История моей матери - Семен Бронин

Они посмотрели ребенка, лежавшего в комнате, где жила когда-то Рене так что Робер съежился, увидев его здесь (а бабка про себя злорадно это отметила), потом сели к столу, где Андре преподнес Рене от всего семейства тонкий витой браслет из литого золота. Была выпита бутылка португальского и затем еще пять - столового французского: бабка покупала его оптом вполцены у заезжего торговца, который продавал с тележки замечательное красное. Все были сильно навеселе, оживились, и Робер - первый среди них: он ведь, как было уже сказано, расцветал за праздничным столом и последним покидал его. Даже бабка притихла, не бранила его больше, но, улучив момент, все-таки сказала:

- А в комнату твою племянник с нянькой въехали. Одна мать не справляется,- объяснила она, но это была лишь дымовая завеса: чтоб прикрыть лобовую атаку.- Не пропадать же добру.- И Робер хоть не был с ней согласен, но смолчал, присмирел, не стал отстаивать своей собственности...

Разговора о субсидиях будущей студентке не было. Рене сама о них не просила, видя, к какой зависимости приводит иная помощь, оказываемая даже с самыми чистыми побуждениями. И отец, который привез ее сюда с тайным намерением попросить о том же, после оказанного ему приема тоже не посмел раскрыть рта - как и бороться за свою комнату: он стал в последнее время безразличнее и уступчивее. Да семья и не стала бы финансировать учебу Рене это было у всех на лицах написано.

Рене, не имея средств, записалась, как решила, сразу в два учебных заведения: на юридический факультет Сорбонны и в Свободную школу политических наук (Ecole libre des sciences politiques), на ее дипломатическое отделение. Запись на занятия была свободной, платить надо было только за экзамены: за переход на последующие курсы - она понадеялась, что сумеет выкрутиться. Пока же она решила дать себе отпуск - перед ней был месяц свободного времени, который она, как ей казалось, заслужила всей своей предшествующей примерной жизнью и таким же поведением.

Это было неблагоразумно. Во-первых, лучше было бы, если бы она заранее позаботилась о деньгах на осень и на зиму, во-вторых, ей не удалось весело и с пользой провести отпуск. Всякий небогатый, необеспеченный человек знает, как трудно бывает ничего не делать и отдыхать по намеченному графику. Ее немногочисленные друзья, к которым она, с тем или иным основанием, относила Марсель, Летицию, Эжени, Люка, Андре, Бернара (Мишель, увы, отстал от этой компании), разъехались или были заняты своими делами и не были расположены делить с ней свою свободу. Она увидела, что ее товарищеские и приятельские отношения основывались до сих пор на совместной учебе или комсомольской деятельности, а простых повседневных дружков или подружек, которым можно было открыть душу и провести с ними время в пустой, но иногда так необходимой болтовне, считай, вовсе не было. Париж пребывал в августовской лени: политическая борьба и та взяла перерыв и ушла на отдых. Рене решительно нечего было делать дома, а ехать в гости в Пикардию или в Даммари к Франсуазе не позволял возраст, помноженный на гордость...

Не забывал ее только Огюст Дюма: не то хотел приволокнуться за ней, не то не терял надежд заполучить в свои агентурные сети. Однажды он, в своем потрепанном морском мундире, явился к ней в Стен, вызвал на улицу и предложил прогуляться по зоопарку.

- Где?! - Рене засмеялась от неожиданности.

- В зоопарке,- повторил он.- Была когда-нибудь?

- Была раз в детстве.

- Вот. А я не был никогда.- На самом деле, как он потом признался, у него было мало денег, и он посчитал, что на посещение этого заведения их хватит, а на другое вряд ли.

- Ладно. Но надо Жанну с собой взять.

- Жанну? - засомневался он.- Это твоя сестра?

- Ну да. Я с ней сижу сегодня. Мать пошла на рынок - не знаю, когда вернется.- Она проводила теперь с Жанной много времени, это выходило само собою, и сестры в короткий срок сдружились.

- Давай и ее,- решился он. Она подумала, что он не хочет лишних свидетелей, а он просто подсчитывал наличные.

Жанна была худенькая капризная девочка, требовавшая к себе постоянного внимания и сильно испуганная пьянством отца,- хотя, пьяный, он испытывал к ней особенно сильные чувства и покрывал ее жаркими поцелуями. На новых людей Жанна смотрела косо и подозрительно, беря в этом пример с Жоржетты.

- Это мы с этим дядей пойдем? Будешь разговаривать с ним, а я сзади идти? Купите мне тогда мороженое,- потребовала она, и Огюст заколебался и снова мысленно пересчитал свои финансы.

- О чем ты думаешь? - спросила его Рене.

- Думаю о том, что всегда ошибаюсь в двух вещах.

- Каких?

- В том, когда я закончу что-нибудь и сколько оно мне обойдется.

- Насчет времени - это ясно,- успокоила его Рене.- Зоопарк небольшой, обойти недолго.- Но ее ухажера интересовала больше другая сторона медали:

- Мне важнее второе...- Потом успокоился: - Впрочем, чем короче, тем дешевле. Обычно так.

Обычно, но не всегда. Жанна, почувствовавшая к нему неприязнь, тут же с детской проницательностью разглядела, как он жмется и дуется, когда лезет за деньгами в нагрудный карман кителя, где у него под металлической пуговицей хранились вместе и мелкая монета, и неприкосновенные ассигнации. В проклятом зоопарке было мало зверей, но целая толпа продавцов детских игрушек, сластей и прочих вещей, которые и купить-то можно только в таком окружении - в компании запертых в клетку зверей, которые смотрят на вас через решетку и напоминают вам о счастье свободы и о необходимости наслаждаться каждой минутой жизни и не жалеть ничего для своих близких.

- Купите вон ту куклу, мороженое, которое я просила, и еще большую сладкую вату, чтоб до конца хватило!

- Нет, я так не могу! - возроптал Огюст.- У меня осталась сотня на черный день, и вижу, он настал! В эти клетки надо не бедных зверей сажать, а торгашей проклятых! С их лотками вместе! - и полез отстегивать заветную пуговицу.

- Я помогу,- успокоила его Рене.- Сейчас я ей длинный леденец куплю ей до конца хватит.- Огюст оставил карман в покое.- Сколько ты получаешь? спросила она.

- Я говорил тебе уже. Двести франков.

- Но ты же член Центрального комитета?

- Пока что с испытательным сроком. А пока испытывают, дают старые гроши. И целый год так будет. Ладно. Что мы все о деньгах да о деньгах? Давайте веселиться. Или мы не французы?..

В веселье он оказался и вправду живее и забавнее, чем в грусти. Ему было за сорок, но он вел себя как мальчишка: дразнил хищников, перекидывал ноги через барьер - правда, замученные неволей звери отворачивались от него и им пренебрегали,- даже взялся на спор прыгнуть с пригорка выше жирафа: чтоб посмотреть, что у него между ушками. Рене он веселил, а Жанна глядела на него недоверчиво и скептично: он ее чем-то не устраивал.

- Подумаешь: с горки прыгнул! У нас мальчишки с крыши прыгают. И не снизу вверх, а сверху вниз. И конфету мне все-таки Рене купила.

- Ну и сестрица у тебя,- пожаловался он.- Я теперь понимаю, в кого ты.

- В сестру?

- В родню. У меня брат совсем другой по характеру.

- Какой?

- Миролюбивый и покладистый.

- Если б мы были мужчинами, мы б, наверно, тоже были такими. Верно, Жаннетта?

- Я б не хотела мужчиной быть,- отвечала сестра, которая и вправду недалеко упала от семейного дерева.

- Почему?

- Деньги надо тратить - на детей и на женщин. А им не хочется. Себе хотят оставить - на выпивку.

Терпение Огюста на этом кончилось.

- Все! Выкладываю последнюю сотню! Кутить так кутить! Приглашаю вас в кафе, посредине павильона с макаками! Пусть смотрят, как гуляют французы!..

Они пообедали в кафе, в которое действительно отовсюду заглядывали мартышки и вели себя при этом так непотребно, что приходилось все время пересаживать Жанну с одного кресла на другое и занавешивать окна шторами. Они прогуляли тридцать франков, причем Огюст обнаружил еще одно ценное свойство французской души, а именно - не жалеть о деньгах после того, как они истрачены. Жанна и та осталась довольна.

- Хорошо посидели,- сказала она.- Вы еще приходите. Только когда мамы не будет.

- Почему?- спросили те оба.

- Потому что вы ей не понравитесь.

- А это еще почему? - насторожился он: от Жанны можно было ждать чего угодно.

- Потому что вы для Рене слишком старый. И потом, что у вас за мундир? Вы, случайно, не пожарник?..

Огюст чертыхнулся, но проводил их до дому, и они договорились о новой встрече - уже без Жанны и с более серьезной программой. Огюст предложил посмотреть Версаль: как жили, спали и ели коронованные особы Франции. Рене в Версале не была и согласилась: в конце концов, именно так и проводят отпуск самостоятельные, закончившие школу девушки - в экскурсиях и в больших и малых путешествиях...

Они поехали в Версаль, вышли из поезда. Впереди виднелась всем известная классическая перспектива с полукружным импозантным дворцом и геометрически правильным садом.