Роза и кинжал - Рене Ахдие

Плечо обожгла резкая боль, которая затем отдалась в спине.

Халид тут же открыл глаза, осторожно приподнял подбородок жены, вглядываясь в ее лицо, после чего потянулся к стоявшему рядом с кроватью стакану и поднес его к губам раненой.

– Что это? – поинтересовалась она, неловко кашлянув.

– Ирса велела выпить, чтобы облегчить боль.

Шахразада послушно проглотила снадобье и поморщилась. Хотя сестра явно старалась придать отвару более приятный вкус с помощью меда и свежей мяты, это не отбило ужасной горечи.

Внезапно в противоположном конце шатра зашевелились тени. На свет показался растрепанный Тарик, моргая после сна, и хрипло осведомился:

– Все в порядке?

– Да, – отозвался Халид. – Просто обычное плохое настроение с утра.

– Не надо говорить за меня, – нахмурилась Шахразада.

– На самом деле я спрашивал именно его, – заявил Тарик и зевнул. – Потому что таким образом скорее получу честный ответ.

– Значит, вы теперь общаетесь, а не пытаетесь поубивать друг друга, – фыркнула Шахразада, по очереди смерив обоих косым взглядом, готовая вступить в сражение, несмотря на свое состояние.

– Пожалуйста, прояви понимание к сыну эмира, – упрекнул Халид, воплощая собой картину безмятежности. – В конце концов, даже я позволил ему спать в нашем шатре.

«Это мы спали в его шатре, – мысленно поправила его Шахразада. – И сумели пережить ночь».

Ей с трудом в это верилось. Снова возникло сомнение, не является ли зрелище результатом действия зелья Ирсы. Или последствием событий прошлой ночи. Потому что откуда иначе взялась нотка веселья в голосе Тарика? Да и Халид не мог вести себя в его присутствии так свободно.

Очевидно, вчера между ними что-то произошло.

Помимо попытки убить друг друга, само собой.

Не уверенная, что зрение ее не обманывает, Шахразада настороженно переводила взгляд с мужа на бывшего возлюбленного и обратно.

Почему Тарик больше не выходит из себя от одного вида Халида? И почему тот больше не рвется немедленно устранить соперника?

В конце концов Шахразада решила, что никогда не поймет мужчин, но не стала дальнейшими расспросами испытывать судьбу, пославшую нежданный дар. Пока не стала. А вместо этого поинтересовалась:

– Который час?

Голос прозвучал более хрипло и тягуче, чем обычно. Похоже, приготовленный Ирсой отвар затуманивал восприятие. Хотя и помогал облегчить боль, так что жаловаться не стоило.

Тарик посмотрел на сочившийся сквозь швы шатра тусклый свет и ответил:

– Полагаю, скоро взойдет солнце.

– Ясно, – вздохнула Шахразада и прикрыла глаза.

– Не думаю, что твоему мужу следует надолго задерживаться здесь, – продолжил Тарик с несвойственной ему нерешительностью, видимо, и сам не слишком уверенный в дальнейшем порядке действий. – Вряд ли я сумею обеспечить ему безопасность, если кто-то раскроет его личность. Все-таки, – юноша посерьезнел, – мы находимся в лагере мятежников.

Шахразада приготовилась к язвительному и провокационному комментарию Халида, а когда он промолчал, воспользовалась подарком небес и быстро кивнула:

– Он прав, нужно как можно скорее вернуться в Рей. – Затем сместилась на один бок и попыталась встать, сдерживая стон.

– Я могу добраться туда и сам, – сказал Халид.

– Нет, – возразила Шахразада. – В столице никто не знает о твоем отъезде, и шахрбан придет в ужас, если решит, что с тобой что-то случилось. Не говоря уже о Джалале. Нужно поторопиться.

«И лучший способ путешествия – волшебный ковер», – про себя добавила она.

– Дядя разозлится на меня в любом случае. А Джалал… он и вообще вряд ли заметит мое отсутствие, – при упоминании капитана стражи Халид слегка напрягся.

– Конечно же, он заметит.

– Я бы не был так уверен на твоем месте.

Внезапное напряжение вкупе с ноткой уныния в голосе заставили Шахразаду обернуться и пристально всмотреться в лицо мужа. Даже в неярком утреннем свете его смена настроения читалась безошибочно… для того, кто его знал.

«Что произошло между ним и Джалалом?» – задумалась Шахразада, но вовремя заметила предупреждающий взгляд Халида и решила отложить расспросы на потом, когда Тарик не будет свидетелем.

Вместо этого она с трудом села прямо, хотя едва сдержала стон, когда резкая боль отдалась в спине и руке. Весь правый бок затек и одеревенел. Пришлось несколько раз сжать и разжать кулак, чтобы восстановить подвижность пальцев.

– Шази! – обеспокоенно воскликнул Тарик и устремился к раненой. – Не думаю, что тебе стоит…

– Меня не волнует твое мнение, – резко оборвала его Шахразада, метнув испепеляющий взгляд, и взмахнула здоровой рукой. – Учитывая, что именно ты во всем виноват.

– Мне нет прощения, – признал Тарик с недовольной гримасой. – И хоть это не исправит содеянного, позволь сказать, что я сожалею о своем поступке. Сильнее, чем способен выразить словами.

– Конечно, ты сожалеешь. Как и все мы, – сердито проворчала Шахразада. – Но сейчас тебе лучше повременить с указаниями, как и что мне следует делать. – Она смерила его еще одним раздраженным взглядом и продолжила разминать тело, возвращая подвижность, несмотря на боль, после чего добавила: – Дождись, пока не пройдут последствия твоей ошибки.

– Ты не собираешься ее остановить? – с видимым отчаянием набросился Тарик уже на Халида.

– Нет, – невозмутимо отозвался тот, по-прежнему лежа на постели и внимательно наблюдая за ситуацией. – Не собираюсь.

Шахразада торжествующе посмотрела на Тарика.

– Однако хотел бы попросить дать мне лошадь и достаточно провизии для путешествия до столицы, – закончил Халид и с хищной грацией поднялся на ноги.

Шахразада еще острее почувствовала свою ущербность от неспособности даже стоять прямо и возмущенно воскликнула:

– Халид!

– Я не стану мешать тебе поступать по собственному разумению, – заявил он, оборачиваясь к жене, – но и ты не сумеешь меня остановить.

– Буду рад одолжить лошадь и провизию, – ухмыльнулся Тарик, явно наслаждаясь затруднительной ситуацией, в которой оказалась Шахразада. – Однако ожидаю полного возмещения. С процентами, так как ты в состоянии себе это позволить. И даже не надейся получить моего жеребца. Ни в этот раз, – он сделал выразительную паузу, – ни когда-либо еще.

– Согласен на твои условия, – кивнул Халид, подходя к Тарику.

Хотя тот был почти на полголовы ниже, оба казались, как ни странно, равными.

Халиф и его вассал.

– Соберу все необходимое и буду ждать снаружи, – Тарик почти приязненно кивнул Халиду и посмотрел на Шахразаду, затем ослепительно улыбнулся, скрывая печаль во взгляде, и выскользнул через откинутый полог шатра.

Оставив их наедине.

Шахразада поняла, что Тарик дал им возможность выяснить отношения между собой. Либо он наконец смирился с ее выбором, либо же устроил представление, достойное лучшего столичного артиста.

Неужели он действительно таким образом выражал свое молчаливое одобрение?

Тарик предоставлял шанс Халиду доказать его неправоту?

На время утратив от удивления дар речи, Шахразада неподвижно сидела на краю приподнятой постели, пока Халид умывался