Наш Современник, 2005 № 01 - Журнал «Наш cовременник»

А. К.: Для нас, писателей, особенно значимо открытие новой библиотеки МГУ. Признаюсь, в период учебы большую часть времени я проводил не на лекциях, а в читальном зале научной библиотеки имени Горького на Моховой. Там в открытом доступе были книги русских писателей первой трети XX века (в том числе эмигрантов), русских философов той же эпохи, полуторасоттомное собрание сочинений Святых Отцов. В Ленинке все это богатство держали в спецхране, а студенты МГУ могли читать свободно. Где будут храниться фонды старой университетской библиотеки? Какие принципы положены в основу нового собрания?

В. С.: От истории мы не уйдем. Знаменитая Горьковка сохранит свое значение. Однако в ней просто нет площадей для хранения 6 миллионов книг. Поэтому основную часть собрания мы переводим в новую фундаментальную библиотеку на Воробьевых горах. Ее здание занимает площадь 55 тысяч квадратных метров. Она сможет обслуживать до полутора тысяч читателей одновременно.

Мы назвали новую библиотеку Интеллектуальным центром. Здесь будут специализированные залы — наук физико-математических, наук о земле, о жизни, гуманитарных дисциплин. Кроме того, предусмотрены помещения для встреч с читателями — для вас, писателей, это, я думаю, особенно интересно. Новинка — трансформируемые залы — их площадь можно расширять или уменьшать. Для посетителей предельно упрощен выход в Интернет. Словом, новая университетская библиотека будет самой современной в России.

И в то же время она станет главным хранилищем нашей истории. Сюда переедет коллекция редких изданий. Этим раритетам нет цены, многие остались в одном-единственном экземпляре. В новом хранилище им наконец-то будет обеспечена должная сохранность. В библиотеке разместится и Музей истории Московского университета.

Ст. К.: Полвека назад, окончив десятилетку, я приехал из Калуги в Москву и сразу безо всяких репетиторов поступил в МГУ. В те времена у нас были прекрасные бесплатные общежития на Стромынке и на Ленинских горах, хорошая стипендия, гарантированная работа по распределению после окончания Университета, подъемные — чтобы доехать до места работы и начать обживаться… А какова сейчас забота государства о студентах по сравнению с советской эпохой, что мы потеряли и что приобрели? Знаю, что и сегодня Московский университет остается самым демократичным высшим учебным заведением страны. Каким образом в нашу рыночную эпоху это обеспечивается?

В. С.: Согласен с вопросом — сейчас встала проблема доступности образования. В результате событий 90-х годов произошла вынужденная самоизоляция регионов. Были годы, когда билет в Москву стоил столько, что средней семье он был не по карману. А ведь надо было поехать п о- п р о б о в а т ь поступить — а если не повезет… Поэтому старались поступать куда ближе. Кроме того, в ряде крупных городов сложилась опасная обстановка, родители боялись отправлять детей далеко…

Я считаю, что такое положение недопустимо. Страна только тогда страна, когда человек — по таланту — может поступить в любой ее вуз. Независимо от того, как далеко он живет. И насколько богата его семья. Поэтому я борюсь за олимпиады, чтобы на месте искать таланты. Мы проводим их во многих регионах России. Наша цель — выявить талантливых ребят и привезти их в Москву. Я борюсь за то, чтобы поумерить широкий шаг платного образования. Оно сейчас наступает — и это тоже одна из опасностей.

Есть трудности и с обеспечением современного студента. Раньше обычная стипендия была 28 рублей, 35 — повышенная. На это можно было жить. На 30 рублей мы покупали талоны. На талон можно было набрать еды в университетских столовых — утром на 30 копеек, днем — копеек на 35 и вечером. И еще оставалось 2–3 рубля на одеколон…

Хотя, конечно, и тогда жилось несладко. Мы подрабатывали разгрузкой на цементном заводе неподалеку от Главного здания, на мясокомбинате: раз в неделю зарабатывали пятерку, чтобы чувствовать себя посвободней. Студент никогда не жил безбедно. Но, конечно, стипендия не должна быть на о д и н обед или на два обеда…

Сегодня студенту непросто. Хотя существует и такой подход: он должен активно себя вести и думать о хлебе насущном. Но тут есть грань: думать-то он должен, но это не должно быть безнадежно.

Большинство студентов живет сейчас на помощь семьи. Какая-то часть скажет: а мы работаем! Да, многие работают. Но согласитесь, что работу в фирме, банке можно найти в крупных городах. В остальных такой «элитной» работы просто нет. Поэтому я выступаю за повышение стипендий.

Надо обязательно сохранить бесплатные общежития. К сожалению, далеко не все вузы могут поддерживать общежития в должном виде. Мы в МГУ много сделали в этом плане. У нac 15 тысяч мест в общежитиях — целый город. Но это очень дорогое удовольствие! А есть много вузов, где мест не хватает.

Безопасность общежитий — очень современный и очень серьезный вопрос. Он требует внимания. Я убежден: мы — и государство, и сами вузы — обязаны сделать все, чтобы студенты жили достойно.

Что касается прошлых лет, то тогда забот у студентов было действительно меньше. Да и у ректора меньше: ему не приходилось думать о ремонте…

Геннадий ГУСЕВ: И все-таки от рынка не уйти. Говорят, в Министерстве образования даже проводят «бизнес-педсовет» — работодатели дают заказы вузам. Как Вы относитесь к подобной практике, подчиняющей образование рынку?

В. С.: Тут как бы два вопроса. С одной стороны, мы вошли в рыночную экономику. Соответственно, студентов надо готовить к тому, чтобы они в этом обществе жили. А с другой стороны, здесь есть опасность: бизнес-структуры заказывают специалистов, которые им нужны с е г о д н я. А завтра? а послезавтра? через несколько лет? Понимаете, Университет — в этом его особенность и преимущество — видит дальше. Он готовит специалистов, которые будут востребованы и через пять, и через десять лет. Которые в состоянии самостоятельно пополнять знания, а в случае необходимости и переучиваться — мы обеспечиваем б а з у для этого.

Связь Университета и работодателя, безусловно, должна быть. Мы не можем готовить мыслителей «в никуда». Такие люди в Университете будут, но ставить себе задачу выпускать только таких Университет, естественно, не может. Связь с рынком важна. Но Университет должен иметь право на академическую автономию. Он должен сам определять учебные планы, курсы, их последовательность. Наша задача — дать человеку фундаментальное образование, позволяющее ему ориентироваться в любой ситуации.

Ст. К.: В 1999 году в Болонье европейские страны подписали Декларацию о сближении национальных систем образования. В 2003 году к ним присоединилась Россия. Как известно, элитные вузы Европы не в восторге от болонского процесса. Какова позиция МГУ?

В. С.: Об этом сейчас говорят почти на каждой конференции: «Болонский, Болонский». На мой взгляд, ошибка, если мы считаем, что должны впрыгнуть в поезд с неизвестной конечной остановкой и с неизвестными условиями в вагоне. Если брать главную идею Болонского процесса — интеграцию европейского пространства, — то это нормальная мысль. Наука едина, образовательное пространство, в известной мере, тоже. Интеграция необходима. Но интеграция не означает выстраивания в одну шеренгу. Университеты всегда будут разными. И национальные системы образования всегда будут иметь свою специфику. Интеграция должна предполагать, что каждый о б о г а щ а е т другого: мы научились тому, у нас научились этому.

На прошлой неделе я вернулся из Польши, где собирались 300 ректоров из Польши, России, Украины и Белоруссии и где обсуждался как раз Болонский процесс. То, что я говорю, — общая точка зрения всех ректоров. Мы за интегрцию, мы поддерживаем идею объединения — по целям. Но, безусловно, мы не должны и не будем отказываться от традиций, которым в Московском университете уже 250 лет.

Ст. К.: Виктор Антонович, писатели благодарны Вам за то, что на парламентских слушаниях 2002 года, посвященных проблемам образования, математики выступили в защиту углубленного изучения не только своего предмета, но и литературы. Чем грозит средней школе введение новых стандартов, в которых часы на изучение основных предметов существенно урезаны? Каким должно быть в новых условиях традиционное для русской системы образования соотношение фундаментальности и гуманитарности?

В. С.: Чем отличается Университет? Тем, что готовит у н и в е р с а л ь- н ы х специалистов. Людей, которые имеют такие глубокие знания, что понимают не только свою, но и смежные науки. Это первый признак Университета — глубокие фундаментальные знания, второй — он неотделим от первого — широкая культура. Выпускник Университета должен быть не узким специалистом, но человеком, знающим историю страны, ее культуру, мировую культуру. Он должен быть мыслителем! Университет — самое подходящее место для формирования такого человека. У нас стык обучения естественного и гуманитарного. Мы уделяем этому особое внимание — новые факультеты мы создаем на грани естественных и гуманитарных дисциплин.