Вынужденное знакомство - Татьяна Александровна Алюшина

– Ух ты, – открыв дверь на ее звонок, совершенно искренне подивился-обрадовался мужчина и, расплывшись в улыбке, указав подбородком на пирог, поинтересовался: – Неужели это мне? И за что такое счастье?

– За крыльцо, за бабушку и за помощь, – перечислила Полина, честно предупредив: – Еще неизвестно, насколько вам придется этот пирог по вкусу. Может, у вас аллергия или непереносимость какого-нибудь ингредиента, входящего в его состав, или вы не едите мучного, или…

– Переносимость у меня всего чего ни попадя, мучное я ем, а пироги обожаю, – перебил он тираду девушки. Забрал у нее пакет с вещами и, отступив в сторону, пригласил широким жестом: – Проходите, вы даже не представляете, как вы вовремя, Полина. – И разъяснил свое заявление, закрывая за ней дверь: – Весь день мотался по делам как угорелый, не удалось пообедать и даже перекусить, приехал домой и обнаружил пустой холодильник. Понял, что и с ужином как-то сегодня не заладилось и что-то надо срочно придумывать. А тут вы с роскошным пирогом. Чудо! – квалифицировал он явление соседки и распорядился: – Садитесь, я сейчас чай заварю, и будем ужинать.

И так он ее заговорил-заболтал, захлопотал, что Полина и не заметила, как оказалась втянутой в обсуждение личных кулинарных предпочтений и разницы кухонь средней полосы России и Сибири, и уже сидит за столом и нарезает свой презент.

– И с чем у нас пирог? – в радостном предвкушении потирая руки, поинтересовался Ярыгин.

– С яйцом, зеленым луком, укропом, крапивой и взбитыми сливками, – отрапортовала Полина.

– Крапивой? – подивился сосед.

– Ну да, она придает оригинальную кислинку.

– Так, все, – заявил Прохор, – надо срочно пробовать эту вашу крапиву со сливками. – И переложил добрый кусок пирога с блюда к себе на тарелку.

Пирог соседу понравился. Да что там понравился, привел в совершеннейший восторг.

– Оч круто! – мычал он и крутил от удовольствия головой, приступая ко второму куску. – И кислинка эта ваша крапивная чувствуется. – И спросил: – Вы где так кулинарить научились?

– У меня были две бабушки, воспитывавшие меня в строгости и наставлявшие в житейской мудрости, – усмехнулась Поля. – Бабушка Анфиса, папина мама, до семи лет, а потом бабушка Василиса. Мама с отцом очень много и тяжело работали, Васька старше меня на десять лет, у него имелись свои пацанские дела, да и помогал он часто родителям, а меня отправляли сюда на все лето. Иногда, правда, нам удавалось на пару недель съездить к морю всей семьей, в Турцию или Египет, реже в Крым и Сочи. А у бабушки Василисы не забалуешь: сначала «сделай дело» и только потом «гуляй смело». Да и бабушка Анфиса муштровала меня – будьте любезны! Утверждала, что девушка должна уметь все: и шелка носить, выступая павой, и борщ варить, и севрюгу готовить, и отличать Рембрандта от Рубенса, Штрауса от Шопена, и колесо машины менять, и гвоздь забивать.

– Ну и как, умеете? – с большим интересом спросил сосед.

– Что? – сбилась с рассказывательного тона Полина.

– Колесо менять, – уточнил он.

– Умею, – улыбнулась Поля, – приходилось.

– В таком случае вы и со всеми вашими напастями справитесь, Полина, – так как-то искренне, по-человечески поддерживая и сочувствуя, утвердил Ярыгин.

– Сомневаюсь, – мгновенно перестав улыбаться, потухла Полина.

Увидев, как изменился ее настрой, Ярыгин подумал: все – закроется сейчас и отгородится, как вчера, когда поняла, что слишком разоткровенничалась. Но нет – девушка хоть улыбаться перестала, но с явной неохотой все-таки пояснила свою мысль:

– Справиться можно с тем, на что можешь повлиять. Вот уж больше четырех месяцев мы живем в постоянном тревожном ожидании, балансируя от надежды к отчаянию. Не строя никаких планов и не думая о будущем, ничего не загадывая – ждем хоть какой-то определенности и пугаемся наступления этой самой определенности. И не имеем никакой возможности хоть как-то воздействовать на ситуацию.

– Но это касается проблемы с вашей невесткой, – тихо-осторожно произнося слова, напомнил Ярыгин. – Но никуда же не делись другие жизненные вопросы и приоритеты.

– На которые мы также не имеем возможности повлиять, – продолжила его замечание Полина. – Например, я не могу изменить то, что произошла эта СВО, а могу лишь испытывать на себе ее последствия. Не я себя уволила, и не я или мама перекрыли поставки товара в ее магазины, разорвав все договора в одностороннем порядке. И уж точно не из-за меня рванули на Запад мои друзья и знакомые, разорвав наши отношения. И не я, например, создала нынешнюю ситуацию. Поговорила с врачами, выслушала их рекомендации по восстановлению бабули, и мне стало совершенно очевидно, что кому-то из родных придется переехать сюда на довольно длительное время, чтобы постоянно находиться рядом с ней. Невозможно рассчитывать только на Марину, ее ухода будет недостаточно. У мамы сложный период в делах, Вася… Васе самому сейчас забота и помощь нужны, пока он не выздоровел в полной мере. Вот и получается, что обстоятельства решили всё за меня, вынуждая жить по их правилам.

– Вовсе нет, – возразил Ярыгин. – По этому поводу готов умничать и спорить с вами. – И поделился своим видением ее обстоятельств: – Вы сами сделали этот выбор.

– Что значит – сама? – с недоумением посмотрела на него девушка. – Я же не намеревалась оставаться здесь.

– Нет, Полина, – пояснил Прохор, – именно вы делаете выбор согласно вашим моральным и жизненным установкам. С тем же успехом можно было бы нанять еще одного человека ухаживать за Василисой Макаровной, а если надо, то и двух, в том числе и медика. И позванивать хоть каждый день из Москвы, контролируя, как тут за ней ухаживают. Но вы выбираете оставаться, потому что понимаете, что вашей бабушке необходима любовь и забота ее родных, а не чужих ей людей, и только это поставит ее на ноги.

– Услуги сиделок и медперсонала весьма недешевы, – возражала, приводя очевидные, с ее точки зрения, доводы Поля, – а я без работы, Вася на больничном, и у мамы непонятно что с бизнесом, да и с финансами все сложно.

– Вас хоть и уволили, но наверняка у вас имеются блестящие рекомендации, богатый опыт работы и хорошие связи и знакомства в вашей профессиональной тусовке. Вы вполне можете найти достойную работу, – указал ей на очевидный факт Ярыгин.

– Где? Кем? – усмехнулась саркастически Полина. – Я простой искусствовед, ну, получивший еще одно высшее образование маркетолога, что не имеет ровно никакого значения. Мне необычайно повезло, что меня пригласили и взяли на работу в «Центр» и его Галерею, пусть мне и не нравилась их политика и то направление, которого они придерживались. Конечно, я могу устроиться в музей или в какую-нибудь частную галерею, даже экскурсоводом могу, благо