Наш Современник, 2005 № 01 - Журнал «Наш cовременник»

Ну, а что касается языка и литературы — это особый разговор. Я считаю, что мы должны безо всяких оглядок защищать свой язык и литературу. Это наше государственное богатство. Защищая язык, мы защищаем себя. Теряя язык — его чистоту, его пластичность, — себя теряем. Без главенствующей — абсолютно! — роли русского языка немыслимо образование в России. Убежден — Университет призван на первый план выдвигать поддержку родного языка и литературы.

Я предложил, чтобы на всех факультетах русский язык изучался каким-то образом. И ряд факультетов на этот призыв откликнулся. Все абитуриенты МГУ должны сдавать экзамен по русскому языку и литературе. Это очень важный экзамен! Случалось, поступавшие получали все пятерки, но, срезавшись на русском и литературе, вынуждены были уезжать домой.

Пользуясь случаем, я хотел бы выразить тревогу в связи с резким падением уровня языковой подготовки в школе. Когда абитуриенты спрашивают меня, что нужно делать, чтобы поступить в МГУ, я неизменно советую им: читайте Толстого, Достоевского, Чехова. Не пересказы на 17 страницах — они продаются у метро «Университет», — а оригиналы. И тогда вы поступите.

Г. Г.: Отдельный вопрос — материальное положение профессоров, преподавателей, студентов. Почему чиновник — государственный служащий, а профессор университета, учитель — бюджетники?

В. С. Вопрос есть. Я считаю, профессор недостаточно поддерживается. Вот у меня таблица на столе — сколько получает профессор. Если у него даже 17-й разряд (один из высших!), оклад — 1890. Рублей! Надбавка за ученую степень — 500. Надбавка за должность — 1134. Надбавка за литературу (есть и такая, столь же, впрочем, мизерная) — 339 рублей. Итого — 3863 рубля. Другое дело, что в Московском университете нам удается доплачивать своим преподавателям.

Ст. К.: Драма нашего вузовского обучения, что государство обучает студентов, но зачастую самые талантливые из них сразу же уезжают за границу. Доколе мы будем донорами других государств? Какой выход из положения? Вспомним, что спортивный клуб, воспитав талантливого футболиста или хоккеиста, может продать его, получить средства для своего развития. А нельзя ли эту систему в каком-то виде внедрить и в образование? Принимать в МГУ с условием, что если студент уезжает в другую страну, то фирма или заведение, которые его принимают, оплачивают университету стоимость его обучения. Это было бы справедливо.

В. С.: Меры по предотвращению «утечки мозгов» принимать необходимо. Среди них и те, о которых мы уже говорили. Необходимо повысить уровень оплаты труда. Обеспечить молодых сотрудников жильем. Дать им возможность работать на современном оборудовании.

В Московском университете есть программы поддержки молодежи.

Программе «100 плюс 100» уже 10 лет. Каждый год 100 молодых кандидатов наук становятся доцентами без очереди на кафедре. 100 молодых докторов наук становятся профессорами. По этой программе за 10 лет прошло около тысячи молодых людей, которые быстро повысили свой статус. Это задержало отток молодых специалистов.

Есть и другая программа, по которой ста молодым преподавателям, научным сотрудникам или аспирантам мы ежегодно присуждаем стипендию по конкурсам. 5 тысяч рублей ежемесячно — не очень большая сумма. Но эту стипендию (плюс зарплата!) молодые люди получают в течение года или двух. Тем самым мы закрепляем их на кафедрах.

Однако только наших усилий недостаточно. Чтобы поддержать талантливую молодежь, конечно, требуется государственная программа. Кстати, правительство к юбилею выделило нам деньги на приобретение научного оборудования. Это позволит закупать самую современную научную аппаратуру, которая поставит нас по оснащению в один ряд с крупнейшими научными центрами мира.

А. К.: Виктор Антонович, позвольте задать непраздничный, но очень важный, на мой взгляд, вопрос. Мне запомнилась фраза видного политолога Глеба Павловского о том, что американские университеты «убили» СССР. Действительно, в интеллектуальных центрах, созданных при ведущих университетах Соединенных Штатов, разрабатывались программы, ускорившие падение Советского Союза. Почему советские университеты не смогли найти ответа на этот вызов? Более того, разве не в университетах (разумеется, не только в Московском) обучались те, кто, по Вашему точному определению, «без конца обливает грязью и унижает» «честь и достоинство народа», кто уже 15 лет вещает с телеэкранов, страниц газет и журналов, что «народ одурел», что «русский народ — тупая толпа».

В. С.: Я бы внес небольшую поправку в высказывание Глеба. После падения Советского Союза я беседовал со многими западными политологами (тогда их называли советологами). Так вот — они в один голос говорили, что не ожидали такого быстрого разрушения СССР. Естественно, они работали на развал, но такого краха не ожидали. Все-таки распад был в значительной степени обусловлен нашими внутренними процессами.

Что касается работы «против». Я не знаю выпускников университетов в других странах, которые бы «поливали» свой народ… Почему так? — надо думать. Лично я считаю недопустимым, когда пинают свою страну или народ. Народ — это носитель истины. И если выпускники Университета не понимают этого, то либо у них короткая память и они позабыли, чему их учили, либо их учили не тому и не так…

Г. Г.: Когда я учился в Университете, мне посчастливилось стать участником празднования 200-летия МГУ. Незабываемые впечатления! Виктор Антонович, приоткройте секрет, каким будет празднование 250-летнего юбилея.

В. С.: Программа большая и осуществляется она давно. Мы провели десятки конференций, съездов, симпозиумов, связанных с юбилеем.

Написан гимн МГУ. Теперь каждое торжественное собрание будет начинаться с его исполнения.

В преддверии юбилея пройдет Общее собрание Российской академии наук и МГУ, а также съезд выпускников Университета разных лет. В январе будут Ломоносовские чтения. В их рамках состоится встреча ректоров зарубежных и российских университетов. И наконец, в день своего рождения, 25 января, в Государственном Кремлевском дворце мы проведем торжественное заседание, в котором будут участвовать главы многих государств, 50 нобелевских лауреатов и около тысячи гостей из-за рубежа.

Ну а что касается красочного оформления юбилея, пусть это останется секретом. Праздник всегда предполагает сюрпризы.

Критика

Михаил Филин

1831 ГОД

Ты просвещением свой разум осветил,

Ты правды <чистый> лик увидел,

И нежно чуждые народы возлюбил,

И мудро свой возненавидел…

Фрейлина А. Ф. Тютчева как-то заметила: «От царствования Александра I ведет начало эта странная и унизительная политика, приносящая в жертву интересы своей страны ради интересов Европы, отказывающаяся от всего нашего ради того, чтобы успокоить мнительность Европы по отношению к нам. Мы бы хотели совсем не иметь тела, чтобы не смущать Европу даже тенью, от него падающей». Конечно, эта мысль дочери поэта излишне резка, но нельзя отказать ей в известной точности. Действительно, русские люди пушкинского времени отличались необычайной толерантностью по отношению к Западу — и зачастую приносили ей в жертву едва ли не всё.

Разумеется, и Пушкин, в значительной степени воспитанный на образцах европейской культуры, прекрасно знакомый с яркими страницами европейского прошлого, учившийся у европейцев и восхищавшийся многими деятелями Старого Света, искренне преклонялся перед Европой (даже возводил её в ранг второй, после Руси, матери). Однако в отличие от бескрайнего чувства «русских европейцев» его пиетет имел меру, строго означенные пределы.

Мера пушкинской толерантности по отношению к Европе и её порождению — европеизму разнилась на протяжении жизни поэта, но всегда определялась и жестко ограничивалась его русскостью.

«Он при самом начале своём уже был национален», — отметил Н. В. Гоголь и в том же очерке «Несколько слов о Пушкине» пояснил: «В нем русская природа, русская душа, русский язык, русский характер отразились в такой же чистоте, в такой очищенной красоте, в какой отражается ландшафт на выпуклой поверхности оптического стекла. Самая его жизнь совершенно русская…» и т. д. Глубокие соображения по этому поводу есть у Достоевского, Ильина и других мыслителей. Должное внимание уделено и пушкинским занятиям отечественной историей и генеалогией, фольклором и, конечно же, наиважнейшей проблеме «Пушкин как православный христианин». Тема изучена вплоть до трогательного отношения поэта к няне — однако в этой теме и поныне есть не до конца проясненные лакуны.

Одна из них — «письменный стол» Пушкина.