Две стороны Луны. Космическая гонка времен холодной войны - Алексей Архипович Леонов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
* * *
Оторваться от вида за иллюминатором и вновь сосредоточиться на непростых насущных задачах стоило мне усилий. Главная работа, которая мне предстояла – выход в открытый космос на вторые сутки полета. Но в первый день главное, что от нас требовалось – встретить беспилотную ракетную ступень «Аджена» и с ней состыковаться.
Задолго до того, как мы сами разглядели «Аджену», она появилась на радаре во время третьего нашего околоземного витка. Затем, когда от старта прошло чуть больше шести часов, мы увидели ее впереди, на нашем орбитальном пути. Сначала просто как искорку света. Затем светлая точка понемногу превратилась в глянцевито блестящую серебристую трубу – сияющий, кристально-четкий космический аппарат, парящий над Землей, который, казалось, висел в космосе, ожидая нас. «Аджена» смотрелась просто идеально.
Мы стали сокращать дистанцию между двумя аппаратами. Когда мы находились в 1500 километров западнее Гавайских островов, начался этап удержания взаимного пространственного положения, то есть зависание корабля в 45 метрах от цели. Нам следовало убедиться, что «Аджена» безопасна, и проверить, готовы ли наши приборы к финальному подходу и выравниванию перед стыковкой.
Нил проводил основную часть маневров как командир корабля. Как раз перед очередным закатом Солнца за горизонт Земли он подвел нас ближе, в позицию прямо перед «Адженой», и мы начали постепенно сближаться.
– Как она выглядит? – спросил Нил.
– Чудесно. Она в прекрасном состоянии, – ответил я.
– Окей, – обратился Нил к Центру управления полетами. – Мы готовы к сближению до контакта.
Получив «добро» от ЦУПа, Нил, поиграв с ручками управления, привел «Джемини» в положение соосности стыковочных агрегатов с «Адженой». По мере того, как аппараты приближались друг к другу, мы внимательно наблюдали за тремя длинными «усами» на стыковочном кольце «Аджены», чтобы не пропустить электрический разряд, который мог возникнуть, когда аппараты войдут в контакт. Кто-то считал, что в этот миг полетят огромные искры. Но ничего такого не случилось. Все прошло тихо и ровно. Мы просто ощутили первый контакт, затем со стуком и лязгом стыковочные защелки соединили два объекта. Первая часть задания была выполнена. Стыковка оказалась простым делом, все равно что загнать автомобиль в открытый гараж.
– Флайт[57], есть стыковка, – обратился Нил к ЦУПу.
– Она просто смирная милашка, – подтвердил я.
Нил отключил управление «Джемини», и я начал управлять обоими космическими аппаратами с помощью системы управления «Аджены».
Нам предстояло выполнить еще пару простых маневров до того, как нормально отдохнуть и поесть. Мы лишь чуть-чуть по-быстрому перекусили на этапе сближения, и не ели уже, получается, одиннадцать часов кряду, если считать со времени завтрака стейком и яйцами на мысе Кеннеди. Мы действовали на адреналине. Не было времени ни поесть, ни даже подумать о еде. Теперь мы проголодались, но утолить голод нам оставалось не суждено еще много часов. Истекали последние секунды до начала драматических событий, которые продлятся многие часы и будут сопряжены с громадной опасностью для наших жизней. А началось все с почти обыденного комментария от Центра управления, переданного нам через станцию слежения Тананариве на Мадагаскаре:
– Если что-то пойдет не так и «Аджена» сойдет с ума, отправьте команду 400, чтобы ее отключить, и управляйте дальше при помощи систем «Джемини»…
* * *
В следующие часы наша связь с Центром управления была ограниченной. Мы могли связаться с Хьюстоном трижды на пять минут в каждый полуторачасовой орбитальный виток, когда наш корабль пролетал над дополнительными станциями связи и слежения, установленными на двух судах: Rose Knot Victor в южной Атлантике у юго-восточного берега Южной Америки и «Костал Сентри Квебек» в западной части Тихого океана у берегов Китая. Любые переговоры с Хьюстоном теперь проходили через офицера по связи на одном из этих судов, и за счет этого появлялось третье звено в переговорной цепочке, что усугубляло наши проблемы.
Вскоре после того, как мы приняли сообщение из Тананариве, я обратил внимание на указатель ориентации корабля, прозванный «восьмеркой»[58], на приборной панели перед Нилом – «восьмерка» показывала наклон в 30 градусов. Это означало, что наш корабль медленно накреняется, хотя мы не могли ни увидеть, ни почувствовать этого движения, потому что летели над ночной стороной планеты. Сначала мы подумали, что «Аджена», доставившая уже столько неприятностей в прошлом, действительно стала «сходить с ума». Нил приказал мне отключить ее систему управления, чтобы таким образом обездвижить ракетный блок, и поначалу движение в оси крена остановилось. Причина, по которой мы использовали двигатели «Аджены», чтобы управлять обоими аппаратами, заключалась в необходимости экономить топливо на борту «Джемини». Системы управления обоих аппаратов не могли активно работать одновременно – два источника изменений в движении связанных объектов могли привести к потере стабильности.
Но даже выключив систему «Аджены» и переведя все управление на «Джемини», через минуту мы опять начали крениться. Снова и снова Нил приказывал мне попеременно включать и отключать управление «Адженой», пытаясь восстановить управление состыкованными аппаратами. Но вращение по крену не только не остановилось, но еще и ускорилось – вплоть до того, что мы начали вращаться по всем трем осям. По мере того, как Нил пытался компенсировать вращательное движение корабля, действуя при помощи ручки управления, мы начали понимать, что возможностей у нас остается все меньше.
Когда Армстронг в очередной раз скомандовал мне включить «Аджену», я бросил взгляд на приборную панель и увидел, что запас топлива в одной из систем управления Джемини упал до 13 процентов. Стало ясно, что нам надо отстыковываться от «Аджены», и как можно быстрее.
– Надо уходить, – сказал я Нилу. Но мы оба знали, что при разделении два аппарата могут столкнуться.
– Окей, посмотрим, смогу ли сбросить скорость вращения, чтобы избежать повторного контакта, – сказал Нил. – Ты готов?
– Подожди, – ответил я. Еще с тех времен, когда я летал на мощных реактивных самолетах, я усвоил, как критически важно записать все, что только можно, когда случается авария. И еще я понимал, что, как только мы отстыкуемся от «Аджены», ракете придет конец. Никто не узнает, в чем была проблема или как ее исправить. Поэтому я как
