Четверо в каменном веке, не считая собаки. Том 1 - Дмитрий Селиванов

Или мамонтёнка? То есть — девочка. Как же Миха определял по форме ушей и задницы? Интересно узнать — мальчик или девочка? Может, это то самое стадо, что встретилось им в первый раз. Оно могло сделать круг и снова вернуться сюда.

Мамонтиха подняла хобот, через несколько секунд до мужчины донёсся рёв, низкий, как гудок парохода. Что-то встревожило опытную предводительницу стада. Следом за ней остальные мамонты задрали хоботы. Слитный рёв глушился туманом и отражался лесом, но Андрей равно услышал его на скале. Что же их обеспокоило?

Понятно! Мужчина наконец-то заметил тёмные холки, еле-еле проглядывавшие через белый кисель. Волки. Мамонты повернулись к опасности головой. Бреши между ними заняли зубры. Вся мелочь, всё разноплемённое стадо потекло, собираясь за спинами гигантов. Это выглядело, как растекание капли, показанное наоборот. Всякие пони, козы и овцы сливались вместе, потом эти кучки ныряли в общее стадо.

Минута или две — и перед волками только стена из рогов и бивней. Хищники не стали рваться прямиком, пытаясь прорвать строй — они же не дураки. Волки обогнули оборону по самому краю и вышли к другой стороне стада. Здесь оставались те, кто не видели ситуации через толпу сородичей и потому не очень беспокоились. Несколько козочек спешили, но недостаточно быстро. Увидев волков, они заблеяли — отсюда не слышно, но Андрей представил это очень натурально. Ещё мгновение назад они бежали к спасению, а теперь впереди смерть. Остаётся только обороняться. Волки растеклись лавой, переходя к последнему этапу. Нападали не первые, и даже не вторые — они отвлекали. Как только перепуганная коза кого-то собиралась боднуть или лягнуть, этот волк отскакивал, а потом возвращался, сделав круг. Коза, бодавшаяся в одну сторону, неизбежно — рано или поздно, открывала своё горло. Тогда тот волк, который оказывался в нужном месте, переключался с роли отвлекающего на роль нападающего. Вот упала одна козочка, другая. Остальные заметили прореху в волчьем строю и рванули к стаду. Пара хищников побежала следом. Но как-то вяло. Как будто насмехаясь. Бегите, мол, бегите — вырастайте побольше, позже вас съедим. С паническим меканьем козочки проскользнули внутрь построения. Навстречу хищникам вылетел крупный козёл и грозно повёл рогами, подметая бородой землю. Он топал копытом, наскакивал, вызывая на бой, но парочка хищников только проносилась мимо, не реагируя на его вызов. В это время остальная стая утаскивала добычу. Двое волков тянули коз за шкирку, пятясь задом наперёд. Время от времен кто-нибудь из них случайно или от усталости разжимал пасть и бросал ношу, вливаясь в коллектив. Тушку моментально подхватывал следующий, а остальные кружили, не подпуская возможных конкурентов. Так постепенно они скрылись в лощине от глаз встревоженного стада. Дождавшись окончания акции группа сдерживания тоже убежала в овраг, проскользнув под кустами. Разочарованный козёл убрёл к своим.

Постепенно травоядные успокаивались. Они откочевали подальше от запаха крови и занялись обычным времяпрепровождением — поеданием растительности. То, что двоих из них только что зарезали, как будто вылетело из их блеющих головок. С глаз долой — из сердца вот. Только мамонты продолжали беспокойно вертеть головами. Но постепенно и они вернулись к травкам-кустикам.

В отличие от копытных, Андрею было прекрасно видно, как волки пожирают добытое мясо. Без подробностей — слишком велико расстояние, и туман мешает, хоть и заметно поредел. Но на фантазию мужчина никогда не жаловался.

— Все мы когда-нибудь станем чьей-то добычей. Костлявая с косой припрётся к каждому. — Философски пробурчал мужчина под нос и спустился вниз.

Осмотрел будущий урожай. Огород постепенно зеленел. Хотя до сих пор не прошло ни одного дождика, но влаги из ручья хватало. Тот до сих пор тёк длинной петлёй, орошая весь огород. Всё росло и благоухало под ярким солнцем. Картошка дала по несколько ростков. Они не тянулись ввысь, как привык Андрей, а дали тут же, у земли, густую кучерявую листву тёмно-зелёного цвета. Лук и чеснок тоже выбросили перья. Андрей сорвал несколько узких листков от тех и других, создав во рту микс вкусов. Очень похоже на черемшу. Миха рассказывал в своё время, что очень тосковал по привычному вкусу детства. Так ему только чесночные перья напоминали о нём. Думал, что до конца жизни придётся заменять таким эрзацем. Ну, теперь-то порадуется. Вон она, черемша, краснеет на полянках.

На огороде сквозь перевёрнутые пласты дёрна уже начала пробиваться трава. «Надо подрезать тяпками», — отметил Андрей, — «иначе зарастёт — и картошки не видать. Во всех смыслах».

Под кустом ивы сидел косой. Так и не научился бояться человека. Носится совсем рядом. Хоть руками лови. Как тот мужик из мультика. «А кому зайца? Зайца побегайца!» — Гнусавым голосом пробормотал Андрей. Голоса заяц всё-таки испугался. Но тоже лениво — просто шмыгнул в кусты и замер. Стоп! Ведь русские, кто жил в лесу или возле него, издревле ловили этих грызунов в силки. Почему они забыли о таком простом способе? Окрылённый идеей, Андрей прибавил шагу.

* * *

Во дворе царил ажиотаж и этот… Как его… Ну, ладно. В общем, весь личный состав занимался делами. Какая разница, что личного состава — два человека. Они за четверых работают. Только пот во все стороны.

Девушки с самого утра занимались разминкой — разминали шкуры. Это один из процессов, которые вспомнил Михаил из пересказа деда. Очистка сначала ножом, потом золой — от жира. Потом продубить, просушить, размять. Последний этап — снова пропитать жиром, чтобы не сохла. Потом зачем-то мелом посыпать. Зачем так делать — непонятно. Но замена мелу, в принципе, есть — можно растолочь известняк. Правда, он жёстче мела, но кто сказал, что будет легко?

Девушки сначала пытались хоть что-то сделать с кожей зубра, но быстро плюнули на это. Она только прогибалась, как фанера, гнулась с трудом. Удалось обернуть вокруг бревна пару раз с помощью киянки. На этом энтузиазм кончился. Утерев тяжкий трудовой пот, девушки перешли к сладкому: ведь всё это затеяно ради шкуры саблезуба. Сначала получалось трудно. Но картон — это не фанера. Постепенно удалось перейти к описанной дедом технологии — они попеременно тянули перекинутую через жердь шкуру. С каждым разом удавалось всё легче. Хотя, до мягкости тех шкур, что они помнили, ещё далеко. Те сгибались легко, как газета. А эта пока похожа на лист ватмана.

Когда Андрей подошёл к дому, девушки весело качались на шкуре. Если говорить строго, то качалась только Ира. Ольга повисала на шкуре и скучающе сползала вниз, а весело визжащая Ирина взлетала в воздух. Потом Ольга поднимала руки, и подруга