Самый лучший папа - Мейв Бинчи

— Я не знаю и половины того, что происходит вокруг, — растерянно пробормотал Ноэль.

— Не нужно бояться Мойры. Ты же знаешь, она тебе — не враг.

— Она такая подозрительная. Входя в квартиру, она первым делом заглядывает под диванные подушки, надеясь обнаружить там бутылку виски, а потом, не знаю почему, роется в мусорном ведре, рассчитывая, должно быть, найти полупустую бутылку джина.

— Я вернусь, Ноэль. Фрэнки растет, и пара новых платьиц из Нью-Йорка придется ей очень кстати. Подожди, вот станет она постарше, и я научу ее рисовать. Пожалуй, нам надо будет заказывать галереи лет за двадцать наперед, потому что она будет выставляться по всему свету.

— Запросто.

При мысли о том, что его дочь станет знаменитой художницей, лицо Ноэля просветлело. Может, он даже достанет из стенного шкафа свой набор для рисования. Перед отъездом молодой Линч убедился, что в нем не осталось припрятанных бутылок. В последнее время у него не было времени для рисования, но, если он начнет снова, то подаст Фрэнки хороший пример, верно?

— Если захочет, то она вполне может добиться этого.

Эмили кивнула с таким видом, словно нисколько не сомневалась в этом.

— А как насчет вас? Чего вы хотите для себя, Эмили?

— Я хотела преподавать искусствоведение, и моя мечта сбылась, но потом, когда мне дали понять, что мои методы и вкусы недостаточно современны, я решила отправиться в путешествие и приехала сюда. Должна сказать, что мне очень понравилось то, что увидела.

— Надеюсь, вам больше никогда не захочется уехать, — сказал Ноэль.

— Я подожду, пока Фрэнки вырастет, а ты найдешь себе хорошую жену. — Она улыбнулась кузену.

— Ловлю вас на слове, — заявил в ответ Ноэль.

Он имел все основания быть довольным. Эмили не из тех, кто раздает легковесные обещания направо и налево, но если она решила задержаться, пока он не отыщет себе жену… Что ж, она может застрять здесь навсегда и так и не дождаться этого!

Им всем будет очень не хватать Эмили. В благотворительном магазине царила легкая паника. Молли уверяла, что Эмили способна с одного взгляда определить размер и вкус посетителя, стоит тому появиться на пороге. Помните тот лилово-розовый костюм, что купила Мойра, а потом отказалась признаваться в этом? Люди, у которых она высадила в ящиках на окнах цветы и ухаживала за ними, начали беспокоиться о том, что за время трехнедельного отсутствия Эмили растения завянут и погибнут.

Чарльз Линч ломал голову над тем, как сохранить свой бизнес по выгулу собак. Эмили постоянно находила ему новых клиентов, не забывая разделять их по половому признаку на тот случай, чтобы они не натворили чего-нибудь такого, что могло бы расстроить владельцев. Эмили вела за дядю бухгалтерский учет, и люди из налоговой службы не уставали восхищаться ее педантичностью и аккуратностью.

В регистратуре тоже хватались за голову. Такое впечатление, что никто не знал, где лежит тот или иной документ. Эмили же одним своим присутствием внушала спокойствие и уверенность. Все, кто там трудился, знали номер ее мобильного, но им сообщили, что на протяжении следующих трех недель она будет недоступна. Как верно подметил Деклан Кэрролл, осознание того, что все это время им придется обходиться без Эмили, внушало беспокойство и лишало присутствия духа. Примерно те же ощущения испытывает неподготовленный любитель, поднимаясь на высоченную вышку для прыжков в воду.

Кто еще разбирается во всем так, как Эмили? Кому известен самый удобный автобусный маршрут, каким можно доехать до больницы, адрес мастера по педикюру, который устраивает всех пациентов, или куратор службы пасторского попечения в клинике Святой Бригитты?

— Не могли бы вы разделаться с этим бракосочетанием где-то за недельку? — предложил доктор Кэрролл.

— Размечтался, Деклан. Я вовсе не хочу «разделываться» с ним. Напротив, я жду не дождусь этого события. Я хочу, чтобы оно не кончалось, по крайней мере, еще пару месяцев! Моя лучшая подруга выходит замуж за мужчину, который вот уже много лет боготворит ее! Я должна разобраться с туфлями, который ей жмут, с братьями, свекровями, платьем, которое оказалось унылым и скучным. Так что я не смогу нянчиться с тобой и искать, куда ты сунул квитанцию из химчистки…

— Что ж, нам ничего не остается, как постараться выплыть и не утонуть без вас, — проворчал Деклан. — Только не задерживайтесь очень уж надолго.

Лиза была ничем не лучше прочих.

— Мы не сможем позвонить вам, если Фрэнки начнет кашлять.

— Что ж, ты и так не балуешь меня своим вниманием, — с улыбкой заметила Эмили.

— Да, но при этом мы знаем, что всегда можем связаться с вами в случае необходимости, — возразила Лиза. — Пока вы еще здесь, Эмили, признаюсь вам, что я слегка переусердствовала с Мойрой. Когда мы ужинали вместе, я случайно дала ей понять, как утомительно купать Фрэнки, кормить ее, давай ей срыгнуть и водить по всяким разным местам. На самом деле, я хотела сделать комплимент Ноэлю и подчеркнуть, как мы отлично справляемся со всем этим, но получилось, будто я хнычу или жалуюсь, и Мойра тут же вцепилась в меня мертвой хваткой и стала сомневаться, а способны ли мы в принципе воспитывать Фрэнки и все такое, а это — последнее, что…

— Не волнуйся на этот счет, — посоветовала ей Эмили. — Я поговорю с Мойрой.

— Я бы хотела, чтобы вы остались и разговаривали бы с ней каждый день, — простонала Лиза.

— Ты всегда можешь прислать мне письмо по электронной почте, но ради всего святого не говори об этом больше никому.

— Только насчет Фрэнки, — клятвенно пообещала Лиза.

— Значит, договорились — ты пишешь мне только в том случае, если что-нибудь случится с Фрэнки, — повторила Эмили, прекрасно сознавая, что нет такого закона, который нельзя было бы обойти в случае необходимости.

В конце концов Эмили улетела.

У нее в голове не укладывалось, что всего-то несколько месяцев назад она приехала сюда, не зная никого, а теперь ее отлучка на жалких три недели грозила сейсмическими потрясениями налаженному существованию ее новых знакомых. Удивления достойно, как быстро она стала неотъемлемой частью этого небольшого сообщества.

Она надеялась, что, вернувшись в Штаты, не будет разговаривать с ирландским акцентом. И еще надеялась, что сумеет избежать использования в речи типично ирландских словечек и восклицаний типа «Господи Иисусе!», которые в Дублине не считаются богохульством или проявлением неуважения. Поначалу упоминание имени Господа всуе казалось ей непривычным, но потом вошло в привычку.

Подлетая к Нью-Йорку, она с восторгом предвкушала события, которые ждут ее впереди. Эмили попыталась отогнать от себя ирландских действующих лиц и исполнителей. Она должна сосредоточиться на матери Эрика и брате Бетси, но воспоминания не отпускали.

Ноэль и Лиза в доме на Честнат-Корт, которые возятся с ребенком, одновременно готовясь к сдаче экзаменов в колледже на получение диплома, который сможет — или не сможет — помочь им в дальнейшем.

Джози и Чарльз, преклонившие колена и возносящие молитвы на собственной кухне, не забывая три раза прочесть «Аве Мария» в честь святого Иарлафа и напомнить о том, что кампания по сбору средств продвигается вполне успешно.

Доктор Хэт, играющий в шахматы с юношей из Бостона, у которого что-то не в порядке с ногой, из-за чего ему на целую неделю пришлось пропустить школу.

Молли в благотворительном магазине, раздумывающая, во сколько бы оценить ненадеванную плиссированную льняную юбку.

Пэдди Кэрролл, разносящий огромные завернутые в бумагу пакеты с сахарными косточками для бродячих собак.

Айдан и Синьора, напевающие итальянские песенки трем малышам: собственному внуку, Фрэнки и маленькому Джонни Кэрроллу.

Она вспомнила Матти, с довольным видом пыхтящего наперегонки со своим псом Хувзом или решающего мировые проблемы с приятелями.

Мысленно улыбнулась достойному священнику, отцу Брайану Флинну, и тому, как он попытался скрыть свои истинные чувства по отношению к памятнику святого, жившего в шестом веке, который планировалось воздвигнуть на улочке в рабочем районе Дублина.

Образов было так много, что Эмили, перебирая их, погрузилась в сон. Не успела она оглянуться, как оказалась в аэропорту имени Кеннеди. Прихватив багаж и проходя таможенный досмотр, она увидела Эрика и Бетси, приплясывающих на месте от радости и нетерпения. Они держали в руках небольшой плакат, на котором было написано: «Добро пожаловать домой, Эмили!»

Как странно, но она не чувствовала, что вернулась на родину.

Но, дома или в гостях, здесь было замечательно.

В разговоре с матерью Эрика Эмили взяла тон светской дамы, умудренной жизненным опытом. Она сумела внушить той, что Эрик близок к окончанию срока своей годности, и огромное, огромное везение, что ему удалось убедить Бетси принять его кандидатуру к рассмотрению.