Мечи свою молнию даже в смерть - Игорь Резун

Мамаша бережно опустила дочку на стул, как мумию, утерла крепкий лоб и проговорила слегка растерянно:

– А… а тут ведь магазин диетпитания раньше был?

– Увы. Диетпитание вышло из моды.

Женщина открыла рот, хотела что-то сказать, но потом посмотрела на девочку. Та остановившимися серыми глазами смотрела в окно, даже не щурясь на солнце, – как игрушечный робот с севшими батарейками. Ничто не волновало ее в этой жизни. Майя даже боялась выйти из-за прилавка – рядом с серо-фиолетовыми, истончившимися до пергамента ступнями этой девицы ее загорелые ноги, виднеющиеся из-под кимоно, выглядели бы кощунственно.

Мать девочки еще раз обвела взглядом стеллаж. И горестно проговорила, махнув рукой:

– Из моды вышло? Вы это ЕЙ скажите… Уж не знаю, что делать. Довела себя до анорексии. Не ест ничего, потолстеть боится. Все худеет… Неровен час, у меня на руках и…

Женщина отвернулась. В ее синих глазах, не утративших молодой яркости, заблестели слезы! Алексей беспомощно посмотрел на Майю, а потом ответил, стараясь как можно сильнее смягчить все интонации голоса:

– Ну, тут вряд ли можно помочь нашим товаром, уважаемая. Мы продаем волшебные вещи, скажем так. В них надо верить. Хотя… хотя сейчас подумаем!

– Да уж что тут думать! – женщина снова махнула рукой. – Уже и доктора за нее брались… Доча, посиди еще немного, отдохни, сейчас пойдем. Дома бутылку с минералкой поднять не может, во до чего дошла!

Алексей молчал. Лучик света выстриг на виске девушки сочный желтый квадрат и старался его удержать, но было ясно – как только он уйдет, кожа снова станет серо-бледно-землистой. Внезапно он тихо спросил у женщины:

– Скажите, вы притчу о шагреневой коже знаете?

Та усмехнулась печально.

– Я литературовед по специальности. Помню.

– А это будет новая сказка. Наоборот! Пойдемте, пошепчемся.

И он увел ее в дальний уголок, почти в подсобку, где у хранились швабра, ведро и тряпки. Майя стояла за прилавком, боясь пошевелиться, чтобы ветерок от этого шевеления не качнул хрупкое создание.

Но Алексей поговорил с матерью очень быстро. Через несколько минут она вышла из подсобки, держа в руках сверток. В нем угадывалась какая-то коричневатая пористая масса. Сзади шел Алексей, который говорил:

– …и укрепите ее под столом. Под кухонным или где обычно едите.

– Мы уже не едим. Мы… не знаю даже, как это назвать! Все равно спасибо. А сколько…

– Подействует – придете и заплатите! – отрезал Алексей.

Когда колокольцы прозвонили уход этой пары, Майя округлила глаза:

– Какой ужас! Это же как надо не любить себя!

– Любить себя, – поправил Алексей, – сверхценное отношение к собственному телу. Это, на самом деле, болезнь.

– А что ты ей про… что ты ей дал-то? – Майя перекладывала товары на стеллажике: хвост ее почему-то смущал.

– Губку. Губку со дна Красного моря. Она у меня долго валялась, вот и пригодилась.

– И что она будет делать? Губка?!

– Она прикрепит ее под стол. И губка будет есть, принимая на себя всю излишнюю еду этой девочки. Шагреневая кожа сокращалась, по мере того как ее хозяин получал разные блага. Губка же будет пухнуть, по мере того как ест эта барышня, и требовать еды, еды, еды. Губки, кстати, очень прожорливы, надо тебе заметить. Они высасывают из воды все полезные вещества, – он рассмеялся. – Посмотрим. Шагреневая кожа наоборот.

День клонился к полудню. И посетители – шли! Удивительно было только одно – несмотря на название магазина, никто не шел сюда за практическим волшебством. Кто-то заходил, будучи уверенным, что попал в фитоаптеку, кто-то шел как в сэконд-хэнд, а кто-то – и в магазин канцтоваров. Разве что с секс-шопом никто еще не спутал это маленькое заведение…

Незадолго до полудня зашли две молодые женщины. Майю поразило то, что обе были босы, – причем уверенно, без туфель в руках, не пряча свои загорелые ступни, а наоборот, украсив их цепочками и даже колечком на среднем пальце. Одна была в расшитых бисером белых джинсах, бахрома которых спускалась на бронзовые икры, и в прозрачной, газовой кофточке; а вторая – черноглазая, с азиатскими скулами, – в роскошной желтой юбке выше стройных коленок, топике, открывавшем поджарый живот, и черном пиджачке. Обе смеялись, что-то обсуждая, и выглядели просто повелительницами жизни, несмотря на сажу, каемкой покрывшую голые пятки. Когда обе остановились перед прилавком и начали обсуждать описания товаров, которые Алексей успел прилепить к некоторым предметам, Майя узнала голос. Кажется, это была та девушка, которая «управляла» «коровой» на том самом Симорон-движняке, куда они с Алексеем как-то попали, гуляя перед оперным театром.

– Ваше Высочество, – азартно говорила высокая, в желтом, – давай тебе Скотч-Для-Заклеивания-Энергетических-Дыр купим! Девушка, а он для чего?

Уже понимая, что женщины искушены в тонкостях Волшебства, Майя широко улыбнулась:

– Попу заклеивать. Биоклей, легко смывается… Чтобы Кундалини не выходила. Во время танца.

– О! Это именно то, что надо! – закричала желтоюбочная. – Мать, точно говорю! А то как с тобой в клуб пойдешь – вечно опозоришься…

Вторая женщина слегка смущенно отбивалась от такого предложения. Майя снова посмотрела на нее и теперь окончательно узнала: по очень большим ступням, которые сейчас, впрочем, выглядели царственными, и по каштановым волосам, настолько необыкновенно пушистым, что они охватывали ее худое лицо пышной шевелящейся копной.

– А вы ведь «мерседес» забодали! На движняке «Молоко за вредность»! – выпалила Майя. – Я вас помню.

Женщины переглянулись.

– Точно, мать! Я голос помню. Мы-то с тобой под попоной были… Ну, тогда привет. Меня Ириной зовут, а вот это Ее Высочество, Принцесса Людмила Великолепная.

– Да ладно тебе!

Та немного смущалась. Майя выскочила из-за прилавка в кимоно – легкая, озорная.

– Отлично! Я – Майя. А что там в клубе было?

– Конкурс твиста объявили, – со смехом начала Ирина. – Я ее пихаю – иди. Тебе даже туфли, как Уме Турман, снимать не придется… А она жмется.

Теперь уже Людмила густо покраснела.

– Я ей: мол, ты чего, ты же танцевать любишь. А она, – женщина прыснула, – оказывается, без белья пошла. В порядке эксперимента…

– Сама же и научила! – обиженно заметила Людмила, перебирая лежащие на прилавке четки из засушенного гороха.

– Ну да! Говорит: «А вдруг юбка поднимется?»

Подошел Алексей – он выходил за соком, – поздоровался, сразу узнал обеих девушек, заинтересовался:

– Да, помню, конечно, как вы этими вот пятками «шестисотый» в дуршлаг превращали… И что дальше-то? В клубе.

Ирка плюхнулась в кресло, разбросав коричневые от асфальта пятки.

– А то, что мы вместе с ней вышли. И станцевали, раздевшись сверху до лифчиков.

– Там и догола раздеваются, – заметил Алексей, – если пьяные вдребезину.

– Но мы-то трезвые были! Даже коктейль первый не допили… А вообще, раздеваться на трезвую голову – такой кайф! Ну, и Принцесса всех завела. Зал начал орать, скандировать то есть: «У-ма! У-ма! У-ма-ру-лез!» Какая-то парочка уже побежала в туалет и там заперлась. Нам цветы несут… Шампанское. Сели за столик, подваливает какая-то иностранка – англичанка, кажется. Как ее звали, мать?

– Дилижанс, кажется… – неуверенно подсказала Людочка.

– Не бывает такой фамилии! – запротестовала Майя. – Это карета такая.

– Да и ладно. В общем, на плохом русском говорит, что она представляет фирму какого-то Лукуса, который набирает группу танцев живота в Египет. И без всякой платы. И даже без обучения! Типа, она поражена искусством и пластикой нашей Принцессы, готова контракт подписать и аванс выплатить…

– Да ну тебя, Ирка! Поехала бы, а там меня – в бордель…

– Да ну кто ж тебя просил сразу-то бумагу подписывать! – всплеснула красивыми руками подруга. – Ты бы хоть телефон взяла! А ты что? Взяла и через служебный ход дернула, охранника чуть не сшибла.

– Не хочу я никуда…

– Ну и ду… Ваше Высочество, глупая вы женщина, – резюмировала Ирка. – Нет ли, ребята, у вас холодненького чего-нибудь?

Алексей с поклоном преподнес ей на подносе два бокала холодного апельсинового сока с кубиками льда. Где он достал лед, было загадкой даже для Майи.

Они обменялись телефонами. Потом Ирка взяла для Людмилы «Энергетический Скотч», который был украшен картинками из Кама-Сутры, и фарфорового слоника. Первый предмет был когда-то приобретен Алексеем в магазине «приколов» и предназначался для легкого хулиганства в серьезном офисе, а второй был, по уверениям продавшего антиквара, последним слоником из коллекции знаменитого мистического писателя Арцыбашева. Но Алексей нашел слонику другое применение. Поглаживая его белые крохотные бивни, он прочитал бумажку, прилепленную на брюшко: «Слон бронебойно-вымогательный, образование высшее юридическое, первый эшелон. Обладает гипнотическими способностями напоминать о правах и обязанностях. Отмечен наградой „Орден чистого большого розового слона“ за ряд спецопераций в составе спецподразделения „Муха-бормотуха“. Грузит бочками».