Белая магия - Жаклин Рединг

— Вам следовало бы стать моим партнёром, Девонбрук, а не своего расточительного брата. Это уже третий роббер[65], который он проигрывает для вас. Уверены, что хотите проиграть и в четвёртый раз? Не сомневаюсь, что мы с Толли сможем найти новый и более затейливый способ потратить состояние Девонбруков.

Бартоломью «Толли» Арчер, виконт Шелдрейк, усмехнувшись в знак согласия, сделал глоток портвейна. Красивый, следящий за модой, в дни своей молодости Толли был известен в светском обществе как немного эксцентричный человек, всегда говорящий то, что приходит ему в голову, и чаще всего его высказывания звучали на грани дозволенного. Хотя последние несколько месяцев он провёл вдали от Англии — в вихре медового месяца. Вернувшись из Парижа со своей молодой женой, Толли, казалось, приобрёл едва уловимую зрелость, отчего казался спокойнее и представительнее. Брак с его Элизой определённо пошёл ему на пользу.

Сидящий через стол брат Ноа, Роберт, не присоединился к их добродушному подшучиванию. Вместо этого, он пристально наблюдал за Ноа, замечая то, что другие не видели — невезение Ноа в карты было бульшим, чем простым стечением обстоятельств. Он редко проигрывал в карты и никогда так сильно, тётя Амелия прекрасно обучила их этому делу. И дело было не только в картах, в последнее время Ноа вообще вёл себя странно, особенно когда просто исчез безо всяких объяснений во время приёма в Девонбрук-Хаусе. Хотя Ноа отказался рассказывать что-нибудь, когда его чуть позже спросили об этом, Роберт не мог отделаться от подозрения, что всё это было как-то связано с леди Августой Брайрли.

— Возможно, на этот вечер нам следует закончить игру, — сказал Роберт. — Внимание моего брата, кажется, сегодня слегка рассеяно.

Намеренно не замечая пристальный взгляд Роберта, Ноа нахмурился и снял очередную карту.

— Нет, давайте, по крайней мере, закончим эту партию. Уверен, рано или поздно удача вернётся ко мне.

За столом воцарилось молчание, поскольку все четверо начали изучать свои карты. Роберт ещё мгновение смотрел на Ноа, потом покачал головой и сосредоточился на собственных картах. «Мой брат — упрямый дурак», — подумал старший Девонбрук. С началом игры возобновился и разговор.

— Вчера у Сары был визитёр, — сказал Кристиан. — Молокосос по имени Тидни.

— Славный парень Тидни, — заметил Толли. — Наследник барона из Уэльса, как я полагаю. Кажется, всегда хорошо преподносит себя. И просто восхитительно натирает свои сапоги.

Ноа поверх карт посмотрел на Кристиана:

— Она приняла его?

— Нет, — он пожал плечами. — Даже Элеанор не смогла убедить её сделать это. Сказала, что не в настроении принимать кого-либо. И уж тем более она не может принимать мужчин, которые не являются друзьями семьи, в то время как она всё ещё носит траур по Тони.

Ноа нахмурился.

— Сара больше не может прятаться от общества, как делала до сих пор. Это плохо для неё.

— Мне показалось, что она не слишком хорошо выглядела вчера на нашем музыкальном вечере, — сказал Роберт. — Даже Катриона высказалась по этому поводу. На самом деле, она даже думает, что Сара выглядит намного хуже, чем тогда, когда мы приехали в город. Она стала совсем бледной, а в глазах такая пустота.

— Элеанор говорит, служанки докладывают, что Сара ещё и не ест ничего, — сказал Кристиан. — Не спит. Они говорят, что слышат, как она каждую ночь ходит по своей спальне и то и дело плачет. Всякий раз, как Элеанор пытается утешить её, Сара твердит только одно — ей больше не для чего жить, у неё не осталось никакой надежды на будущее. Все эти годы она заполняла свои дни управлением Кили-кроссом и заботой о том, чтобы Тони был в состоянии оплачивать свои кредиты. Теперь всё это для неё потеряно.

И всё из-за неожиданного приезда с континента их дальнего родственника, человека, о существовании которого они знали, но никогда не видели. Едва ступив на английскую землю, он сразу же заявил о своих правах на титул, а вместе с ним и на поместье Кили-кросс. Его адвокат отправил Саре письмо, в котором просто поблагодарил её за то, что она так хорошо присматривала за поместьем, и сообщил, что ей выделено небольшое ежеквартальное содержание в том размере, которое позволяет поместье. И хотя она не раскрыла суммы, Ноа не сомневался, что та не больно-то велика. Даже несмотря на то, что он взял на себя все неуплаченные долги Тони, а городской дом Кили был всё ещё не продан, фактически, Сара зависела от милости других. Её судьба была подобна судьбам многих других молодых женщин.

— Ей нечем себя занять, — сказал Толли, — Ни мужа. Ни детей, за которыми надо присматривать. Хорошо бы ей выйти замуж. Брак творит чудеса с настроением женщины.

За столом воцарилось молчание. Когда Ноа оторвался от своих карт, то увидел, что все остальные смотрят на него, при этом прочесть их мысли не составляло особого труда. Они ожидали, что он женится на Саре и с произнесёнными обетами исцелит её от скорби. Даже он сам задумывался о такой возможности. И действительно, когда на этой неделе он навещал Сару, именно эта мысль занимала его ум.

Ноа постарался сосредоточиться на картах, но непрошеные мысли никак не уходили. Да, брак с нею мог бы стать великолепным решением. Это избавило бы Сару от всех трудностей — как финансовых, так и любых других, и таким образом он бы выполнил свой долг перед Тони, сдержал бы своё обещание всегда заботиться о его сестре. Но когда он брал Сару за руку, прикасался к ней в поцелуе и пытался думать о ней, как мужчина должен думать о своей жене, то не чувствовал ничего, кроме привязанности и братской заботы, которую всегда испытывал к ней. Он просто не мог выбросить из памяти картину, когда ей было семь лет и она пила чай со своими куклами на южной террасе Кили-кросс. Она всегда взирала на него, как на кого-то героя. Но теперь, когда она смотрела на него, в ней появилось нечто отличное. Её лицо, её глаза по-прежнему всегда были полны тем же самым обожанием, но помимо того, чем-то ещё… неприкрытой и очевидной надеждой.

Какой же странной стала его жизнь. Не далее как два года назад мысль о браке без любви, без страсти не пришла бы ему в голову. Он сам упрекал собственного брата, Роберта, когда тот сговорился о браке с женщиной, к которой, как он сам открыто признавался, не испытывает любви. Слава Богу, тот брак так и не состоялся, и когда Роберт встретил свою любовь в лице Катрионы, это только укрепило Ноа в намерении никогда не жениться без такого же чувства. Вскоре после этого Ноа впервые встретил леди Джулию Грей и поверил, что его холостяцкие дни счастливо закончены.

Джулия была всем, что он мечтал видеть в своей жене — возлюбленную и мать своих детей. Блондинка, обладающая классической красотой. С того момента, как она обратила на него взгляд своих голубых кукольных глаз, его начало снедать желание добиться её, единственной его целью прошлого сезона стало сделать Джулию своей женой. Но почти в самый последний момент Ноа обнаружил ужасную правду о Джулии, правду, которая в конечном итоге привела его одним ранним летним утром на дуэльное поле. Все его надежды на будущее, его и его детей, сгорели в чёрных клубах порохового дыма, последоваших вслед за выстрелом из пистолета.