Дневник Бриджит Джонс - Хелен Филдинг

– Ну, старайся не слишком утруждаться. Гости ведь придут тебя повидать, а не есть двенадцать видов десерта.

Дэниел никогда бы не проявил такой внимательности. Жду не дождусь вечеринки.

Суббота, 11 ноября

56 кг, алкоголь: 4 порц., сигареты: 35 (кризисная ситуация), калории: 456 (не до еды было).

Исчез Том. Сначала я заволновалась, когда утром мне позвонила Шерон и сказала, что руку на отсечение, конечно, не даст, но вечером в четверг она вроде бы видела Тома из окна такси: он брел по Лэдброук-Гроув, прикрывая рукой рот, а под глазом, как ей показалось, у него был синяк. Она попросила таксиста развернуться, но Том уже испарился. Вчера она оставила ему на автоответчике два сообщения с вопросом, все ли в порядке, но от него ни ответа ни привета.

Во время ее рассказа до меня неожиданно дошло, что я и сама в среду оставляла Тому сообщение: спрашивала, увидимся ли мы на выходных, – и он не перезвонил, что совсем на него не похоже. Полдня я не отнимала трубку от уха. Сначала набрала номер Тома, там шли бесконечные гудки, тогда я позвонила Джуд, и она сказала, что у нее тоже о нем никаких вестей. Позвонила Жерому-воображале: нет ответа. Джуд обещала позвонить Саймону: тот живет на соседней улице от Тома, и она попросит его к нему сходить. Через двадцать минут она перезвонила с сообщением, что Саймон полчаса жал на кнопку звонка и колотил в дверь руками, но все безрезультатно. Потом мне снова позвонила Шерон. От Ребекки она узнала, что Том сегодня должен был идти обедать к Майклу. Я набрала номер Майкла, и тот ответил, что Том оставил ему на автоответчике странное сообщение: не своим голосом промямлил, что прийти не сможет, а почему – не объяснил.

15.00. Начинаю психовать не на шутку, одновременно испытывая удовольствие от того, что нахожусь в эпицентре столь драматичных событий. Я ведь, в сущности, ближайший друг Тома, поэтому все звонят именно мне и я спокойно, но с глубокой озабоченностью в голосе рассказываю о случившемся.

Вдруг в голову приходит мысль: а что, если Том просто познакомился с каким-нибудь парнем и на несколько дней скрылся ото всех, чтобы предаться безудержному сексу? А что, если вовсе не его Шерон видела из окна такси? Или, может, синяк под глазом являлся следствием бурных любовных утех, а то и вообще не был настоящим: может, Том решил самовыразиться и сделать неординарный макияж.

15.30. Общественное мнение мою теорию категорически не приняло. Все в один голос заявили, что Том не мог бы, познакомившись с новым мужчиной и уж тем более заведя роман, не растрепать об этом на каждом перекрестке. С этим аргументом не поспоришь. В голову лезут страшные мысли. В последнее время Том был не в себе – тут сомневаться не приходится. Что заставляет меня задаться вопросом: а хороший ли я друг? Все мы, лондонцы, так погружены в свои дела, так эгоистичны. Возможно ли, что мой друг настолько исстрадался, что решил… ах, вот куда я положила последний номер «Мари Клер»: на холодильник!

Пролистывая «Мари Клер», я стала представлять себе похороны Тома и думать, что на них надену. Фу, только что вспомнила, как один из членов парламента был найден мертвым в большом мешке для мусора, с намотанными вокруг шеи шлангами и, кажется, апельсином во рту. Надеюсь, Том не практиковал втайне от нас экзотичные формы секса?

17.00. Только что снова набрала номер Джуд.

– Не стоит ли нам позвонить в полицию и попросить взломать дверь? – предложила я.

– Я уже позвонила, – ответила Джуд.

– И что тебе сказали? – сама того не желая, я почувствовала раздражение: почему это Джуд позвонила в полицию, не получив сначала отмашки от меня? Ведь ближайшая подруга Тома – я, а не она.

– Да ничего особенного. Сказали обращаться, если он так и не объявится к понедельнику. Их точка зрения понятна. Со стороны и впрямь кажется несколько преждевременным поднимать тревогу из-за того, что одинокий двадцатидевятилетний мужчина в субботу утром не оказался дома и не явился к приятелю на обед, заранее предупредив, что прийти не сможет.

– И все же что-то не так, я чувствую, – я говорила исполненным таинственности и значительности голосом, впервые осознав, как мощно развиты у меня инстинкты и интуиция.

– Понимаю, – столь же таинственно произнесла Джуд. – Я тоже чувствую. Что-то не так, это точно.

19.00. Поразительно. После разговора с Джуд не смогла идти по магазинам и вообще заниматься чем-либо легкомысленным. Решила, что самое время взяться за фэн-шуй, поэтому сходила купила «Космополитен». Внимательно следуя приведенной в «Космо» схеме, я разметила Багуа своей квартиры. И в ужасе отпрянула. В «секторе дружбы» у меня стоит мусорная корзина! Ничего удивительного, что проклятый Том как сквозь землю провалился.

Немедленно перезвонила Джуд, доложила о своем открытии. Джуд сказала переставить корзину в другое место.

– Но куда, вот вопрос… – меня одолевали сомнения. – Не буду же я ее ставить в «сектор любовных отношений» или в «сектор потомства».

Джуд попросила меня подождать, она пойдет заглянет в «Космо».

– Как насчет «сектора благосостояния»? – спросила она, вернувшись.

– Хм-м-м, даже не знаю, Рождество на подходе… – При этих словах я почувствовала себя мерзкой жадиной.

– Ну, как хочешь, тебе решать. Правда, возможно, тебе придется на сей раз одним подарком меньше покупать, – с укоризной в голосе произнесла Джуд.

В конце концов я решила оставить корзину в «секторе познаний» и отправилась в цветочный магазин купить растения с круглыми листьями, чтобы поставить их в «секторе семьи» и в «секторе дружбы» (цветы с колючими листьями, особенно кактусы, оказывают негативный эффект). Доставая из шкафчика под раковиной цветочный горшок, я услышала какое-то позвякивание. И хлопнула себя по лбу. Это же ключи от Томовой квартиры, которые он мне оставил, когда ездил на Ибицу!

Сначала я решила, что Джуд я с собой в квартиру Тома не возьму. Она же обратилась в полицию, ничего мне не сказав! Но потом я подумала, что это низко и недостойно, поэтому позвонила ей, и мы решили взять еще и Шерон – ведь она первой подняла тревогу.

Когда мы вывернули на Томову улицу, меня покинули фантазии о том, с каким достоинством, трагизмом и красноречием я стану давать интервью газетам, а также идиотский страх, что полиция сочтет меня главным подозреваемым в убийстве Тома. Происходящее неожиданно перестало казаться мне игрой. Может, и вправду случилось что-то ужасное и непоправимое.