Четверо в каменном веке, не считая собаки. Том 1 - Дмитрий Селиванов

не мог достать дна. Мужчина понимал, что дальше от берега станет ещё глубже. Рискуя перевернуться, он засунул шест на всю длину. Руки уже погрузились в воду, когда палка воткнулась в песок. Плот остановился, но сдвинуть обратно его не получалось. Не с этой точки, тут можно перевернуться. Быстро, но плавно, Андрей вытащил шест и снова засунул его в воду между вязанок-поплавков. В этом месте уже можно приложить усилие, не рискуя свалиться в воду. Наконец, плот двинулся в сторону берега. Сначала Андрей смутился, что плывёт не прямо назад, а под углом. Но потом даже порадовался: так он минует вершу и не запутается в капроновом шнуре.

Постепенно дно повышалось. Через несколько минут мужчина уже смог спокойно отталкиваться, не прилагая чрезмерных усилий. Пошли заросли осоки. В этом месте они ещё оставались целыми, не измятыми предыдущими заплывами, и сильно тормозили плот. Пришлось разогнаться, отталкиваясь без перерыва. Перед самым концом воды Андрей отступил к заднему краю, приподнимая нос сооружения. Плот со скрипом и шорохом намертво вцепился в берег. Мужчина тут же соскочил на берег. Бросив шест, он вытер холодный пот.

— Не-е-е, сюда я больше не ходок. — Пожаловался он другу. — Зачем я вообще полез? Я же плавать не умею. Как представил, что подо мной многометровый слой ледяной воды, так и застыл. Кое-как заставил себя действовать.

— Предлагаю обмыть первый выход на воду. — Михаил побулькал флягой. — И для успокоения нервов.

Андрей только кивнул и отобрал посудину. Через сто грамм его наконец-то отпустило.

— Фух! Пойдём, костёр разведём, что ли. Я весь вспотел и замёрз.

После первой, самой экстремальной тренировки, остальные заплывы получались быстрее и спокойнее. Постарались учесть все прошлые ошибки. Для привязывания ловушек забили несколько шестов. Казалось, что двухметровые палки полностью уйдут в песок, но твёрдое дно всё-таки нашлось. Теперь над землёй торчали где двадцать сантиметров, а где даже полметра. Михаил освоил старт и финиш, придуманный другом. Андрей нашёл способ укладывать шнур так, чтобы он не путался: в виде змейки, оставалось только немного поправлять верёвку, чтобы она не заедала.

* * *

— Неправильно это, — сказал Михаил на обратном пути.

— Что неправильно?

Андрей поставил тачку и принялся разминать уставшие руки. Сегодня они дважды ставили ловушки. И хотя вытаскивали их заранее, не дожидаясь бурных телодвижений, но тачка снова наполнилась до самых бортов.

— Неправильно, что таскаемся туда-сюда. — Михаил упёрся в копьё, ослабляя нагрузку на больную ногу. — Утром тратим часа два, а то и три. Вечером тоже. Тащим эту тачку с сырой рыбой. Хотя вяленая гораздо легче — она без воды.

— Предлагаешь переселиться сюда?

Андрей подобрал камешек и бросил в ближайшие кусты.

— Заимку сделать. Или как у рыбаков такой домик называется? Мы теснимся, будто боимся кому-то помешать. Кому? Кроме нас, здесь людей нет. А птицам у озера места хватит.

Андрей бросил ещё один камень, только кусты выбрал подальше. Обычное для задумавшегося горожанина действие распугало местную живность. Выскочил заяц, увидел непонятных двуногих чужаков и развернулся прочь. С другой стороны кустов показалась какая-то серая мелочь и помчалась, иногда выныривая из высокой травы.

— И зачем пугал? — Укорил Михаил товарища. — Пусть бы зайцы и дальше не понимали опасности, исходящей от человека. А с той стороны, ты не заметил — это были птицы?

— Не-а, не заметил. Это так важно?

— Если не летает, то это может быть куропатка. Наверно, её можно приручить. Надо силки поставить здесь. Если попадутся живые, то подрезать крылья и пусть в загоне живут.

— Они же и так не летают, — удивился Андрей.

— Зато подпрыгивают и планируют. Сам же сейчас видел. А петух, помню, может на высокий забор взлететь.

— Изверг ты. Крылья резать…

— Всё для людёв стараюсь. Отдохнул? Поехали дальше.

— Изверг… — Андрей подхватил тачку и покатил за бодро хромающим другом.

* * *

— Надо менять психологию, — продолжил командир за ужином. — Мы городские жители и привыкли ютиться в одном месте. В уютной квартире, где всё под рукой. А здесь по-другому. Сегодня обед здесь пасётся, а завтра за горизонтом. До горизонта топать несколько часов, если кто не знал. То есть, права старая поговорка: «как потопаешь, так и полопаешь». Или это пословица? Кто разбирается?

— Скорее пословица, — ответил главный гуманитарий. — Это самостоятельное предложение и несёт определённую мораль. Хотя из-за чрезмерной образности можно отнести к поговоркам…

— Не суть! — Михаил поднял ладонь, останавливая дальнейшие рассуждения доморощенного философа. — А суть в том, что можно не стесняться, что кого-то стесним… Э-э-э… Тавтология, однако. Да. Мы никого не стесним, если поселимся сразу в куче мест. На скале дом, вокруг неё — огород. Там же нужен временный склад для осеннего урожая. Чтобы зверьё не растащило. У озера поставить домик и рыбу сушить сразу там. Домик — чтобы ночевать и временно хранить рыбу, пока не унесём домой. А где-нибудь еще присмотреть место, вокруг которого постоянно пасутся травоядные. То есть поохотился, притащил в сторожку и закрыл там, чтобы хищники не упёрли.

— Забываешь, что против хищников надо крепкие стены. — Возразила Ольга. — Не от волков и лис, как в старом мире. Против медведей и саблезубов защищаться. Ты готов руками срубить за сезон несколько избушек? Думаю, не готов.

— Что-то я не подумал в этом направлении. — Михаил почесал затылок. — Казалось, это будет очень удобно. А тут куча работ.

— Можно принять это, как задачу на несколько лет. — Предложила Ирина. — В принципе, ты говорил о чём-то подобном.

— Ну, да. — Подхватила жена. — О ранчо разговор шёл. Или ты свои предвыборные речи не помнишь? Тогда ты настоящий политик.

Михаил смутился:

— Да нет, помню. Только я пьяный был. Всё как-то смутно.

— Короче, это дело далёкого будущего. Вы, мужики, лучше скажите, чем завтра собираетесь заниматься? Только не говорите, что снова на рыбалку.

Ольга поглядела на обоих. Мужчины посмотрели друг на друга и приуныли. Они действительно хотели ещё раз порыбачить. Ольга продолжила:

— Нам рыбу некуда вешать. Она же вялится чёрт знает сколько. Мы уже приспособили верёвки под крышей.

Женщина махнула в сторону избы, где на самом верху, под краем крыши видели чешуйчатые тушки. Рядом стояла лестница, с которой девушки работали.

— Туда повесили уже прокопчённое. А с этой вешалки идёт в коптильню. Мы пропахли этой рыбой до тошноты. Понимаете?

Михаил с Андреем завертели головами.

— Да-а-а, знатно мы порыбачили. А где та зверюга? Коптится?

— Уже прокоптилась — четыре дня ведь прошло. Убрали в голбец, чтобы побыстрее использовать. Есть у меня сомнение, что она может долго выдержать. Так что пусть под рукой будет.

— А-а-а?..