Александр I - Сергей Эдуардович Цветков

Требовалось найти виновников поражения и они, разумеется, были найдены — начальники колонн и генералы кутузовского штаба. Двух из них, генерала Пршибышевского и генерала Лошакова, по возвращении из плена судили и разжаловали в рядовые; другие сами попросили увольнения от службы. Кутузов, хотя и награжденный орденом св. Владимира первой степени и назначенный киевским военным губернатором, навсегда лишился расположения царя и до самого 1812 года сделался безучастным зрителем больших европейских войн.

Приведя русскую армию к неслыханному в ее летописях поражению, царь забился в Петербург и, казалось, забыл о существовании Европы, бросив своих союзников и добровольно устранясь от нового передела европейских границ. Похоже, он действительно собирался жить, «как в Китае». Царский стыд выглядел неким подобием политики.

Вспомнив о покинутом деле восстановления Польши, Александр отослал в Пулавы стеклянную плиту для храма Сивиллы, которая должна была символизировать постоянство царской дружбы, и будучи помещена на фронтоне храма польских исторических воспоминаний, светить полякам свыше лучом надежды.

III

Искусный дипломат всегда сумеет резко разграничивать в своем деле все важное от второстепенного и, будучи откровенен и прост в пустяках, в важных вещах не преминет быть скрытным и настойчивым. Манерами своими и обращением он во всяком случае постарается сделать своих политических противников личными друзьями.

Филипп Домер Стенхоп граф Честерфилд «Максимы»

Аустерлиц заставил позабыть о недавнем сокрушительном поражении французского флота при Трафальгаре. Весть о триумфе Наполеона настолько потрясла английского премьер-министра Уильяма Питта, непримиримого врага революционной Франции и вдохновителя всех антифранцузских коалиций, что стала причиной его смерти, последовавшей несколько недель спустя; он умер, неотступно преследуемый мыслью об Аустерлице.

Англия не смирилась, но была вынуждена временно прекратить борьбу. Ее континентальные союзники, Австрия и Пруссия, выражали готовность выполнить любые требования победителя. Австрия была фактически вытеснена из Италии и Германии. Это было смертным приговором для «Священной Римской империи германской нации». Император Франц II торжественно отказался от своего громкого, но отныне пустого титула, и удовольствовался более скромным титулом Франца I, наследственного императора австрийского.

Вместо исчезнувшей, как тень, древней империи, Наполеон основал в Германии Рейнский союз, в котором сам же и председательствовал. Союз объединил шестнадцать немецких князей, двое из них — герцоги Баварский и Вюртембергский — были провозглашены королями. Наполеон думал, что привяжет их к себе, разделив между ними владения побежденной Австрии — Тироль и Швабию. В обмен на это Рейнский союз брал на себя обязательство в случае войны выставить в распоряжение Наполеона 63 тысячи солдат.

Таким образом, в Европе возникла новая «каролингская империя». Французский император заставил официально признать за собой титул Великого и приурочить национальное празднование основания Империи к 15 августа, дню своего рождения[54].

В более неопределенном положении оказалась Пруссия. Хотя она и не выступила с оружием в руках против французов, но явно мирволила коалиции. В наказание за это Наполеон лишил ее нескольких небольших областей, дав, однако, взамен значительную компенсацию — отнятый у Англии Ганновер, наследственное владение ганноверской династии английских королей. Император надеялся таким способом посеять смертельную вражду между Англией и Пруссией.

Фридрих-Вильгельм принял дар, но, желая оправдаться перед Александром, послал в Петербург герцога Карла Брауншвейгского с письмом для царя. «Вы знаете, — писал прусский король, — что для меня существуют отношения, перед которыми исчезают все интересы. Пусть же они останутся вам столько же дороги, как и мне! Но я был бы неблагодарен, высказывая сомнения в этом».

Герцогу Брауншвейгскому в Петербурге был оказан самый теплый прием. Александр уверил его, что сохраняет неизменную привязанность к королю. В конце июля стороны подписали декларацию, которая не имеет себе равных: Пруссия, состоявшая в союзе с Францией против России, одновременно становилась союзницей России против Франции! Фридрих-Вильгельм, подобно двуликому Янусу, слал приветливые улыбки обоим императорам. Александру он писал: «Пусть узы, нас соединяющие, будут столь же неизменны, как и чувства, их внушившие», — и одновременно заверял Наполеона: «Я не умею быть чем бы то ни было наполовину. Коль скоро мы связаны обязательствами столь высокой важности, я желаю, чтобы мы оба находили в них лишь повод к удовольствию. Вы требуете от меня откровенности и доверия. Они мне ничего не стоят». Чтобы с успехом лицемерить перед двумя такими разборчивыми зрителями, как Александр и Наполеон, нужно было обладать поистине макиавеллевской грациозностью.

В России тем временем продолжали сказываться последствия аустерлицкого разгрома. Князь Адам Чарторийский подал в отставку. Вместо него министром иностранных дел был назначен генерал от инфантерии барон Андрей Яковлевич Будберг, к которому Александр питал уважение и доверие как к одному из своих воспитателей. Впрочем, на пост министра его вознесли не столько его дарования, сколько всем известная нелюбовь к наполеоновской Франции.

Между тем растерянность российских дипломатических чиновников перед сказочными успехами «корсиканца» привела к скандалу. Русский посланник граф П.Я. Убри, отправленный в Париж для размена русских пленных, был настолько заворожен величием и мощью Наполеона, что самовольно подписал мирный договор с Францией и немедленно повез его в Петербург для ратификации. Правда, в дороге его стали одолевать смутные подозрения, что он сделал что-то не то, и его предчувствия полностью подтвердились в столице. Договор буквально ошеломил Александра и руководство Министерства иностранных дел. И надо сказать, было от чего придти в недоумение: за одно обещание мира с Россией, Наполеон вытребовал себе право единолично улаживать все европейские дела. Видимо, французский император диктовал Убри статьи договора, находясь в игривом расположении духа и вряд ли надеясь на то, что Царь воспримет его шутку всерьез. Так оно и случилось. Договор не был ратифицирован, а Убри отослали в деревню поправлять расстроенное чувство юмора.

Едва установившийся мир не продержался и года. 15 сентября 1806 года Англия, Россия, Пруссия, Саксония и Швеция объявили о создании Четвертой антифранцузской коалиции. На ее военные нужды английское правительство выделило шесть миллионов фунтов.

Спустя несколько дней последовал разрыв отношений между Пруссией и Францией. Чувствуя себя хозяином Европы, Наполеон с такой же легкостью отнимал подаренные земли, с какой и дарил их. Едва новый английский премьер-министр Фокс, придерживавшийся умеренной политики в отношениях с Францией, заявил о возможности прочной дружбы между давними врагами, как Наполеон заверил его, что ему ничего не стоит возвратить Англии отданный пруссакам Ганновер.

В ответ пруссаки забряцали оружием. Королева Луиза, став во главе партии войны, склоняла мужа к решительным действиям. Прусские офицеры ручались, что сумеют сокрушить эту так называемую Великую армию, чья слава основана на победах над какими-то австрийцами и русскими. Публика в берлинском театре устраивала антифранцузские демонстрации, офицеры