Бумер-2 - Андрей Троицкий

Косенко в тот день и час был настолько пьян, что не узнал бы собственную мать, столкнись он с ней в ресторане, где с веселой компанией отдыхал с полудня. Этот хмырь вспомнил, что у друга Димона была какая-то кликуха, короткая. Но какая именно, в голове не удержалось.

— Но я…

— В то последнее утро вы вместе с мужем и Огородниковым спустились в подземный гараж. Вы сели в свою машину. А Пашпарин с Котом в джип «БМВ». И разъехались. Правильно?

Пашпарина опустила взгляд.

— В гараже установлена парочка видеокамер. Записи, сделанные с них, уже приобщены к делу, — на этот раз Азаров сказал полуправду. Записи камер слежения существовали, но физиономии Димона и его гостя в кадр не попали. — Ну, будем говорить или как? Перед тем, как ответить, вспомните о ребенке. Каково будет ему?

— Чего вы добиваетесь? Ведь у вас уже все есть. Факты, свидетели…

— Ваши показания — последний штрих в моей картине. Всего-то.

Азаров видел, что Пашпарина побледнела. Плечи безвольно опустились, женщина всхлипнула, готовая заплакать. Все, баба готова облегчить душу. Значит, нюх сыщика не подвел его и в этот раз, а настырность в достижении цели принесла большой бонус. В гости приходил именно Огородников. Смутная догадка, мелькнувшая в бедовой голове Азарова, теперь превращается в реальный факт, установленный следствием.

— Пить хотите? — следователь привстал с кресла. — Глоток водички?

Не дожидаясь ответа, Азаров взял с подоконника графин и наполнил стакан.

Солнце еще не поднялось над землей, предрассветные сумерки окрасили мир в серый цвет. Этой ночью Жлоб впервые ослушался хозяина, не выполнил приказ Постного, не сжег машину с трупом друга, а, завернув Кубу в брезент, закопал его возле лесополосы на краю огромного поля. Пару минут постоял у низкого могильного холмика, сел в «опель» и поехал в город.

Дома никто не удивился его неурочному появлению, родные давно привыкли, что Игорь может вернуться домой в любое время дня и ночи. Может исчезнуть дней на пять и даже не позвонить. Матери дома не оказалось, она работала проводницей, сегодня ее смена. Брат у тетки в дерене. А старая бабка совсем глухая, спит в своей комнатенке до полудня.

Жлоб принял душ, смыл въевшуюся в кожу грязь, вымыл голову. И, устроившись на кухне, соорудил себе омлет из четырех яиц, последний раз он ел вчера днем, в какой-то забегаловке проглотил чебуреки, и весь день промучился изжогой. С виду аппетитный омлет почему-то не полез в горло, Жлоб вывали его в помойное ведро, открыл бутылку пива и, присев у окна, стал тупо разглядывать квадрат старого двора.

Он неподвижно просидел так около часа, потом вернулся в свою комнату, надел светлую шелковую сорочку, отлично выглаженные брюки и пиджак. Побрызгался одеколоном и прошелся щеткой по безупречно чистым ботинкам с верхом из лакированной кожи. Вытащил из обувной коробки пистолет ТТ и две снаряженных обойма. Пистолет засунул под ремень, обоймы опустил в брючный карман. Ключи от квартиры положил на тумбочку. Бабка так и не проснулась. Что ж, значит, не судьба сегодня увидеть ее.

Через пять минут Жлоб спустился к машине и сел за руль. Он подъехал к автосервису «Динамит», остановившись перед полосатым красно-белым шлагбаумом, дал два коротких гудка. Только что заступивший на дежурство вахтер уже дремал в своей кирпичной конуре. Продрав глаза, он высунулся в дверь и, узнав Игоря Желабовского, нажал кнопку, поднял шлагбаум и помахал рукой, мол, проезжай, чего стоишь.

Оставив машину у подъезда, Жлоб поднялся на второй административного этаж, стукнулся в приемную Постного. Секретарь Марина, оценив прикид визитера, покачала головой.

— Пока шефа нет, — сказала она. — Но он звонил. Скоро подъедет.

— Когда «скоро»? К вечеру?

— Ну, в течение часа. А ты чего это так вырядился? Разбогател что ли?

— Есть немного, — усмехнулся Жлоб.

— И каковы, так сказать, источники доходов? Или я слишком любопытна?

— Не слишком. Навоз продал. Вот оттуда и деньги.

— Навоз? — переспросила Марина, туго понимавшая даже простенький юмор. — Фу, какая гадость. Впрочем, деньги не пахнут. Пригласил бы бедную девушку в ресторан. На ужин. С продолжением застолья в домашней обстановке, а?

— Вот продам еще пару тонн навоза — и приглашу, — пообещал Желабовский. — Слово джентльмена.

— Буду ждать. Ты присядь тут рядышком, газетку почитай.

Марина облизнула густо накрашенные губки. Жлоб взял газету, но в приемной не остался.

— В коридоре почитаю, — сказал он и вышел за порог.

Устроился на стуле у двери и проворчал себе под нос:

— Подстилка чертова. Сучка. Уже всех перетрахала. И теперь ко мне клинья подбивает.

Он попытался читать заметку о молодой аферистке, опустившей на деньги двух кандидатов в мэры, но не смог осилить и пары абзацев. Мысли разбегались, а газетные строчки расплывались перед глазами. То ли после бессонной ночи такая петрушка, то ли от тех диких переживаний, что пришлось пережить.

Комкая газету, Желабовский про себя перечислял все обиды, что ему пришлось претерпеть от хозяина. Он загибал пальцы, снова принимался считать и сбивался. Пожалуй, толстый поминальник наберется. И в смерти Кубы, если разобраться, виноват именно Постный. Хмурой дождливой ночью он послал двух парней поджигать ту паршивую забегаловку. Выбрал время. Не мог подождать, когда погода разгуляется.

Смерть Кубы что-то перевернула в душе Желабовского. Даже не смерть, а отношение к смерти Постникова. Кубе поручались скользкие и опасные дела, а платили ему за грязную работу сущие копейки. Это — ладно, не в деньгах дело. Но приказ Постникова сжечь тело своего бойца в машине, сжечь, как дохлую дворняжку, как полено, — это выше человеческого понимания. В голове не умещается. Какой мразью надо быть, чтобы отдать такую команду. А если бы обгорел или поймал пулю сам Желабовский? Как поступили бы с ним? Наверняка, чтобы спрятать концы, погрузили еще живого в бочку и залили бетоном. Или закатали в асфальт. Или сожгли в промышленной печи.

Насильственная мучительная смерть Желабовского не за горами. Скоро Постный узнает, что произошло возле «Ветерка» на самом деле. А узнает он обязательно, завтра, а может быть, уже сегодня. Потому что земля слухами полнится. Нашепчут добрые люди, что Шубина избили и ограбили и только потом подпалили закусочную. Старик, разумеется, узнал нападавших, он же не слепой. Скоро ниточка потянется от Игоря Желабовского к Постному. А шеф этого не простит. Его мясники спустят с Игоря шкуру и только потом, когда он на себе почувствует, что такое настоящая боль, прикончат.

Раз такие дела, больше Жлоб на Постного не батрачит. И на месте оставаться нельзя. Сегодня же на машине он уедет в Нижний Новгород, где сейчас при делах старый приятель Женька. Он найдет приличную работу Желабовскому. Такую работу, где не надо пускать людям кровь и ломать кости. Лишь бы только все задуманное получилось, лишь бы прошло.

Солнечное утро дядя Миша Шубин встретил на пепелище закусочной «Ветерок». Он сидел на перевернутом ведре и задумчиво смотрел то на головешки, залитые водой и пеной, то на металлический остов каркаса, то на дальний лес. Мысли путались, в голове наступил такой разлад, что Шубин не мог придумать, чем занять себя, что делать дальше.

Договор страхования на «Ветерок» закончился всего-то месяц назад. Но в ту пору навалилось столько неотложных дел, что Шубин забывал продлить страховку, все откладывал это дело до лучших времен. И вот остался среди теплых головешек, без гроша в кармане, без перспектив.

Пожарные прибыли во втором часу ночи, когда тушить было нечего. Пролили из кишки все, что осталось от закусочной и, включив сирену, помчались обратно в район. Следом появились менты, за ними два криминалиста в штатском. Шубину задавали вопросы, он пытался отвечать, но голова гудела, как пчелиный улей. Что вспомнил — сказал, а что забыл — того уж не вспомнить.

За спиной урчал мотор милицейского «уазика», капитан Старостин, снимавший показания с потерпевшего, сидел на пассажирском месте, оформляя уже исписанные листки протокола.

Все ясно, как божий день: на старика наехали какие-то отморозки, видимо, залетные. Избили, ограбили и, чтобы скрыть следы преступления, сожгли забегаловку. Добро хоть, самого хозяина в живых оставили. Слава богу. Иначе на РУВД повисло бы мокрое дело, которое, если разобраться, не имело никаких перспектив, только испортило бы блестящую статистику раскрываемости преступлений местного РУВД.

А из области, из Главного управления внутренних дел, из прокуратуры давили и капали на мозги едва ли не каждый день: когда найдете убийц. Пожар и нанесение легких побоев — совсем другой коленкор, это не мокруха, за такие дела прокуратура теребить и снимать стружку не станет. Заезжая шпана из хулиганских побуждений спалила точку общепита. Ну, всякое бывает. До крови не дошло, — и то ладно.