Вынужденное знакомство - Татьяна Александровна Алюшина

Верила, верила я!

Но никогда не поверю,

Что ты не любишь меня!..

Реально, чтобы увидеть такой сюр и не офигеть, надо иметь крепкие нервы. Представить себе, хотя бы в качестве бреда, что эта столичная, изысканная и утонченная дамочка будет виртуозно наяривать на гармошке и распевать во всю ширь русскую народную песню, было сродни тому, как представить вечно пьяненького матерщинника разнорабочего гастронома Капитоныча выступающим на сцене в балетной пачке и пуантах.

Явления одного порядка.

Пока Ярыгин обалдевал, отходил от шока и осмысливал увиденное, девушка, видимо почувствовав чье-то присутствие, открыла глаза, резко прервала пение, глядя на замершего в дверях соседа.

Прохор прошел в комнату, отодвинул стул, сел и уставился на Полину с совершенно потрясенным, обескураженным выражением лица.

– Я… – покрутил он пораженно головой. – Как вы это?.. – изобразил он руками игру на гармошке.

– Дедушка научил, – объяснила она, нисколько не удивившись ни появлению соседа, ни его вопросу. – Егор Андреевич был знатным гармонистом, нотной грамотой не владел, но мог подобрать любую мелодию на слух совершенно точно. Голос имел прекрасный, сильный и чудесно пел. Бабуля признавалась, что, помимо прочего, этим своим пением и игрой на гармошке он ее и завоевал. Она вам не рассказывала?

– Нет, – покрутил головой Ярыгин, все еще находящийся под большим впечатлением от неожиданно открывшихся талантов девушки.

– Дедушка хотел Васю научить и какое-то время угнетал того музыкальным образованием, но Васька оказался совершенно не расположен к какой-либо игре на инструменте и пению, признавал любую музыкальность только в качестве слушателя. Дедуля посерчал на эту тему, а когда подросла я, устремил свои педагогические планы на младшую внучку. И не ошибся, меня и заставлять не пришлось, мне очень нравилось петь и играть. Когда я маленькая была, соберутся на посиделки или в праздники друзья дедушки с бабушкой, она нарядит меня в народный сарафан, платочек повяжет, и мы с дедом давай песни распевать. Ну и еще я окончила музыкальную школу, правда по классу аккордеона, но и гармонью занималась.

– Я охреневаю, дорогая редакция! – поделился впечатлениями Ярыгин с помощью известной фразы. – Вы, оказывается, Полина Павловна, полны сюрпризов. – И поинтересовался с преувеличенным любопытством: – А балетом, вы, часом, не… ну там, в Большом подрабатывая?..

– Нет. Балетом нет, – преувеличенно серьезным тоном ответила она.

И, взяв со стола большую керамическую кружку, сделала пару глотков, поставила обратно, рядом с лежащим смартфоном, и пробежалась пальцами по кнопкам, словно проверяя готовность гармони к дальнейшему выступлению, наигрывая мелодию.

– Вы что, побухиваете, что ли? – разулыбался Прохор, срезонировав с ее ироничном настроем, взял кружку, поднес к носу, понюхал-полюбопытствовал и удивился: – Квас?

– Ага, – кивнула Полина, – домашний, по рецепту Василисы Макаровны приготовлен. Свежий.

Ярыгин сделал небольшой пробный глоток, посмаковал и прислушался к своим ощущениям.

– Какой-то у него привкус… странный, – вопросительно посмотрел он на девушку.

– Ну так креплен бабушкиной же наливочкой, – пояснила Полина, проиграв музыкальный пассаж. – Дикая вещь получилась, скажу я вам, коктейль «молот предков», самбука отдыхает.

– По какому поводу гуляете? – сделав глоток побольше, поинтересовался Прохор, окончательно развеселившись.

– А у меня сегодня свадьба, – сообщила девушка и спела строчку песни: – Белая роза – свиданье, красная роза – любовь… То есть должна была быть, – добавила она пояснение и сыграла громкий проигрыш, пробежав пальцами по клавишам. – А завтра мы должны были лететь на Мальдивы в свадебное путешествие… – Она снова громко запела: – Желтая роза – к разлуке, я умираю с тоски… – и повторила припев: – Верила, верила, верю…

Пела Полина прекрасно, с большим, наигранно-форсированным чувством и, снова закрыв глаза, выводила и тянула тона, а закончив припев, посмотрела на соседа и завершила изложение причин своего лирического настроения:

– Только Александр полетел сегодня не со мной. Мне он фотоотчет прислал… – Она взяла со стола смартфон, активировала, нашла и открыла страничку в WhatsApp и сунула гаджет Ярыгину в руку. – Вот, с красивой барышней.

И, рванув меха гармони, громко, вдохновенно запела:

Любишь, не любишь, не надо!

Я же еще молода!

Время настанет – полюбишь!

Но будет уж поздно тогда!

М-да, барышня на самом деле красивая, убедился Прохор, быстро пролистав фото парочки, наслаждающейся отдыхом на берегу лазурного моря. И сексапильная, и такая… губастенькая-грудастенькая, м-да…

– Вот такая жизнь, Прохор Ильич, – перестав петь, но продолжая тихо наигрывать, вздохнула картинно-разочарованно Полина и поинтересовалась: – Может, раз уж я застряла в этом городе, начать новую жизнь, припасть, так сказать, к истокам? Тут простор и воздух вокруг, есть, как говорится, где яблоку упасть. Как думаете, а? Может, за вас замуж наладиться, Прохор Ильич?

Она картинно присмотрелась к нему и перечислила причины в поддержку этой идеи:

– Мужчина вы видный, интересный, даже очень, и человек хороший, сердечный…

– Я неподходящая кандидатура для матримониальных планов, Полина, – со смешком пояснил Ярыгин. – Поскольку уже женат и имею ребенка.

– Вот видите! – несказанно преувеличенно обрадовалась Полина, словно он подтвердил какие-то ее важные выводы. – Куда ни двинься – везде засада, куда ни ступи – везде мины! А вы говорите!

И, рванув меха, запела новую песню:

Но, кроме глаз твоих,

Шаловливых и влюбленных,

Я не вижу в этот вечер

Ничего перед собой!

А Ярыгин, прикрыв глаза рукой, сотрясался в беззвучном смехе, а отсмеявшись, с удовольствием дослушал песню и признался с нескрываемым восхищением:

– Вы очень здорово играете, Полина, и поете прекрасно. Я поражен до глубины души, очарован и захвачен вашим талантом.

– Это да, что есть, то есть, – подтвердила, выдерживая наигранную серьезность, Поля. – Вот думаю, может, в артистки пойти, нести, так сказать, песню людям? А? – спросила она, сделав картинно-вопрошающую гримасу. – Как думаете? – И привела аргумент в пользу такого своего выбора: – Народное творчество в массы, поможем фольклору победить попсу.

– Ну а что, мысль неплохая, – поддержал ее шутливость Ярыгин, – по крайней мере в этом городе вы уж точно будете иметь колоссальный успех и отлично заработаете. Уж в моем плей-листе ваши песни, Полина, однозначно займут первые лидирующие позиции.

– Душевно вам благодарна, – поклонилась со значением девушка.

И неожиданно, как-то в один момент, словно потухла, будто кто-то ее переключил с бодрого плюса и скоморошества на минус. Совсем иным, усталым и обессиленным тоном она произнесла какие-то дежурные, пустые слова:

– Ладно, Прохор Ильич, спасибо за компанию и дружескую поддержку. Я рада, что вам понравилось мое пение, но мне, пожалуй, надо отдохнуть. День выдался непростой.

– Да, конечно, – поднялся со стула Ярыгин и спросил участливо: – Может, вам помощь какая-нибудь