Александр Алехин. Жизнь как война - Станислав Андреевич Купцов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Дуэли проходили в сияющем великолепии банкетного зала отеля «Манхэттен». Свидетелем события стал выпускник Гарварда, литературный критик, редактор и колумнист Джордж Карри, спортивные статьи которого регулярно публиковали на страницах New Yorker. В феврале 1927 года он заглянул в «Манхэттен» – и написал об увиденном эссе дляBrooklyn Daily Eagle.
«Если бы вы спросили Капабланку, чемпиона мира, зачем нужен международный шахматный турнир гроссмейстеров в отеле “Манхэттен”, он бы просто пожал плечами и, просияв своими “тлеющими” карими очами, попросил бы еще кофе с пирожными, – живописал Карри. – Но если б вы зашли в банкетный зал и терпеливо прождали полчаса, чтобы увидеть, как один из главных умов совершает ход, тогда ответили бы на свой же вопрос»6.
Описывая партию кубинца против Видмара, журналист старался подмечать малейшие детали: «Торопливо возвращаясь на место в своих коричневых ботинках, весело скрипящих при каждом шаге, великий мастер с Кубы складывает руки на столе перед собой и со зловещим видом осматривает доску. Его красивое смуглое лицо светится. Волосы, разделенные на пробор аккурат посередине, встают дыбом от оскорбления! В них заметны серебряные пряди. Притаив дыхание, ждешь мести великого мастера – удара Юпитера, который вот-вот обрушит с Олимпа молнию, что уничтожит его самонадеянного соперника.
Доктор Видмар мило поглаживает свой второй розовый подбородок и ждет, излучая уверенность. Наконец Капабланка готов. Мы, кто сидит в сторонке, это знаем, потому что кубинец задумчиво теребит красный галстук. Он тянется вперед – и тут же целый космос замирает, прекращая свой безумный полет сквозь время. Это будет ход века… Он передвигает пешку».
А вот как Джордж Карри описал партию с участием Алехина и Маршалла: «Давайте пройдем к столу в самом дальнем конце комнаты. Возле него громоздятся священник с серьезным лицом, три школьника, женщина и разного толка мужчины, у которых глубоко сдвинуты брови – признак шахматиста-любителя.
Перед нами – доктор Александр Алехин, парижский юрист, родившийся в Москве в 1892 году. Худощавый, по-мальчишески бледнолицый, гладко выбритый, лишенный каких-либо эмоций, если только случайно не взглянуть на его ноги, которые пляшут в диком танце по полу, пока он обдумывает очередной ход.
Ему противостоит Фрэнк Маршалл, чемпион Америки с лицом великого трагика. Именно этот рыжеволосый человек среди всех участников турнира оказался обладателем самой приличной одежды, включая серые гетры и спокойные темно-коричневые ботинки. Его двубортный темно-синий костюм подобен симфонии. Как же у такого аккуратного человека может быть хоть одна мысль в голове?
Он курит сигару. И это не какая-то там пятицентовая “вонючка” доктора Ласкера… Маршалл осторожно выпускает дым высоко над головой доктора Алехина, который реагирует молниеносно. Они возобновляют игру, стычка окончена. Брови не хмурят, улыбаются.
Маршалл беспокойно ерзает на стуле. Он не в форме, уже сыграл вничью и проиграл дважды. Проводит рукой по голове, и его аккуратно причесанные волосы теряют свою стройность, беспорядочно сбиваясь. И он, и доктор Алехин – великие мыслители, сохранившие все свои волосы.
Пожав хорошо сложенными плечами, Маршалл выдвигает слона. Алехин закуривает еще одну сигарету и спокойно усаживается, чтобы изучить возможную защиту против этого “церковного” вторжения (англ. bishop – не только «слон», но и «епископ». – С. К.). Его ноги отплясывают еще более активную джигу под столом. Он похож на довольно симпатичную марионетку, которая танцует на конце веревки.
Проводит рукой по лицу, закрывает глаза. У него строгие глаза, которые холодно смотрят сквозь стекла очков в золотой оправе. Теребит воротник, поправляет галстучный узел. Оглядывает всю комнату целиком, кроме шахматной доски. Затем решает разменяться слонами. Бой начинается сызнова.
Зачем все это вообще нужно? Денежные призы, слава и контракты! Ибо, похоже, существуют так называемые выставочные шахматы, которые посещает приличное число зрителей.
Откуда берутся призовые? От энтузиастов вроде Джорджа Рузвельта, Феликса Кана, Лессинга Розенвальда – и многих других, включая Эдварда Ласкера и Альберта Халлгартена[13].
Губернатор Смит вручит призы на банкете, где шахматисты соберутся за “столом мира”. Шахматы – это война в миниатюре, и на поле чести никто не молит о пощаде и не дарует ее. Но в конце турнира игрок, который тренируется на кофе и пирожных, обратит внимание, что на подносе осталось также место и для ратного подвига. Похоже, для шахматных турниров действительно есть какая-то причина».
Хосе Рауль Капабланка набрал в Нью-Йорке 14 очков и заработал как победитель 2000 долларов. Вторым стал Алехин, но с отставанием в 2,5 балла! Микроматч с кубинцем русский эмигрант проиграл (поражение и три ничьи). Еще Капабланка получил приз за самую красивую игру против Рудольфа Шпильмана. В некоторых ничейных партиях Капа мог рассчитывать на победу – настолько велико оказалось его преимущество над остальными. Он словно приехал не на турнир, где ему противостояли сильнейшие соперники, а на курорт, где к маэстро за столик подсаживались любители с пляжа, а потом возвращались на свои шезлонги, понимая, что лучше им загорать, чем играть в шахматы.
Капа подошел к защите титула с невероятным послужным списком: с 1914 года кубинец сыграл 158 партий, матчевых и турнирных, из которых уступил всего в четырех случаях!7 А чтобы отдать титул Алехину, кубинцу надо было проиграть сразу шесть раз… Вернувшись из Нью-Йорка в Гавану как герой (его встречали фейерверками), Капабланка на радостях снялся в рекламе пива (в те времена шахматисты редко участвовали в подобных коммерческих проектах, но для безупречного чемпиона мира сделали исключение, предложив хороший заработок, от которого шахматист не смог отказаться, хоть и был ярым трезвенником). Его также восстановили на дипломатической службе, назначив полномочным министром и чрезвычайным послом по особым поручениям Республики Куба. Он стал главой отдела информации и пропаганды правительства Кубы за рубежом с приличной зарплатой.
Все как будто складывалось в пользу Хосе Рауля. В его интервью проскальзывала уверенность, что грядущий матч с Алехиным станет проходным. «Автор считает, что у него неподходящий для матча темперамент, – писал он в статье для New York Times. – Мы полагаем, что у него нет должного бойцовского духа. Кроме того, он чрезвычайно нервный. Оба эти качества должны сработать против него в долгой и затяжной борьбе с хладнокровным и находчивым соперником»8.
Выходило так, что Александр Александрович вообще ни разу не обыгрывал Капабланку до встречи в Буэнос-Айресе (при пяти поражениях, из них два – в показательных партиях). Вот почему эксперты стали весьма скептически
