В круге времен - Вадим Панов

– Ты её съешь?

Достойно ответить на язвительный вопрос зелёной воеводы нав не успел: двери «портальной» распахнулись, и в зал быстрым шагом вошла Яна Маннергейм, за которой семенила Инга.

– Комиссар!

Гиперборейская ведьма сознательно забыла поздороваться, тем самым намекнув Сантьяге, что принесла неимоверно важные новости. Предназначенные только для него. И замерла, не сводя с нава взгляда золотых глаз – отсутствие привычной маскировки было дополнительным свидетельством серьёзности происходящего.

– Комиссар?

– Говорите, Яна, – попросил после коротенькой паузы Сантьяга. – Мы ведем совместное расследование.

Воевода едва слышно хмыкнула, но промолчала, поскольку гиперборейская ведьма начала доклад практически сразу:

– Мы выяснили, что искал… Точнее, что нашел в Лабиринте Ризнык.

Ярина и Гуго машинально подались вперёд. Инга протянула Тамиру телефон и шепотом уточнила:

– Пять выбранных фотографий.

Через несколько секунд на большущем мониторе появилось изображение мумифицированного трупа в истлевшей одежде, в руке которого был зажат деревянный жезл.

– Сказочник… – Сантьяга выдохнул имя до того, как последовал первый вопрос. И потер подбородок, словно пытаясь размазать по нему некстати появившуюся усмешку. – Ты все-таки спрятался… Не погиб, а спрятался…

– Аккуратне-енько опускаем крышечку, завинчиваем болтик… творим коро-отенькое заклинание и… Ап! Как новенький! – Зиль отложил отвертку, детским жестом – словно спать захотел – потер глаза, после чего выключил налобный фонарик, слез с табурета, отошёл на два шага назад и широко улыбнулся: – Я сделал!

И для гордости он имел все основания: в тяжелейших условиях, при жёстком недостатке времени, при отсутствии подготовленного рабочего места и грамотных помощников, без каких-либо инструкций, руководствуясь исключительно интуицией и здравым смыслом, он сумел полностью подготовить спутник к повторному запуску на орбиту. Ну, не к запуску, а к мягкой доставке магическим способом, но тем не менее – на орбиту. Кто ещё способен на такой подвиг?

– А ведь не оценят, – печально вздохнул Зиль, разворачивая шоколадку. – Не смогут. Не поймут.

Величие научного гения штука тонкая, не всякому глазу заметная, не всякому по уму. Признание, бывает, приходится ждать годами, но астроном всегда включал терпение в расширенный перечень своих добродетелей и готовился ждать славы столько, сколько потребуется. К тому же ковыряние в упавшем аппарате не прошло даром: возвращая несчастному спутнику товарный вид, Зиль придумал четыре конструктивных усовершенствования и всерьез задумался о работе в профильном КБ.

– Зарплата, наверное, хорошая, уважение окружающих запредельное, а то, что челы вокруг, так это сущая мелочь: в Тайном Городе они на каждом шагу…

Предназначенная для грозной матери мантра была прервана примерно посередине аккуратным стуком в дверь, в смысле, в наспех возвращенную на место створку ворот, и замучившийся искать дальнейшие аргументы учёный машинально отправился открывать. Не подумав о том, что Урбек ворвался бы без всякого стука.

– Иногда, конечно, будут командировки, например, на космодромы, но я уверен, что они хорошо оплачиваются. И совершенно не опасны. – Поворот ключа. – Нет, мама, командировок на орбиту не предвидится, к сожалению. Здравствуйте, дядя Цуки. Я знаю, что космонавт – чрезвычайно опасная профессия… Дядя Цуки?!!

– Рад, что ты вернулся со звезд, малыш. – Циркуль потрепал впавшего в прострацию учёного по плечу и хозяином прошёл в ангар. – Как дела на Альфе Центавра? Не буянят?

– Дядя Цуки? – оторопело повторил Зиль.

– Да, малыш, да, это я: твой любимый дядюшка собственной персоной. – На мудрое чело адвоката набежало лёгкое облачко. – Причем персона моя явилась в эту помойку совершенно бесплатно. Это спутник? Занятно, занятно… я его представлял иначе… более весёленьким…

Циркуль задумчиво оглядел космического скитальца, словно прикидывая, за что его можно привлечь к ответу, решил повременить с иском и ограничился брезгливым прикосновением к какой-то выпирающей фиговине. Фиговина благоразумно промолчала, не желая связываться с известным юристом на пустом месте. Лучше уж в космос.

– Какое разумное устройство…

– Дядя Цуки, что вы тут делаете?

Трагический вопль астронома отвлек адвоката от научных изысканий. Впрочем, он уже потерял интерес к необычному устройству.

– Что я тут делаю? А как ты думаешь? – Циркуль вытер перепачканный космической пылью палец, проворчал себе под нос короткое выражение, тянущее на мелкое хулиганство, и продолжил: – Твоя мама…

– Спасибо, с ней всё в порядке.

– Ничего не в порядке, малыш, – скривился Томба-адвокат. – Твоя мама захотела, чтобы я лично проконтролировал, как злодей Урбек с тобой рассчитается. Чтобы всё до последней копейки отдал. Кстати, сколько он тебе должен?

– Мы ещё не обговорили окончательную…

– Значит, твоя мама права: он собирается тебя кинуть.

– Но… – Томба-учёный схватился за голову и простонал: – У нас только-только всё наладилось!

– За стоимость моих услуг не беспокойся: я сдеру их с Урбека. – Циркуль обнаружил на полу подозрительную лужу, затем – что он успел в нее наступить дорогостоящим ботинком, затем – что дорогостоящая подошва приобрела подозрительный зелёный оттенок, и хмуро пообещал: – Вместе с кожей.

– Уверен, до этого не дойдет, – пробормотал Зиль.

– Не волнуйся, малыш, в разделочную я тебя не пущу, – усмехнулся кровожадный юрист.

И резко повернулся к выходу.

За разговором шасы не услышали ни шума снаружи, ни громких голосов и среагировали лишь на распахнувшиеся ворота. И на уставившиеся в них ружейные стволы.

Мало кто из людей смог бы опознать этот небольшой скит, выстроенный из дерева и потемневший от времени ещё до Петра Великого. А возможно, и до рождения Иоанна Грозного. Скромный забор, несколько простых строений и увенчанный крестом купол невысокой церкви. Ни позолоты, ни многих колоколов, приветствующих мир переливчатым звоном, ни соседей: несмотря на охвативший Подмосковье бум, строители ещё не добрались до тихого уголка, не прилепили к древнему скиту новомодный коттеджный поселок, и потому святое место оставалось в безвестности.

Но не в забвении.

Потому что именно здесь, вдали от суеты и соблазнов, пряталась легендарная Забытая пустынь, и тропинка к ней не зарастала.

– Почему я не удивлен? – улыбнулся вышедший из портала Андрей.

Ответом стала такая тишина, что Ризнык легко различил скрип такелажа сонных облаков.

А не удивился Андрей потому, что Ярга упоминал об участии в деле монахов, и Ризнык не сомневался в том, что хитрецы из пустыни не сказали нелюдю всей правды. Они поддержали заинтересовавшее их начинание, но припасли в рукаве козырного туза. За которым, судя по всему, Андрей и пришел.

– Похоже, мне предстоит потрудиться, – пробормотал Ризнык.

Он догадывался… Не знал, а именно догадывался, что предстоящее испытание станет последним. И ещё догадывался, что сейчас его отклик наблюдателям Великих Домов не виден, а значит, торопиться некуда.

Андрей кашлянул, словно прочищая горло перед речью, и попытался представить лица встречающих его монахов. Хмурые? Оценивающие? Напряженные? На чьей они стороне? Не потребуют ли отдать собранные артефакты? Церковь магию не приветствует, за Тайным Городом приглядывает жёстко, не давая поблажек, вот и думай: как в Забытой пустыни отнесутся к возрождению Выселок? И что делать, если отнесутся без восторга? Ссориться с монахами Ризнык не собирался. Останавливаться на полпути – тоже. Дилемма…

«Еще нет! – одернул себя Андрей. – Не надо придумывать!»

Но с места не сдвинулся. Постоял ещё немного в самом центре пыльной проселочной дороги – колдобина на колдобине, – вздохнул и набрал номер Тыца.

– Кажется, я у последней черты. Если финал не здесь, то я не представляю, где он может быть.

– ОК.

– Как у тебя дела?

– ОК.

Сначала Ризнык среагировал на голос: прерывистый, с хрипотцой, абсолютно отличный от обычного для хвана размеренно-вальяжного баритона. И лишь потом услышал выстрелы. Осекся, оторопел… На мгновение стало стыдно: он в безопасности, под прикрытием монахов, а напарник спасается от разъяренных врагов. И стыд выплеснулся в возглас:

– Тыц!

– Делай свое дело! – бешено рявкнул четырехрукий. – Будут проблемы, звони!

И наподдал ногой метнувшемуся наперерез дружиннику.

Здоровенный люд рассчитывал зажать хвана в медвежьих объятиях и поздно понял, что противостоит ему не резкий подросток, а матерый волчара, что веса в несущемся Тыце едва ли не столько же, сколько в самом семифутовом люде, и, несмотря на давнюю отставку, в весе этом практически отсутствовал жир. Удар ногой не просто остановил здоровяка, но швырнул его в сторону. А Тыц устоял на ногах, проявив чудеса владения четырехруким телом, и свернул в переулок, на несколько мгновений укрывшись от взглядов преследователей.