Категории
Самые читаемые
RUSBOOK.SU » Проза » Советская классическая проза » Родная сторона - Василий Земляк

Родная сторона - Василий Земляк

Читать онлайн Родная сторона - Василий Земляк

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 51 52 53 54 55 56 57 58 59 ... 68
Перейти на страницу:

Нет, это было не бегство. Воз устлан сеном, накрыт коврами, кони в этом возу как звери — им ничто самая дальняя дорога. Евсею Мизинцу припомнились его бывшие путешествия в Копище. Посадит, бывало, свою старую на возок, с шиком выедет из села, а за селом — не спрашивайте. Кляча едва плетется, заметит Евсей хорошее пастбище, выпряжет ее, попасет и снова дальше. «Евсеюшка, — допекала старая, — ты бы лучше осла запряг, тот хоть бы не так часто останавливался до ветру». Евсей сносил женины шутки, посвистывал кляче, когда та останавливалась, и, ничего не высвистав, сердился на хитрую скотину, которая таким манером устраивала себе небольшие передышки. Так ездили они к сыну в гости. Овдовев, Евсей считал, что лучше ходить в Копище пешком. И хоть это были не легкие прогулки, но по-своему приятные, после каждой он словно молодел.

Он не скрывал от них своей затеи. К чему? Разве он им враг? Разве у него есть кто-нибудь роднее Зои? Он сказал им честно, откровенно: «Поживите там месяц-другой, а если и там вам будет плохо, то я приеду и разведу вас навсегда». Взяли с собою самое необходимое и рассвет встречали уже в дороге. Зое что-то мешало, она засунула в сено руку и, к своему удивлению, нащупала там запрятанную плетеную люльку. Зоя неоднократно видела эту люльку у деда на чердаке. Сперва это вызвало у нее улыбку, но скоро затея деда показалась ей совсем не смешной. От лесов, от полей, от полюбившихся ей людей ее хотят оторвать надолго. И кто? Любимый дед, с которым она разделила столько горя, столько всяких житейских забот. «А все из-за тебя», — с укором посмотрела она на своего Порошу, а тот теперь готов был ехать хоть на край света, только бы с Зоей…

Воин напрягает свои нервы по мере того, как приближается к полю боя, а не воин должен иметь нервы вечно напряженными, потому что не знает, где ждет его новая стычка в жизни. Зоя издалека увидела свое родное село и заплакала. Ни отец, ни мать не ждут ее там, и едет она туда не в гости, а на вечное поселение, как изгнанница. «Не плачь, — оглянулся дед. — Ради вашего счастья я мог бы сделать и не то. Смотри, какое славное твое село». Копище воскресло, помолодело, теперь и не верилось, что тут была разыграна страшная Копищанская трагедия. Село стояло на большом песчаном холме, окруженное лесом и болотами. «И тут вы! — подумала Зоя о болотах. — Разве мало я надышалась вами?» И она снова взглянула на притихшего, взволнованного Порошу. Ни одного из тех героев, которых она знала, он не напоминал. Он казался ей никчемным, беспомощным, и она уже готова была сказать деду: «Дедушка, отвезите его назад в Талаи, а я останусь здесь». Как вдруг Пороша воинственно взглянул на болота и показал на них Зое:

— Видишь, стоят, нас ждут.

«Нас? — в душе удивилась Зоя. — Куда тебе, мой бедненький Порошка». И она снова заплакала оттого, что так долго, так безжалостно издевалась над ним с того самого дня, как начала с ним дружить. Она не знала еще, что и в нем бьется гордое сердце, что и у него большая душа, что и он хочет быть героем.

— Тут твои корни, тут спит твоя мать, — сказал дед Евсей, — а ты так ведешь себя, словно тебя везут на заточенье в монастырь.

— Я знаю, почему она плачет, — отозвался вконец расстроенный ее слезами Пороша. — Сидел бы здесь не я, а он, — поверьте, дедушка, она бы не плакала!

— Не то, Порошенька, не то, — вдруг прижалась к нему Зоя. — Ты не знаешь моей души. Мне страшно, что ты ее никогда не узнаешь…

— Поцелуйтесь, детки, поцелуйтесь! — умолял Евсей. — Я хочу, чтоб вы с миром въехали в свое село, чтоб ваша покойная мать благословила вас на большую жизнь. Она была умной женщиной, и хоть нелегкая доля выпала ей с моим красавцем Прокопом, но она говорила мне не раз: «Где есть любовь, там ее может не стать, а где ее нет, надо жить надеждой, что она появится». Поцелуйтесь, детки, пусть ваша мать с того света благословит вас…

Три старых могучих осокоря приветствовали гостей с высокого холма, и дед Евсей снял перед ними свою седую казацкую шапку. У них уже не было сил держаться прямо, наверное много горя хватили за свою долгую жизнь, и на коре их было столько глубоких морщин, что дед Евсей рядом с ними казался совсем молодым. Но они стояли целые века, чтоб людям, которые заблуждаются, которые ищут большого счастья и не могут найти, в последний раз поведать свою тайну и упасть. Они поскрипывали, а за них говорил Дед Евсей.

Жила когда-то красавица девушка. Щеки ее цвели, как красный мак, глаза горели, как солнце, русая коса касалась земли, а стан был гибкий, как молодая береза. Со всех концов засылали к ней сватов, и всем она отказывала. Любила она двух молодцов из своего села, но и им не дарила своей руки, потому что не знала, кого из них любит больше. Когда же пришла пора выходить замуж, она стала на этом холме, а им обоим велела сойти в долину. Кто из них раньше добежит до нее, тому отдаст она свое сердце навеки. Пошли побратимы в долину, стали там один другого краше, один другого милее. Взмахнула она платочком, и они вместе помчались на гору быстрее ветра. Вместе упали они к ее ногам, но не живые, а мертвые. И она отдала свое сердце им обоим и тоже упала между ними. Ни она, ни они больше не поднялись, а на том месте выросли эти три осокоря и с давних-давних времен рассказывали людям, что надо любить не двоих, а одного, — любовь тяжко карает тех, кто пускается с нею на шутки.

Как родную, приняли Зою в Копищах. Далекие и близкие родственники, о которых Зоя совсем забыла в дедовых Талаях, умоляли ее не возвращаться назад, остаться в отцовской хате, которая так давно ждала своих новых хозяев. Хата стояла около старого соснового леса, и Зое было приятно слушать по вечерам, как шумит лес. Когда поднималась буря, лес стонал, трещал, тонко пела хвоя, и Зоя чувствовала себя в родной стихии, к которой привыкла с детства. «Не все становится прошлым», — говорила она своему Пороше, которого пугал этот дикий лесной шум. Он прижимался к ней и чувствовал себя счастливым. Он гордился тем, что понравился Зоиным родственникам, понравился всему селу, и был тоже не против того, чтобы стать гражданином этого села. С разрешения Зои он написал Евгению, чтобы тот искал себе нового гусятника, а он, Пороша, тут, в Копищах, будет разводить гусей. Тут тоже есть озера…

Евгений как раз собирался в Несолонь, седлал коня, когда Евсей Мизинец передал ему это маленькое письмецо.

— Что ж, — сказал Евгений, пробежав письмо. — Каждый имеет право жить, где хочет. Интересно только, кому это захотелось: ему, Зое или вам?

Евсей был хитер и не стал выдавать Евгению своей семейной тайны, к тому же и не видел в том необходимости теперь, когда все так хорошо устроилось.

— Не любила меня ваша Зоя, — упрекнул старого Евгений.

Евсей хорошо знал, что любила, что и теперь еще любит и, может, всю жизнь будет думать о нем, но Евсею захотелось хоть раз отомстить за свою внучку.

— Мир широк — все может произойти. Если нет любви — ее не выдумаешь. Пусть себе живет на здоровье с Порошей. Разве ты ей враг? Разве она виновата, что полюбила не тебя, а его?

Обиженный Евгений вскочил на коня и полетел в Несолонь.

Вечера в Несолони

Еще с зимы в Несолони начались интересные вечера. Их никто не устраивал, к ним никто заблаговременно не готовился. Парася иногда заходила к Стойводе и приглашала его на чай. Но каждый раз напоминала Стойводе:

— Громского возьмите с собою.

Он брал Громского и приводил на чай.

На столе, покрытом белой скатертью, на железном подносе кипел самовар, печально, со стоном, словно рассказывал про какую-то старину. На блюдечках стояли три белые чашки с голубенькой сиренью, а около каждой — по нескольку кусочков сахара-рафинада. Меньше всего кусочков доставалось той чашке, из которой пила сама Парася. Вот так они втроем чаевничали по вечерам и каждый рассказывал о своей жизни, но скупясь, не все сразу, чтобы было что рассказать и в другой раз. Меньше всех говорил Громский, больше всех — Стойвода. У него жизнь большая, и он не боялся, что скоро все выговорит. Часто они говорили о Несолони. Когда самовар остывал, остывали и разговоры, и гости расходились. Парася провожала их до ворот и немного разочарованная возвращалась в хату. А Стойвода с Громским каждый раз задерживались у ворот.

— Может, ты заночуешь здесь? — спрашивал Стойвода, собирая звезды с неба на стеклышки своих очков.

— Нет, нет. Я только с вами, — горячился Громский.

— Как хочешь, — говорил Стойвода, хозяйственно прикрывая за собою Парасины ворота.

Спустя некоторое время Степан Яковлевич открывал Парасины ворота уже не только для себя и Громского, но и для других гостей. Как-то Евгений привез Стойводе несолоньскую землю, которую брал для анализов, — теперь он мог делать самые сложные анализы в своей лаборатории. Стойвода поблагодарил Евгения за услугу и сам, без Параси, пригласил его к ней на чай. Еще немного погодя к их компании пристала Олена. А когда на несолоньских болотах стал бивуаком мелиоративный отряд, иногда заходил попить чайку и Артем Климович.

1 ... 51 52 53 54 55 56 57 58 59 ... 68
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Родная сторона - Василий Земляк торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергій
Сергій 25.01.2024 - 17:17
"Убийство миссис Спэнлоу" от Агаты Кристи – это великолепный детектив, который завораживает с первой страницы и держит в напряжении до последнего момента. Кристи, как всегда, мастерски строит