Александр Алехин. Жизнь как война - Станислав Андреевич Купцов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Алехин в Буэнос-Айресе во время мачта с Капабланкой; рядом с ним его жена Надежда Семеновна Фабрицкая, 1927 год
Со дня своего появления в Буэнос-Айресе Алехин выбрал регулярный маршрут, прогуливаясь по нему с Надин. Он пролегал вдоль улицы Suipacha. За несколько часов до первой партии, оказавшись в самом конце улицы, Алехин нашел талисман, которому приписывают сверхъестественные свойства. На дороге блеснула подкова – обычное явление для города, который славился уличными представлениями за деньги, в том числе с животными. Алехин тут же отправился в киоск, купил газету и завернул в нее ценную находку. «Я ждал тебя!» – сказал он с большим удовлетворением, а когда пришел в игровой зал, не уставал всем повторять, как обрадовался такому удачному стечению обстоятельств5. Для суеверного Алехина это стало хорошим знаком. С тех пор они с Надин продолжали ходить по этой же улице, словно роботы. Муза шахматиста наверняка пытливо изучала все местные достопримечательности. Ну а ее супруг вряд ли что-то замечал вокруг – в конце концов, он уже бывал в Аргентине и мог, если бы хотел, уже в прошлый свой заезд насладиться всем, что могла предложить южноамериканская страна в плане туризма. Вполне вероятно, что в его насквозь шахматной голове даже на прогулках с женой появлялась та самая виртуальная доска, которую он видел, находясь спиной к соперникам по партиям вслепую. И на этой доске разворачивались комбинации, которыми он собирался вскрывать волшебную игру Капабланки.
И первая же партия принесла сенсацию!
* * *
Капабланка вдруг пошел королевской пешкой и не смог пробить белыми французскую защиту Алехина – кубинец вообще плохо себя чувствовал при таком варианте дебюта. По ходу игры чемпион упустил пешку, а затем впервые в жизни капитулировал в партии с Алехиным, да еще и белым цветом. Что характерно, Капабланку тут же стали возить по разным знаковым местам Буэнос-Айреса, в том числе в «город лип» Ла-Плату (его основал масон Дардо Роча; кстати, вскоре после матча Алехин тоже пополнил ряды тайного сообщества). В Ла-Плате чемпион общался с местными знаменитостями, ходил в музей, даже искушался шампанским, что было для него нетипично. Алехин, что не удивительно, отказался от официально-увеселительного мероприятия. В этом и была разница между шахматистами, которая сохранилась до конца дуэли. Вскоре после стартового фиаско кубинец принизил неожиданный успех претендента, заявив, что однажды уже уступал по ходу матча – Хуану Корзо, что не помешало ему стать чемпионом Кубы. В дальнейшем Капа больше никогда в этом поединке не начинал с хода королевской пешкой. Да и вообще дебюты разыгрывались теперь одинаковые – в 32 партиях из 34 (!) был применен ферзевый гамбит.
С тех пор Капа вроде бы все так же быстро думал за доской и двигал фигуры стремительнее, чем Алехин, вот только отныне эта кажущаяся уверенность в себе не подкреплялась привычным шахматным доминированием. Хосе Рауль часто заносил руку над фигурой, но не решался ее тронуть, сомневаясь в себе, в своей божественной интуиции. Иногда его ладонь в последний момент двигалась к другой фигуре, что раздражало Алехина – трещинки между ними стали накапливаться, пока фундамент их прежде уважительных отношений не обрушился.
Однако в третьей партии Капабланка, хранивший в кармане свой талисман – пешку, – взял реванш. Алехин к тому времени сбавил обороты, и на то нашлась причина: воспалилась надкостница, из-за чего претендент испытывал сильнейшую боль в верхней челюсти. Ему пришлось взять больничный перерыв и посетить аргентинского доктора Хосе Дуэнаса, который удалил пациенту шесть зубов! У Алехина и раньше случались проблемы с зубами, которые мешали играть, но в этот раз жуткая инфекция едва не привела к срыву поединка. Суеверный Алехин наверняка обратил внимание на количество вырванных дантистом зубов – именно шесть партий ему надо было выиграть, чтобы стать четвертым чемпионом мира. Значит, он уже авансом положил на жертвенный алтарь по одному зубу за каждую победу.
На остатке плохого самочувствия Алехина чемпион выиграл седьмую партию – и вышел вперед в счете, 2:1. Теперь матч складывался по тому сценарию, который ждали аналитики. Все те «пророки» – Ефим Боголюбов, Арон Нимцович, Зигберт Тарраш – могли тешить свое самолюбие, обращаясь к почтенной шахматной публике со словами: «Ну я же говорил!». Если бы они только знали, что в следующих 27 партиях кубинец победит лишь раз…
11-я партия стала чередой ошибок, и больше в созидательной части преуспел Алехин, который своими нестандартными действиями вынудил белые фигуры кубинца капитулировать. И не просто сдаться – чемпион доиграл почти до мата, явление редчайшее в шахматах. Капабланка нашел в себе силы похвалить конкурента, отметив, что он входит в число трех лучших шахматистов мира. И тут же проиграл снова – хотя мог даже победить (вновь оба на волнении допускали полудетские промашки), – после чего выглядел совершенно растерянным. Вперед по победам опять вырвался Алехин – 3:2.
Два поражения подряд – это оказалось слишком серьезным ударом, такого с кубинцем почти никогда не случалось. Оказавшись в состоянии грогги[15], Капабланка постепенно приходил в себя, как ящерица, потерявшая хвост. Он начал сводить партии к ничьей, даже когда у него появлялось преимущество. Если раньше ему было достаточно слегка сковырнуть ранку соперника, чтобы тут же впрыснуть в нее яд, который доводил до смерти, то теперь этот четкий, совершенный механизм убийцы больше не работал. Даже решение чаще играть в теннис, чем ходить по увеселительным заведениям, не помогло Капабланке. Требовались база, тщательная мозговая подготовка к матчу, к конкретному сопернику – без этого чудо никак не происходило. Если на турнирах Капабланка встречал слабых или неуверенных в себе визави, которых удавалось проходить на классе, то Алехин оказался слишком крепким соперником, чтобы на дистанции бить его одной лишь голой интуицией.
В матче все чаще возникали неприятные инциденты, которые нервировали обоих. Несколько партий, согласно договоренности, прошли в зале Jockey Club, и участники матча неизменно жаловались на шум, который отвлекал их от борьбы. «Некоторые поклонники заведения в пылу своей любви к благородной игре забыли о тишине, которую следует соблюдать в матче такого рода, – писала Critica, популярная аргентинская газета. – Они не обращали внимания на сигналы, шипение, с помощью которых их
