баржи с песком и щебнем, и даже имени у него тогда не было, а был только порядковый номер, что-то вроде «Р-14АЛ». Четыре тесные каюты на нижней палубе, десять спальных мест, где осенью можно околеть от холода, а летом — от комаров и духоты. Когда пароходство в середине 90-х переживало период реорганизации, многим его собратьям не повезло: у кого-то в морозную зиму 1994-го разорвало дизель и искорежило обшивку, кто-то вообще загадочным образом исчез из всех списков и реестров, растворился в мутных водах новой экономики, как растворяется в Дону мешок украденного сахара.

Наш же работяга попал в списки коммерческой распродажи, ушел за копейки в собственность бывшего замначальника пароходства и год простоял в доках, покрываясь ржавчиной. Зато потом по его гулкой палубе застучали тяжелые башмаки ремонтной бригады и тонкие каблучки девушек-дизайнеров из конторы «Интерьеры Саблина Лтд». Каюты переделали: расширили, обшили полированным деревом, поставили широкие мягкие полки, как в спальных вагонах… В надстройке оборудовали бар и маленькую кухоньку, на палубе сделали кленовое покрытие под навесом для танцпола, во всех укромных местах врезали мощные динамики, развесили лампочки и световые шнуры. Все выкрасили, подмарафетили и после одиннадцати месяцев ремонта бывший буксир сошел на воду уже в качестве первого на Дону плавучего бара категории «А» под гордым именем «Таврида».

Ни к Таврическому дворцу, ни к истории древней Тавриды, ни даже к роду Потемкиных-Таврических наше судно никакого отношения не имело, и почему его так назвали — о том было известно лишь бывшему замначальника пароходства, которого вскоре застрелили при невыясненных обстоятельствах. И началась для старого трудяги непривычная — легкая, разгульная жизнь: обильные столы, пьянки-гулянки со стриптизом, картами, а то и чем похуже…

Наценка категории «А» отсеивала явных маргиналов и сужала спектр гуляющих до той части маргинального общества, которая по неразборчивости и глупости новейшего времени почему-то именуется «элитой». Явные братки, полукриминальные бизнесмены, банкиры, коррумпированные чиновники, не очень щепетильные прокуроры, столичные «фирмачи», однажды даже серьезные воры пытались провести здесь плавучую сходку, но дело испортил милицейский спецназ. Баснословно дорогие коньяки и виски при этом не отличались хорошей родословной, а смешивать коктейли (кроме разве что «Полярного сияния») Буфет так и не научился. И кормили не очень изысканно, можно даже сказать плохо, просто из рук вон. Для особо почетных гостей привозили с берега десятки лоснящихся лещей и рыбцов, мешки отборных красных раков, ароматные шашлыки… Но главное происходило не за столами, а внизу, в облагороженных каютах. Туда завозили красивых и стройных развеселых девиц, и на мягких диванах ставились последние точки в шикарном речном отдыхе и многоточие в знаменитом тиходонском гостеприимстве.

Словом, «Таврида» разительно отличалась от «Р-14АЛ», и Терещенко Глеб Иванович — человек пожилой, скромный и порядочный, такой же простой трудяга, как его буксир, чувствовал себя очень неуютно в своей новой роли не то капитана, не то массовика-затейника при загульных пассажирах с их бесстыжими подругами.

Но справедливости ради надо сказать, что от капитана Терещенко здесь ровным счетом ничего не зависело.

— А чего это вы с поклажей? — поинтересовался он у новых пассажиров, увидев, как те проносят в каюту две длинные увесистые сумки. — С багажом не положено, граждане.

Жердь на него и бровью не повел, простучал каблуками по ступенькам и был таков. Шнур удивленно притормозил:

— А чего такое, отец? Через таможню идем, что ли?

— Да не через таможню… Просто куда тут с чемоданами? Если водка, так свою проносить нельзя… А если нет, то чего можно везти на прогулку?

Шнур с сомнением посмотрел на свой багаж.

— Так это ж не чемоданы, отец! Это су-у-ум-ки! И потом, мы водку не пьем.

И пошел себе вниз.

— А чего вы тогда сюда пришли? — удивился ему в спину Терещенко.

— Аппаратура там, кино снимать будем. Не бери в голову. Крути штурвал да поглядывай по сторонам.

Более странных пассажиров видеть ему не доводилось. До начала шестого «Таврида» шла вверх по течению, вдоль пустынных берегов с голыми черными скелетами деревьев. А эти двое молча сидели за стойкой, дули чай и хрустели чипсами и арахисом.

Ровно в 17–30 Глеб Иванович вежливо известил пассажиров о том, что они возвращаются к пристани, поскольку на 19–00 «Таврида» зарезервирована. Жердь и Шнур переглянулись.

— А что там у них за срочность? — поинтересовался Жердь. — Большое начальство гуляет, что ли?

— Не могу знать, — ответил Терещенко. — Написано: ужин на шесть персон, продолжительность три часа, вдоль городской набережной. Предоплата внесена, места заказаны.

— Во как, и предоплату внесли! — удивился Жердь. Он загрузил в рот горсть орешков и шумно захрустел. — Деньги у них водятся, значит. Серьезные люди. А мы тебе в два раза набросим, отец, не переживай. И забей ты на них вот такой болт.

Пассажиры рассмеялись. Буфет, протирая за стойкой стаканы, выразительно посмотрел на Терещенко и подмигнул. Но капитан был человеком старой закалки.

— Никак не могу, — отчеканил Терещенко, развернулся и поднялся к себе в рубку.

Кутиков сидел в капитанском кресле, листая старый выпуск «СПИД-инфо» и дымя в потолок приторно-сладким «Руном», от которого Терещенко мутило.

— Так надо было втрое попросить, — быстро оценил ситуацию администратор, выслушав рассказ капитана. — Начальству объясним, что генератор накрылся, были вынуждены лечь в дрейф, все пироги. Он у нас, кстати, и так вот-вот накроется. А сумки эти, — Кутиков показал пальцем вниз, где каюты. — Возможно, долларами набиты под завязку. Всю жизнь потом себе не простим.

— Ты ох…ел, Кутиков, — сказал Терещенко, ничуть не удивившись.

Он хорошо знал своего старпома, но в администраторе открывал все новые и новые стороны.

— А если там труп на куски разрубленный?! Идем домой, и точка. А ты спустись в моторный, проверь все ремни, раз у тебя такое беспокойство имеется…

Кутиков отложил газету, потянулся:

— Не обижайтесь, дядя Глеб, но вы еще в совке живете. План — закон, выполнить его — долг, а перевыполнить — честь… Общественное выше личного… И другие глупости из прошлого века… Ну подадим мы борт ко времени, и что толку? Ну погуляют очередные жирные боровы, нажрутся, набросают презервативов. Нам-то какая польза? А тут живые деньги себе в карман положим!

Капитан посмотрел на него как на полного дебила.

— У нас же заявка! В журнале записана, предоплата получена!

— Ну отдадим им эту тысячу! А заработаем десять!

Терещенко хмуро покачал головой:

— Нет. Я такой науке не обучен. Деньги разве главное?

Бывший старпом тоже хорошо знал своего капитана, потому только рукой махнул: