Темный Луч. Часть 4 - Эдриенн Вудс

— Сбор урожая?

— Это что-то вроде праздника. Чарльз сказал мне, что это когда они вытаскивают всех, кто еще жив. Я передам им сообщение. Обещаю.

Он запустил руки в волосы.

— Твоя мать оторвет мне яйца за это, если ты вернешься.

— Я — Рубикон. Со мной все будет в порядке.

Молчание затягивалось. Папа выглядел побежденным. Я знал, что он, вероятно, думал, что я в него не верю, но это было не так.

— Я знаю, каково это. Поверь мне, это так. Но моя семья пока держится подальше от Итана. Я хотел бы позволить Елене пересидеть это, но не могу. Пожалуйста, просто доверься мне.

— Ладно, хорошо.

Я рассказал ему обо всем, что видел в Эйкенборо и Соверене.

У папы был блокнот для рисования, и он рисовал, пока я говорил. Он был великолепен в составлении планов и макетов городов.

Мама и Конни принесли ужин.

Мама заглянула через папино плечо, чтобы посмотреть, что именно мы обсуждаем, и сердито посмотрела на него.

— Что? Он сказал «нет».

— Дело не в этом, Роберт. Твой сын — не машина. Ему нужен отдых, и сначала ему нужно набраться сил.

— Это Блейк, Исси.

Она хмыкнула.

— Я устала от того, что все просто взваливают все на его плечи. В конце концов, он тоже дракон, а не бог.

— Я прямо здесь, — сказал я, но мать не обратила на меня внимания.

— Ешь, а потом я дам тебе еще несколько минут. Блейку нужен отдых. — Она выбежала из комнаты.

— Давай поедим, — сказал папа, и я хихикнул.

Он посмотрел на меня и тоже тихо рассмеялся.

— Она определенно знает, как поставить тебя на место.

Мы сели за стол и открыли крышку, чтобы устроить полупраздник только для нас с отцом.

Он налил каждому из нас по рюмке бренди.

— Папа? — спросила я, собираясь взять тарелку.

— Да?

— Я знаю, это, наверное, не мое дело, но сколько детей было у тебя с мамой до нас с Сэмми? Я имею в виду, есть ли у меня братья и сестры?

Он прищурился.

— Теперь ты задумываешься об этом?

Я пожал плечами.

— Я всегда задавался этим вопросом. Просто у меня не было ни времени, ни терпения спросить тебя раньше.

Он кивнул со слабой улыбкой.

— Двести лет назад этот мир был совсем другим. Отец Ала был не из самых простых людей на свете. Знаешь ли ты, что Александр даже не должен был стать королем? Должен был его брат Чарльз. Он так сильно ненавидел драконов. Тогда я все еще был покрыт детской чешуей, но помню это так, словно это было вчера. Чарльз любил охотиться на драконов. Твой дедушка на самом деле был причиной его смерти.

— Что?

— Тогда все было по-другому, Блейк. Мы не доверяли людям. Мы даже не знали о тех, кто мог бы разделить нашу магию. Мог бы понять наш огонь. Альберт был тем, кто помог мне вернуть мою человеческую форму на поверхность. Ему едва исполнилось семнадцать, когда он заявил на меня права. Я так сильно его ненавидел. Он всегда преследовал меня. Это было еще до твоей матери. У меня там было несколько яиц. Честно говоря, я был не самым ответственным отцом.

— Значит, у меня есть братья и сестры?

— Где-то. — Я видел смущение на его лице.

— Они никогда не искали тебя?

— Нет, поскольку колонии устроены иначе, чем то, как мы живем сейчас. За детенышами присматривали матери в логове. Несколько самок отложили яйца. Тогда никто не знал, какое яйцо какому дракону принадлежит. Все это было очень запутанно. Но я знал, что несу ответственность за некоторые из них.

— Понимаю. Когда ты встретил маму?

— Это была война, Блейк. Мы даже не думали о яйцах. Было слишком много детей-сирот, которым нужен был дом. Многие из них были детьми драконов, но некоторые были и людьми тоже. Когда мы начали задумываться о том, чтобы завести собственных детенышей, это было, когда мы жили с гиппогрифами. Тогда это было слишком опасно, но Ал хотел узнать о них как можно больше. А потом снова началась война, та самая, с гиппогрифами. У них было не так уж много возможностей продолжить свою расу, и те, кто выжил, в конце концов умерли. Альберт тогда перепробовал все, чтобы увеличить их количество, но ты не можешь навязать такой тип связи. Гиппогрифы были совсем другими.

Было удивительно узнать об истории отца.

Мы говорили обо всем, что они с мамой делали. И, наконец, королю Альберту пришла в голову идея создания Драконии, и папа помог ему с планами. Это стало немного притянуто за уши, когда он сказал, что хочет, чтобы Академия была в небе. Мы много смеялись, когда он рассказывал о своем всаднике, и он рассказал мне все истории о том, чем они занимались, когда были моложе, когда Альберт еще был принцем.

Несколько раз наша еда остывала, но я разогревал ее, используя тепло, исходящее от моих рук. Я не хотел, чтобы эта ночь заканчивалась.

Мне нужен был этот разговор с ним. Чтобы знать, откуда он взялся. Как они с мамой познакомились.

— А потом, прекрасным зимним утром, она снесла твое яйцо. Оно не было похоже ни на одно яйцо, которое я когда-либо видел раньше. Но я оплодотворил его, потому что она хотела собственного детеныша.

— Что пришло вам в голову, когда вы обнаружили, что это яйцо Рубикона?

Мой отец просто уставился в тарелку.

— Папа?

— А? — Он посмотрел на меня. — Я несколько дней смотрел в никуда. Беспокоился о том, каким драконом ты будешь. Какая жизнь у тебя будет. Но потом, когда твое яйцо вылупилось, Ал и Кэти узнали новость о том, что ребенок из их рода станет твоим всадником. Это было лучшее чувство, которое я когда-либо испытывал, зная, что на этот раз с Рубиконом все будет в порядке.

— Почему он не рассказал тебе о Елене?

— Я долгое время думал, что он думал, что это я предам его. Это сломило меня, когда я узнал, кем была Елена на том ринге. Но какая-то часть меня всегда знала, что она была дочерью Ала и Кэти. Но в тот день в Колизее я действительно думал, что он мне не доверяет, а потом, когда Елена проснулась, она сказала мне правду. Что я был тебе нужен, вот почему он мне не сказал. Он знал, что я бы бросил тебя, твою маму и Саманту, если бы узнал о Елене. Я бы, наверное, вернул ее домой,