Эмма - Джейн Остин

If any thing could be more, where all was most, she was more reserved on the subject of Weymouth and the Dixons than any thing.

Наибольшую сдержанность — хотя, казалось бы, куда уж больше — выказывала она, когда речь заходила об Уэймуте и о Диксонах.

She seemed bent on giving no real insight into Mr. Dixon's character, or her own value for his company, or opinion of the suitableness of the match.

Она, можно было подумать, связала себя зароком никому не открывать, что за человек мистер Диксон, какое она оставила мнение об его обществе и хорошая ли они с мисс Кемпбелл пара.

It was all general approbation and smoothness; nothing delineated or distinguished.

Одни только общие слова, доброжелательные и гладкие, без задоринки, без единой живой краски.

It did her no service however.

Только это ее не спасло.

Her caution was thrown away.

Она скрытничала напрасно.

Emma saw its artifice, and returned to her first surmises.

Несмотря на все ее ухищрения, Эмма видела ее насквозь и вернулась к первоначальной своей догадке.

There probably was something more to conceal than her own preference; Mr. Dixon, perhaps, had been very near changing one friend for the other, or been fixed only to Miss Campbell, for the sake of the future twelve thousand pounds.

Вероятно, ей все-таки было что скрывать, помимо собственных чувств, — наверно, мистер Диксон был очень близок к тому, чтобы изменить одной подруге с другою, а если и остался верен мисс Кемпбелл, то единственно из видов на двенадцать тысяч фунтов.

The like reserve prevailed on other topics.

Подобная же сдержанность распространялась и на другие предметы.

She and Mr. Frank Churchill had been at Weymouth at the same time.

В одно время с нею был в Уэймуте мистер Фрэнк Черчилл.

It was known that they were a little acquainted; but not a syllable of real information could Emma procure as to what he truly was.

Все знали, что они немного знакомы, однако никаких сведений о том, что он собою являет в действительности, — ни звука — Эмма так и не добилась.

"Was he handsome?"—"She believed he was reckoned a very fine young man."

«Хорош ли он?» —«Слывет молодцом, сколько ей известно». —

"Was he agreeable?"—"He was generally thought so."

«И приятен в обращении?» —«На этом, большею частью, сходятся единодушно». —

"Did he appear a sensible young man; a young man of information?"—"At a watering-place, or in a common London acquaintance, it was difficult to decide on such points.

«Производит ли впечатление мыслящего молодого человека — человека просвещенного?» —«Будучи на водах или мимолетно видясь в Лондоне, трудно сделать заключение о свойствах такого рода.

Manners were all that could be safely judged of, under a much longer knowledge than they had yet had of Mr. Churchill.

При недолгом знакомстве, как у них с мистером Черчиллом, можно смело судить разве что о манерах.

She believed every body found his manners pleasing."

Манеры его как будто все находят отменными».

Emma could not forgive her.

Эмма не могла ее простить.

CHAPTER III

Глава 3

Emma could not forgive her;—but as neither provocation nor resentment were discerned by Mr. Knightley, who had been of the party, and had seen only proper attention and pleasing behaviour on each side, he was expressing the next morning, being at Hartfield again on business with Mr. Woodhouse, his approbation of the whole; not so openly as he might have done had her father been out of the room, but speaking plain enough to be very intelligible to Emma.

Эмма не могла ее простить, — однако это зло, как и причина, вызвавшая его, укрылись от внимания мистеpa Найтли, который тоже был в числе гостей и усмотрел с обеих сторон лишь должную внимательность и милое поведение, а потому, снова придя наутро в Хартфилд по делу к мистеру Вудхаусу, с одобрением отозвался о вчерашнем вечере — не столь открыто, как мог бы, не будь в комнате ее отца, но все же достаточно вразумительно для Эммы.

He had been used to think her unjust to Jane, and had now great pleasure in marking an improvement.

Привыкши думать, что она несправедлива к Джейн, он теперь с большим удовольствием отмечал перемену к лучшему.

"A very pleasant evening," he began, as soon as Mr. Woodhouse had been talked into what was necessary, told that he understood, and the papers swept away;—"particularly pleasant.

— Очень приятный вечер, — начал он, как только втолковал мистеру Вудхаусу необходимое, услышал в ответ, что все понятно, и убрал со стола бумаги.— В высшей степени приятный.

You and Miss Fairfax gave us some very good music.

Вы и мисс Фэрфакс угостили нас музыкой на славу.

I do not know a more luxurious state, sir, than sitting at one's ease to be entertained a whole evening by two such young women; sometimes with music and sometimes with conversation.

Есть ли большая роскошь, сэр, чем посиживать себе с удобством, когда две такие девицы целый вечер развлекают вас то музыкою, то разговором.

I am sure Miss Fairfax must have found the evening pleasant, Emma.

Уверен, Эмма, что и мисс Фэрфакс осталась довольна вечером.

You left nothing undone.

Вы превзошли самое себя.

I was glad you made her play so much, for having no instrument at her grandmother's, it must have been a real indulgence."

Хорошо, что вы заставили ее так много играть, ведь в доме ее бабки нет инструмента и для нее, должно быть, это был настоящий подарок.

"I am happy you approved," said Emma, smiling; "but I hope I am not often deficient in what is due to guests at Hartfield."

— Я рада, что вам понравилось, — с улыбкой сказала Эмма, — хотя, надеюсь, вообще не часто грешу невниманием к гостям Хартфилда.

"No, my dear," said her father instantly; "that I am sure you are not.

— Что ты, душенька, — тотчас отозвался ее отец,— в чем другом, а в этом тебя не упрекнуть.

There is nobody half so attentive and civil as you are.

Никому не сравниться с тобою в радушии и любезности.

If any thing, you are too attentive.

Скорее уж ты грешишь избытком гостеприимства.

The muffin last night—if it had been handed round once, I think it would have been enough."

Взять хоть вчерашний вечер, когда обносили булочками, — по-моему, довольно было бы и одного раза.

"No," said Mr. Knightley, nearly at the same time; "you are not often deficient; not often deficient either in manner or comprehension.

— Да, нечасто, — почти одновременно с ним отозвался мистер Найтли.— Нечасто вы грешите также недостатком хороших манер и проницательности.

I think you understand me, therefore."

И оттого, я думаю, понимаете, о чем я говорю.

An arch look expressed—"I understand you well enough;" but she said only,

Лукавый взгляд сказал ему:«И очень понимаю», меж тем как вслух она молвила только:

"Miss Fairfax is reserved."

— Мисс Фэрфакс очень сдержанна.

"I always told you she was—a little; but you will soon overcome all that part of her reserve which ought to be overcome, all that has its foundation in diffidence.

— Немножко, — я давно вам говорил.Однако излишнюю сдержанность, ту, которая проистекает от застенчивости, вы скоро преодолеете.

What arises from discretion must be honoured."

Ту же, что подсказана благоразумием, надлежит уважать.

"You think her diffident.

— Это вы находите ее застенчивой.

I do not see it."

Я не нахожу.

"My dear Emma," said he, moving from his chair into one close by her, "you are not going to tell me, I hope, that you had not a pleasant evening."

— Милая Эмма, — сказал он, пересаживаясь на стул, стоящий ближе к ней, — надеюсь, вы не хотите сказать, что были недовольны вчерашним вечером.

"Oh! no; I was pleased with my own perseverance in asking questions; and amused to think how little information I obtained."

— Нет, отчего же!Была довольна тем, что с таким упорством задаю вопросы, и позабавилась, наблюдая, как мало сведений получаю в ответ.— Вот оно что!

"I am disappointed," was his only answer.

Не ожидал, — отрывисто заметил он.

"I hope every body had a pleasant evening," said Mr. Woodhouse, in his quiet way.

— Надеюсь, все приятно провели время, — со свойственным ему благодушием проговорил мистер Вудхаус.

"I had.

— Я — очень.

Once, I felt the fire rather too much; but then I moved back my chair a little, a very little, and it did not disturb me.

Была минута, когда мне сделалось жарковато у камина, но я чуточку отодвинул стул, совсем чуть-чуть, и жар уже не доставал до меня.

Miss Bates was very chatty and good-humoured, as she always is, though she speaks rather too quick.

Мисс Бейтс, по обыкновению, была так говорлива, оживлена — правда, она говорит несколько быстро.

However, she is very agreeable, and Mrs. Bates too, in a different way.

Но при всем том, милейшая особа, и миссис Бейтс, на иной лад, тоже.

I like old friends; and Miss Jane Fairfax is a very pretty sort of young lady, a very pretty and a very well-behaved young lady indeed.

Люблю старых друзей!И мисс Джейн Фэрфакс очень милая барышня, прехорошенькая и прекрасно воспитана.

She must have found the evening agreeable, Mr. Knightley, because she had Emma."

Ей должен был понравиться этот вечер, мистер Найтли, потому что с ней была Эмма.

"True, sir; and Emma, because she had Miss Fairfax."

— Справедливо, сэр.А Эмме — потому что с ней была мисс Фэрфакс.

Emma saw his anxiety, and wishing to appease it, at least for the present, said, and with a sincerity which no one could question—

Эмма видела, что он расстроен, и, желая утешить его хотя бы на время, сказала с неподдельною искренностью:

"She is a sort of elegant creature that one cannot keep one's eyes from.

— Она такое изящное создание, что глаз не оторвать.

I am always watching her to admire; and I do pity her from my heart."

Всякий раз гляжу и любуюсь — и сочувствую ей от души.

Mr.Knightley looked as if he were more gratified than he cared to express; and before he could make any reply, Mr. Woodhouse, whose thoughts were on the Bates's, said—

На лице мистера Найтли изобразилось нескрываемое удовлетворение, но он не успел отозваться, ибо в этот миг мистер Вудхаус, коего мысли заняты были Бейтсами, произнес:

"It is a great pity that their circumstances should be so confined! a great pity indeed! and I have often wished—but it is so little one can venture to do—small, trifling presents, of any thing uncommon—Now we have killed a porker, and Emma thinks of sending them a loin or a leg; it is very small and delicate—Hartfield pork is not like any other pork—but still it is pork—and, my dear Emma, unless one could be sure of their making it into steaks, nicely fried, as ours are fried, without the smallest grease, and not roast it, for no stomach can bear roast pork—I think we had better send the leg—do not you think so, my dear?"

— Какая жалость, что им приходится жить в столь стесненных обстоятельствах!Ужасно жаль!Мне часто хочется. но многое ли можно сделать, не обидев, — побаловать их изредка чем-нибудь не совсем обычным, маленьким подношением. Вот закололи свинку, и Эмма думает послать им ногу или филейчик, мясо молоденькое, нежное — хартфилдская свинина совсем не то, что свинина вообще — но все-таки свинина. так что пусть, Эмма, душенька, они ее непременно разделают на ломтики и легонько обжарят, как жарят у нас, без жиринки, а ни в коем случае не запекают, никакой желудок не выдержит запеченной свинины. Пожалуй, лучше будет послать ножку — ты как полагаешь, душа моя?