Дежавю - Татьяна Шмидко

Я всмотрелся в его лицо и узнал! Это был Озахар, древний египетский вампир – моя правая рука! Он выглядел так, словно в бегах не первый месяц, судя по его одежде. От кого он прятался? Что, вообще, делал в… а где это произошло? Что вообще происходит в мире бессмертных? Чтобы согнать Озахара с насиженного места, нужно было его очень напугать, а это было практически невозможно! И все. Дальше она потеряла сознание и унесла смутный образ нужного мне вампира в небытие.

Все это произошло за пару секунд. Голова Адель упала на кушетку и дыхание практически пропало.

Я боялся еще раз прикоснуться к ней – я и так уже навредил ей. Неизвестно чем откликнется это эмоциональное потрясение. Но Адель нужно было привести в сознание и лучше мне не присутствовать при этом. Мне нужно уходить…

На счастье Катарина вернулась в комнату с подносом, на котором стояла чашка с каким-то варевом. Я искренне надеялся, что это поможет Адель задержаться на этом свете подольше. Наши судьбы должны разминутся в этом месте навсегда.

– Катарина, мне кажется, что Адель без чувств, – сказал я печально. Понимая, что пора уходить.

Я встал и отошел к камину, уступая место женщинам, понимая, что мне следует уйти как раз тогда, когда я меньше всего этого хочу.

– Да что же это такое? Как же я ей помогу? – спросила Катарина чуть не плача.

– Кровь! Ей нужно срочно пустить кровь! – сказала перепуганная Жанна. – Госпожа, это всегда помогает! Помните, у меня была простуда, так это просто вернуло меня с того света, клянусь вам!

Только не это! Не хватало еще ее лишить приличной порции крови! При мне…

– Простите, сударыня. Я могу предложить более быстрый способ? – спросил я Катарину. – Он менее болезненный и не менее эффективный.

Катарина посмотрела на меня так, словно только что вспомнила о моем присутствии. Она разрывалась между правилами приличия и желанием побыстрее выставить меня за дверь.

– Я учился у известного доктора Измаила Буганди. Он в таких случаях применял одно простое средство… – сказал я, гадая, знает ли она, что этот доктор жил триста лет назад в Сирии и учился у меня? Надеюсь, что нет.

– Да-да, конечно же, – решилась наконец-то Катарина, на которую произвело неизгладимое впечатление такое загадочное имя.

Я подошел к Адель, оставив злополучную пилу у камина, убрал со столика кружку с притиранием и сказал:

– Принесите простой воды, пожалуйста!

– Жанна, ты слышала? Быстро беги на кухню! – приказала Катарина, беспокойно поглядывая на бледную дочь.

Я осторожно положил свои руки на ее изящные уши и стал растирать их, комментируя свои действия Катарине:

– Видите ли, у нее простой обморок и чтобы привести ее в чувство достаточно вот так растирать уши.

К тому же у нее сильный жар. Советую вам перенести ее на кровать, подальше от открытого огня и давать ей много пить. Не давайте жирную пищу, сосредоточьтесь на крупах и овощах. Поморите ее голодом день, потом дайте отвар ромашки…

Я молол эту чепуху для Катарины, а сам не мог рационально думать от того, что прикоснулся к Адель. Обе ладони гудели от непонятного жара, который разогрел мои ледяные руки и поднимался все выше, к сердцу. Я даже посмотрел на них, чтобы убедиться, что они не охвачены пламенем.

Тем временем сознание Адель стало мерцать, и она стала приходить в себя, сделав вздох, не обращая внимания на резкую боль в горле. Я заворожено смотрел на нее, желая только одного – чтобы она могла открыть свои удивительные глаза, и я мог в них заглянуть. Однако она лежала с закрытыми глазами, что разочаровало меня. Адель наслаждалась холодом, который помогал ей прийти в себя, и прикидывала, что же это мама положила ей на голову? Где взяла лед в это время года?

Ей стало интересно, и она наконец-то открыла свои глаза. Она увидела меня, склонившегося над ней, и поняла, что целительный лед – это мои ладони и от удивления открыла рот. Она с напряжением всматривалась в мое лицо, боясь снова увидеть сходство с Озахиром. «Мне это только показалось. Наверное, это из-за горячки. Да уж, богатая фантазия – сущее наказание», – подумала она и снова закрыла глаза, стыдясь своей недавней реакции. «А она забавная!» – подумал я и слегка улыбнулся, поднимаясь на ноги.

Катарина же тем временем снова разрывалась между желанием загнать как можно быстрее дочку в постель и между правилами приличия, на которые уйдут драгоценные минуты времени, так необходимые сейчас Адель для выздоровления. Поэтому я решил ускорить процесс.

Плавно поклонившись, как было принято в этом времени, произнес:

– Прошу прощения за вторжение в ваш дом. Меня зовут Прайм Ван Пайер. Я нашел вашу дочь в городском предместье…

– Адель, – неосознанно уточнила Катарина.

– Я нашел Адель случайно, в лесу, когда возвращался к себе из города. Она повредила ногу, и я не смог пройти мимо, не оказав ей помощь…

Адель не на шутку разозлилась. «Он сейчас уйдет и все! Ведь такая заурядная девушка, как я, не может его заинтересовать. Он такой необычный, зачем я ему? Мама сейчас распустит перед ним перья. Бьюсь об заклад, что потащит его в винный погреб». Опять она удивила меня, потому что была, как никогда, права.

– Я благодарна вам, сударь, за помощь. Всегда будем рады видеть вас в нашем доме! И я прошу вас принять в знак благодарности бутылку нашего лучшего вина.

«Хоть какая-то польза будет от него. Может, потом купит парочку ящиков у меня?»

Хотя она мысленно пожелала, чтобы я моментально растворился в воздухе, потому что наконец-то разглядела как следует. Я попал в разряд ненадежных из-за необычного, для таких мест, вида. Она хотела оградить единственную дочь от всего потенциально опасного – хватит с нее потерь. Я мельком взглянул на Адель, в глазах которой я прочитал отчаяние. И в мыслях тоже.

«О нет! Что он про меня подумает? После общения с моей матушкой он будет обходить наш дом десятой дорогой! И я пропаду в ненавистном замужестве как птичка в силках! Ненавижу эту Испанию! Ненавижу эти порядки!» – подумала Адель, со злостью глядя в потолок.

Насколько я понял, единственным шансом обеспечить будущее Адель было выгодное замужество. Потому что ее главным капиталом была красота и юность. Виноградники не приносили большого дохода. Средств от продажи вина едва хватало на скромное существование. Вдова была не очень искусна в коммерции. Она еще как-то поддерживала семью на плаву за счет продажи фамильных драгоценностей. Время шло, дочь не молодела, и Катарина дала себе слово выдать Адель замуж как можно быстрее, не важно, за кого. Да, а мнение девушки, конечно же, никто не спрашивал.