Грех и чувствительность - Сюзанна Энок

Светлая кожа на лице Томаса стала красной.

— Но у меня есть пер…

— Держите их при себе, — прервал его маркиз. — Этот вальс — мой.

С этими словами он взял Элинор за руку и положил ее пальцы на свое плечо. Позади них Честерфилд на мгновение запнулся, а затем побрел в сторону комнаты для игры в карты, где имелся большой запас крепких напитков.

— Это на самом деле было необходимо? — спросила она. — Он только пригласил меня на пикник.

Валентин замедлил свои шаги.

— Он — один из твоих потенциальных мужей? — спросил маркиз, приподняв бровь. — Мои извинения. Возвращайся назад и закончи беседу с ним. Ты должно быть отчаянно желаешь узнать, каковы его перспективы.

— Ты сейчас заставил его так нервничать, что мне вряд ли удастся прилично побеседовать с ним.

Его губы изогнулись.

— Я сомневаюсь, что ты смогла бы сделать это и раньше.

Начался вальс, и он повернулся к ней лицом, медленно обвил рукой тонкую талию и притянул девушку немного ближе, чем диктовали приличия. Ее сердце застучало, одновременно от возбуждения и от беспокойства — ей просто необходимо сегодня рассказать Валентину о своем плане, если она хочет выполнить его. В то же время, Элинор задумалась над тем, что же делает его более привлекательным для нее, по сравнению со всеми другими мужчинами, даже более приличными, правильными джентльменами.

— Деверилл, сделай мне комплимент, — попросила она, глядя в его ленивые зеленые глаза.

— Комплимент?

— Что ты мог бы сказать, чтобы произвести впечатление на молодую леди?

Его улыбка стала еще шире.

— Большую часть того, что я могу сказать, не подобает произносить на публике.

— Попытайся, хорошо?

Он вздохнул.

— Ладно. — Они некоторое время вальсировали в тишине. — Комплимент. Хм.

— Ох, прекрати это, — запротестовала Элинор, краснея. — Несомненно, ты в состоянии что-то придумать.

Она ждала неизбежных замечаний о ее глазах, или волосах, или сходстве с той или иной богиней любви. Вместо этого, взгляд Деверилла стал удивительно серьезным.

— Ты — самая интересная женщина из всех, с которыми я когда-либо встречался, — произнес он.

А это, вероятно, был самый лучший комплимент, который она когда-либо получала.

— Учитывая то количество женщин, с которыми ты знаком, — ответила девушка, улыбаясь, чтобы Валентин не заметил, как она с запинкой произносит слова, и не догадался, что она почти потеряла дар речи от его слов, — я просто скажу тебе спасибо.

— Ты также можешь сказать, на каком приключении ты остановилась, — ответил он тихим голосом, притягивая ее еще ближе к себе.

Боже мой! Если бы Мельбурн и Деверилл не были друзьями, то у маркиза сейчас возникли бы большие неприятности с братьями Гриффин. И она это заслужила. Элинор поморгала. Пребывание рядом с ним становится слишком… отвлекающим. В который раз.

— Да. Я пыталась обдумать, что мне больше всего хотелось бы сделать, и осознала, что это то, что я делала раньше, но не могу делать сейчас.

Он изучал ее лицо.

— Тогда просвети меня.

Она глубоко вдохнула. Это была смущающая часть.

— Я хочу… я хочу пойти поплавать.

— Поплавать.

— Да.

— Это достаточно легко. Должен признаться, я немного разоча…

— Это то, что я хочу сделать, — оборвала она его слова. Разочарован. Она разочаровала его. И это слишком сильно обеспокоило ее. — Я сожалею, что это не что-то … захватывающее, но это важно для меня.

— Почему? — спросил он.

Элинор сжала губы. По крайней мере, он еще не высмеивает ее.

— Я… когда мы были детьми, мы обычно плавали в озере в Мельбурн-парке практически каждый день на протяжении лета. В половине случаев мы были полностью обнаженными. Никто не беспокоился об этом — мы были детьми, и это было весело. Я хочу снова ощутить все это, Валентин.

— Обнаженными, — повторил он.

Он должен был ухватиться за это слово.

— Не в этом дело. Я думаю, что я едва ли сделаю это снова. Но я хотела бы поплавать. В пруду. — Она перевела дыхание. — В полночь. В Гайд-Парке.

Маркиз медленно закрыл рот, и она подумала, что он даже немного побледнел. В тот же момент, пока они кружились по залу, расстояние между ними снова внезапно стало приличным, хотя она даже не осознала, что он отодвинулся.

— Что-то не так? — спросила Элинор шепотом, чувствуя, как краска заливает ее щеки. Она вовсе не желала быть посмешищем. Если маркиз видит это в таком свете, то она не сможет вести с ним другой разговор, не ощущая неловкости.

— Это гораздо более захватывающе, чем ты можешь думать, Элинор, — наконец прошептал он. — Это же общественное место.

— Будет совершенно темно.

— Значит, ты настроена решительно?

— Да. Я бы хотела, чтобы ты… помогал мне, как наблюдатель, но если ты не хочешь быть вовлеченным в это, то я найду другой способ. Это не…

— Когда? — прервал ее Деверилл.

— Ты поможешь мне?

— Я помогу тебе.

Внезапно она стала нервничать еще больше, чем до того, как рассказала ему о своем приключении. Она должна пройти через это. В противном случае, они оба, она и Валентин, будут знать, что Элинор трусиха, и что это ее восстание было ничем иным, как притворством, просьбой о внимании или каким-то еще жалким поступком.

— Я заглянула в календарь, — произнесла Элинор, ее голос начал дрожать, несмотря на отчаянные усилия оставаться такой же спокойной и собранной, каким выглядел Валентин. — Завтрашняя ночь кажется вполне подходящей, будет теплая погода и новолуние.

Он усмехнулся, в его глазах зажглись веселые огоньки.

— Ты провела исследование. Это просто замечательно.

— Я знаю, каким количеством неприятностей все это может обернуться для меня.

— Этого не будет. Я не позволю этому случиться.

Вальс закончился, но он положил ее пальцы на свой темный рукав.

— Ты сможешь выбраться из Гриффин-Хауса так, чтобы никто не узнал?

— Я справлюсь с этим.

Бросив взгляд в направлении Мельбурна, маркиз кивнул.

— Моя карета будет ждать тебя за углом Гриффин-Хауса в полночь. Если ты передумаешь, пришли мне записку.

— Я не передумаю, — прошептала она, заставив себя улыбнуться, когда Барбара снова присоединилась к ним.

Деверилл отпустил ее к друзьям и отошел в сторону, чтобы наблюдать на расстоянии. Господи. Он ожидал чего-то дикого, чего-то близкого к тем приключениям, которые он предлагал раньше. Но плавание — он никогда даже не подозревал об этом. На поверхности, это звучало просто, наивно и по-детски, но, именно поэтому это так сильно беспокоило маркиза. Из всего, что могла выбрать Элинор Гриффин, она выбрала самый простой, личный поступок для себя.