Госпожа Сумасбродка - Фридрих Незнанский

Выслушав быстрый монолог Алены, Деревицкий улыбнулся и трижды хлопнул в ладоши – так аплодируют императоры. Французы подхватили. И короткая волна аплодисментов стала наградой находчивой переводчице.

«Умница», – прочитала Алена непроизнесенное вслух слово по губам Деревицкого. Сказал же он негромко, но достаточно четко:

– Улыбнись, Арик. И скажи спасибо. Вот так надо работать…

– Господа, – склонил голову Жегис, а Алена немедленно стала переводить, причем синхронно, демонстрируя высший класс, – прощу вас пройти в комнату для переговоров. У нас все готово, документы ждут вашего внимания. И еще позвольте вам представить Аркадия Семеновича Деревицкого, человека, умом и стараниями которого готовится к новым стартам известная вам авиационная компания «Норд», обслуживающая практически всю нашу необъятную Сибирь.

Французы дружно кивнули, охотно пожали протянутую им руку и, следуя за Жегисом, перешли из его слишком роскошного и, пожалуй, не располагающего к серьезным беседам кабинета в строго обставленное помещение для важных переговоров. Разместились вокруг большого овального стола с прелестной цветочной икебаной посреди.

Жегис сел, приглашая остальных. Деревицкий же отодвинул стул для Алены и только после этого присел рядом с нею.

Алена, в сущности, впервые смогла разглядеть его так близко. До этого случая ей приходилось видеть могущественного олигарха лишь на расстоянии. И теперь, в отличие от прежних впечатлений, он показался ей достаточно симпатичным мужчиной средних лет, спокойным и вежливым. Он был невысокого роста, худощавый, горбоносый и с пронзительным взглядом темных глаз. На белоснежных манжетах, из которых торчали крепкие, жилистые руки, сверкали крупные камни. Алена подумала, что олигарх несколько старомоден, нынче запонки почему-то не уважают, а жаль – красиво смотрятся.

Она подобрала под стул ноги – не очень приятно чувствовать себя, по сути, босиком, в одних чулках. Но Деревицкий, вероятно, заметив и это ее непроизвольное движение, положил свою ладонь ей на запястье и слегка как бы потрепал, мол, не надо беспокоиться. Все в порядке…

Вопрос был Алене знаком и переводила она легко и даже с некоторым щегольством, что не могли не отметить французы: они чаще смотрели на нее, нежели на своих партнеров по бизнесу, и приветливо улыбались.

Все нестыковки и сомнения были обсуждены и разрешены, к общему удовольствию, в течение получаса. После чего, повинуясь почти неприметному кивку олигарха, президент банка предложил теперь уже коллегам вернуться в его кабинет, чтобы отметить общую удачу бокалом шампанского. Естественно, предложение было немедленно принято с радостью. Однако Алену ожидал еще более приятный сюрприз.

Когда, собрав со стола документы и сложив их в папку, она зашла в кабинет, сам Деревицкий, призвав общее внимание, прямо как фокусник, достал из-за спины лакированную коробку и, открыв ее, с шутливым полупоклоном протянул Алене. В коробке лежали новые туфли, а на крышке красовался широко известный фирменный знак Жан-Поля Готье.

– Прошу, мадам, – сверкнув улыбкой, произнес с легким пафосом Аркадий Семенович, – мне бы не хотелось, чтобы вы это посчитали презентом. Нет-нет, вовсе нет, мы все полагаем… верно, господа? – и Алена, помня службу, все переводила: – Что никто не должен в хорошем деле понести убыток. Я возмещаю, если позволите.

Новые короткие аплодисменты и сияющие улыбки были ответом Деревицкому.

Официантка обнесла всех шампанским. А Деревицкий тем временем, оглядев ножки переводчицы, на которых снова красовались замечательные туфли, с удовлетворением покачал головой и неожиданно спросил:

– Вас удовлетворяет работа, Елена Георгиевна?

– Вообще-то, Аркадий Семенович, я владею пятью языками. Тремя из них в совершенстве. Простите невольное хвастовство. Это и есть моя профессия. Остальное, как говорится, от Бога.

– Он, – подчеркнул Деревицкий, – дал вам немало. Рад случаю познакомиться поближе.

Вот так – бросил и отошел, оставив Алену в легком замешательстве: уж это было известно – Деревицкий просто так ничего не говорит. Но ее продолжала томить неясность с этим проклятым Машковым. Уж не ловушку ли ей здесь устраивают?…

И потому с трудом дождалась окончания больше уже неинтересной церемонии, а когда в сопровождении своего шефа проводила гостей до парадного выхода, то есть до их сверкающего в солнечных лучах, словно сошедшего с витрины автомагазина, синего «ситроена», то первым делом, оставшись одна на дворе, закурила и вынула из кармана миниатюрную телефонную трубку сотовой связи. Набрала номер папули и, услышав его низкое «слушаю», ответила:

– Внимательно слушай. Я только что едва не сгорела. Здесь был Машков. Все. Остальное потом.

И отключила сотовый.

Возвращаясь в офис, она размышляла о том, как все в жизни зыбко и неустойчиво. Огромная удача, которая выпала сегодня на ее долю, едва не обернулась большой бедой. Не догадывалась она, естественно, и о том, о чем говорили между собой Деревицкий с вернувшимся в кабинет Жегисом. А ведь этот разговор был бы ей необычайно интересен…

– Замечательная женщина, – сказал Деревицкий. – Где взял?

Жегис неопределенно пожал плечами.

– Около года работает. Умная, но прежде не замечалось.

– Ты, гляжу, многого не замечаешь, Арик, – хмыкнул Деревицкий. – Я в будущем месяце поеду в Париж. Пожалуй, одолжу ее у тебя.

– Как скажете, Аркадий Семенович. Ваше слово…

– Вот и прекрасно. Ладно, поехал. К вечеру представь все по банку.

Алена встретилась с Деревицким в коридоре. Он быстрым, почти стремительным шагом шел ей навстречу. Резко затормозил – иначе и не скажешь. Деликатно взял ее руку, нагнув голову, слегка прижал свои губы к ее пальцам, отпустил и сказал:

– Еще раз благодарю. Отличная работа. До встречи. Идите, Арнольд ждет вас, – и так же быстро, почти бегом, ушел.

Алена вошла в кабинет шефа. Жегис глядел в окно. Обернулся к ней и какими-то новыми – она была просто уверена в этом – глазами окинул ее от туфель до толстой золотистой косы, переброшенной через плечо на высокую грудь.

– Вот, – он взял со стола длинный белый конверт, точно такой же, какой где-то час с небольшим назад рассматривал Олег Машков, – это вам. Сегодня удачный день. Мы хорошо поработали. Можете быть свободны. Аркадий Семенович просил объявить вам свою личную благодарность. До завтра, – кивнул он и снова с головы до пят окинул ее определенно ревнивым взглядом.

«Эх ты, шкаф, – с иронией подумала Алена, покидая его кабинет, – рассмотрел наконец, что ли? Или хозяин подсказал?…»

Глава шестнадцатая НЕСЧАСТНЫЙ СЛУЧАЙ

Попков с нарастающим нетерпением дожидался возвращения дочери. Сказанное ею о Машкове настораживало, но не более. Мало ли какие могут оказаться у чекиста – Федор Данилович обычно предпочитал оперировать привычными категориями и терминами – причины для посещений отнюдь не закрытых для людей заведений всякого рода! Ну был, и что? А может, лично знакомился с теми, кого завтра придется брать за хобот? Мало ли какая иной раз случается оперативная нужда!

Другое нехорошо. Никому не надо знать, где и с кем работает Алена. Ее ведь проверяли, когда рекомендовали на работу в финансовый центр империи Деревицкого. Но, видит Бог, долгий опыт Попкова помог сделать эту проверку достаточно поверхностной, хотя внешне весьма въедливой и тщательной.

Да, опыта ему действительно не занимать… И фамилия у нее от родного отца, давно почившего в бозе. И в кадрах института дело отсутствует. Да и живет она сама по себе. А мать – одинокая неработающая пенсионерка. При желании все можно сделать, как того требуют обстоятельства. А еще проще развернуть эти самые обстоятельства фасадом к себе, иначе говоря, обернуть их себе на пользу. Так что с этой стороны у Попкова каких-то сомнений не было. Подруги Алены? Ну, в принципе девочки понимают, что можно говорить, а чего не следует.

Так что же ее взволновало? И слова-то какие! «Едва не сгорела!» Нервы, что ли?… А кому нынче легко? Вон, уже и Аронов не терпит. Ждать больше не может, торопит: скорей, скорей! Да, это так, кто опоздал, тот потерял. Много, если не все…

Зная, что сюда, в офис к нему на Земляной вал, Алена никогда и ни за какие коврижки не приедет, а весть у нее горящая, Попков отдал подчиненным необходимые распоряжения, велел искать его в случае форсмажора по мобильнику и отбыл к себе домой на Профсоюзную улицу. А прибыв домой, сказал Регине, чтоб она готовила обед и накрывала также и для Алены, включил телевизор и сел ждать ее.

Дневные новости ничего интересного не сообщали, и он незаметно для себя прикорнул в кресле.

Разбудила Алена. Посмотрел на нее Федор Данилович и даже зажмурился от удовольствия, как сытый котяра: до чего ж хороша, девка! Хотя какая уж девка, это так, по старой памяти. Давно женщина, а все никак не устроится с семьей, все работа проклятая. И жаль, а что поделаешь…