От Лубянки до Кремля - Валерий Величко

Различную ценность имеют в разных странах, например, продукты питания. Во время подготовки визита М.С. Горбачева на Кубу мы через Управление делами ЦК, которое ведало обеспечением делегации подарками, приготовили для наших коллег из Министерства внутренних дел сувениры — шикарная бутылка «Посольской» водки и банка красной икры, красиво упакованные в подарочную бумагу с ярким русским орнаментом. Передавая подарки, мы искренне удивлялись тому равнодушию, с каким кубинцы принимали ценные, по нашему мнению, дары. Однако, побывав в магазинах Гаваны, мы с ужасом увидели в магазинах такие же бутылки водки, стоившие вполне приемлемо, а позднее узнали, что кубинцы совершенно равнодушны к любой икре.

В то же время мы узнали об их любви к обыкновенным нашим яблокам. Придя в гости к работавшему со мной в качестве переводчика капитану Эрнесто, мы, кроме прочего, захватили с собой (на закуску) огромные яблоки, которые выдали нам на десерт стюардессы в самолете 235-го авиаотряда, и угостили ими детей хозяина. К нашему удивлению жена Эрнесто разрезала яблоки на маленькие квадратики, наколола их на тонкие деревянные палочки, и дети долго лизали и сосали их, как мороженое. Оказалось, что яблоко такой же экзотический и желанный подарок для кубинских детей, как в то далекое время для наших — бананы. Представьте себе, сколько можно было купить яблок на деньги, потраченные соответствующим отделом ЦК на приобретение и упаковку наших «ценных» сувениров.

Владимир Николаевич Шевченко и его последователи, наверное, учитывают это при поездках на Кубу российских лидеров.

Подобных примеров я могу привести множество. Но я думаю, что и так ясно — на уровне работы правительственной охраны, особенно во время зарубежных визитов охраняемых лиц, мелочей не бывает.

Предвижу вопрос: как же вы тогда работали? Замечу — неплохо.

Работа советской правительственной охраны оценивалась на высочайшем уровне не только руководством страны, но и нашими зарубежными партнерами, в частности американцами, возглавлявшим Секретную службу Дж. Симпсоном.

На первом этапе (в мое время) вопросы взаимодействия с внешней разведкой успешно решались за счет личных контактов и авторитета заместителя Начальника Управления Героя Советского Союза генерал-майора М.С. Докучаева, который с 1951 по 1975 год работал в Главном управлении спецслужбы при ЦК ВКП(б) и ПГУ КГБ, уйдя в охрану с должности начальника отдела внешней контрразведки (впоследствии — Управления «К» ПГУ).

Генерал-майор Михаил Степанович Докучаев родился 2 июня 1925 г. в селе Никольское Енотаевского района Астраханской области.

В 1942 г. призван в Красную Армию и сразу — на фронт, прошел с боями от Сталинграда до Эльбы. Войну закончил старшим сержантом.

За успешное выполнение заданий командования в боях под Лодзью получил звание Героя Советского Союза.

После окончания в 1951 г. Военного института иностранных языков работал в Главном управлении спецслужбы при ЦК ВКП(б), затем в МВД СССР и КГБ СССР. В 1956–1959 гг. — слушатель Военно-дипломатической академии Генштаба Советской Армии. С 1959 г. — во внешней разведке КГБ СССР. В 1960–1971 гг. — на дипломатической работе. В 1972–1975 гг. возглавляет отдел внешней контрразведки Первого главного управления КГБ СССР. С июля 1975 по май 1989 г. — заместитель начальника 9-го Управления КГБ СССР. В 1986 г. удостоен Государственной премии СССР.

М.С. Докучаев активно участвовал в работе Клуба ветеранов госбезопасности (г. Москва). Умер в 2003 г.

Однако все же большую часть информации, которая активно использовалась для практической подготовки сотрудников охраны к зарубежным поездкам, мы получали вовсе не из секретных ориентировок ПГУ КГБ СССР, а из «открытых источников». По крохам добывали ее чтением архивных отчетов о предыдущих поездках, всевозможных трудов по истории и этнографии. Приходилось изучать все, что было написано о той или иной стране, например об Индии, чуть ли не со времен нашего знаменитого тверяка — купца-путешественника Афанасия Никитина. (Сегодня историки причисляют его к наиболее успешным русским разведчикам.)

В работе по охране приезжающих в СССР зарубежных лидеров отсутствие необходимой информации об особенностях их характеров, образе жизни порождали в лучшем случае казусы.

Урхо Кекконену в качестве прикрепленного, учитывая его любовь к велосипеду, нужен был опытный велосипедист. Другому гостю был нужен пловец на длинные дистанции и т. п. Так, только по приезде в нашу страну премьер-министра Финляндии Харри Холкери (1988) мы узнали о его привычке пробегать каждое утро не один десяток километров. На третий день нам пришлось поменять прикрепленного для охраны офицера, который, как оказалось, был силен в других видах спорта, а не в беге.

Требовалась предварительная информация об особенностях национального питания, личных предпочтениях охраняемого лица, необходимо было иметь точные данные о состоянии здоровья гостя.

Желательно было знать заранее о членах зарубежных делегаций, владеющих русским языком и скрывающим это, и многое другое.

Знать и учитывать особенности поведения зарубежных лидеров, их привычки и даже нюансы характеров особенно было важно при подготовке двусторонних встреч. Ведь охране надлежало не только обеспечивать безопасность встреч на высшем уровне, но и создавать благоприятную атмосферу самой встречи, от чего во многом зависел ее успех.

Да вот и пример. Предстояла очень важная для нашего государства встреча на высшем уровне с одним из американских президентов, готовилось подписание, без преувеличения, «судьбоносного» договора. Нам, в частности, стало известно, что американец страдает расстройством вестибулярного аппарата и поэтому склонен спотыкаться о высокие пороги, задевать любые выдающиеся предметы. Столкновения с предметами, часто болезненные, раздражают и, естественно, не способствуют улучшению настроения охраняемого лица. Кроме того, он не любил, когда его руки чем-либо заняты — это его также раздражало. А раздражаясь, он обычно больше склонен говорить «нет», чем «да», после чего, самолюбивый и упрямый по характеру, склонен до последнего отстаивать свое негативное мнение, не принимая во внимание никакие аргументы противоположной стороны.

Вот такая исчерпывающая характеристика!

С учетом этого «портрета» и строилась охрана. При инструктаже в обязанности нашего прикрепленного, кроме всего прочего, было вменено любым путем не допустить, чтобы у американца перед решающими переговорами испортилось настроение. Дорогого гостя при выходе из машины принимали на руки сразу три офицера охраны и тут же забирали из его рук подарки и цветы. С особым трепетом предупреждали любые его возможные столкновения с дверцами автомашин, углами столов, ступеньками и порожками, а также прочими архитектурными «капканами».

Сработали успешно. Возможно, не это явилось основой успеха переговоров и подписания очередного «судьбоносного» договора, но по крайней мере не помешало им.

В добрые старые времена огромную помощь всем ведомствам и службам оказывала созданная Ю.В. Андроповым упоминавшаяся уже группа «Портрет».

Но это было еще до моего прихода в «Девятку». После распада группы «Портрет» к нам стали поступать куцые, похожие на худшие парткомовские «объективки», информационные материалы. При этом международная обстановка накалялась, требования к надежности охраны снижать никто не собирался, а дефицит информации сотрудники нашего Управления ощущали как никогда.

Характеристика премьер-министра Италии А. Андреотти, например, уложилась на два листа текста.

Возможно, именно в тех условиях и пришло нам на ум перефразированное изречение «на ПГУ надейся, но сам не плошай!», не лишним оказалось и упоминание о спасении утопающих.

Взяв инициативу в собственные руки, мы усилили и слегка переориентировали информационно-аналитическое отделение. Активизировали работу по самостоятельному сбору, накоплению и обработке нужной нам информации. Была создана система подготовки руководителями охраны отчетов о поездках за рубеж, в которых отмечались наиболее существенные для нас вопросы. Из заграничных поездок по возможности привозились все журналы и газеты, в которых писалось о визите. В последнее время отдел службы и боевой подготовки — штаб службы охраны стал готовить информационные материалы, к которым проявляли интерес даже первые лица государства.

Стали более конкретными наши запросы в разведку, а они, соответственно, требовали не общетеоретических, а детализированных ответов.

На первом этапе вопросов было немного — всего три-четыре. Потом — десять. Затем — двадцать. С каждым визитом росла глубина их проработки. В конце концов, нам удалось поставить работу на серьезную основу. Поэтому действительно разведке, которая прежде никогда не занималась многими вопросами, связанными с обеспечением безопасности, приходилось перестраиваться, соответствуя и нашим потребностям тоже.